Гусариум (сборник)
Шрифт:
– И усадьбу они подожгли?
– Какая усадьба?! Сарай какой-нибудь, чтобы выглядело правдоподобно… чтобы войной пахло… Они такие штуки любят!
– Это имение Полянских… – отрешенно сказал Никита. – Еще при покойной государыне господский дом и службы ставили… Нарочно – на холме, и там еще вышка была, с нее старый барин в трубу на звезды смотрел…
– Ты что такое несешь? – спросил Яшка. – Какие еще Полянские?
– Полянский Андрей Иванович, бригадный генерал. Окончил Пажеский корпус. Затем – офицер лейб-гвардии Семеновского полка…
– Ты что? –
– В отставку вышел в феврале 1768 года…
– Этого еще не хватало! – закричала Таня. – Да он же спятил! Вы посмотрите – он спятил!
Никита с закрытыми глазами не говорил, а вещал – перечислял сыновей господина Полянского, при каждом – его послужной список. Наконец он замолчал. И артисты, с изумлением глядевшие на него, уставились на Яшку – с тревогой и надеждой.
Яшка всегда всё улаживал, решал проблемы, подписывал контракты, принимал решения. Игорьку, Владу, Мишане и сидевшему в гостинице с забинтованной ногой Саше оставалось только репетировать, выступать и тратить заработанные деньги. Тане было еще легче – ей не приходилось кувыркаться на репетициях, а физического труда крупная и здоровая деваха не боялась. Яшке нравилось руководить номером, ответственность его не пугала, но сейчас сальтоморталисту стало страшновато.
Он не понимал, что происходит, а от него ждали, чтобы понял…
– Едем туда, – решил Яшка. – Там разберемся.
И показал рукой в сторону усадьбы.
– Нет, – сказал Никита. – Если там гренадеры, то туда нельзя.
– А куда еще, по-твоему? Молчал бы уж, псих со справкой! – напустились на него артисты.
– Наше счастье, если это реконструкторы, – заметил Игорек. – Мы им покататься дадим – они и растают.
– Катя там с ума сходит… – буркнул Яшка. – А ты – покататься. Ну, пошли…
К горящей усадьбе ехали кавалькадой, Никита – замыкающим. Он уже не спорил, только бормотал:
– …георгиевский крест четвертой степени… в бою за Праценские высоты… корпус Бернадотта…
– А реконструкторы – хорошие ребята, только со сдвигом, – рассказывал Игорек. – Вот они восстанавливают гусарский доломан – так обязательно по выкройке того времени, обязательно из сукна, и каждую пуговичку делают, как тогда… а если, скажем, рыцарский доспех реконструируют, так сами кольчугу плетут, это видеть надо…
– Точно со сдвигом, – заметила Таня. – На что время тратят! А они что – потом это продают?
– Может, кто и продает. А вообще – для своего удовольствия.
– Ничего себе удовольствие!
Таня, которой приходилось немало делать руками, и сбрую чинить, и огромное панно ремонтировать, не понимала, как можно добровольно ковыряться с проволокой и плоскогубцами.
Игорек начал было объяснять, какой это кайф, и тут грянули выстрелы. Из-за строений, прилегавших к усадьбе, то ли сараев, то ли хлевов, палили – и палили по артистам. Одна пуля сбила с Яшкиной головы кивер.
– Да вы что, с ума посходили?! – заорал Яшка и послал коня вперед, желая навести порядок в реконструкторских рядах кулаками. Но, увидев строй солдат, которые целились
– Все целы? – спросил Яшка, когда опасность миновала.
– Все, кажись, – ответил Мишаня. – Только что там у них за стволы? В ста метрах промашку дают.
– Данилов! Что это значит? – грозно спросил Яшка. Игорек, и так маленький, метр шестьдесят два, съежился и стал похож на обезьянку.
– Что твои реконструкторы вообразили? А?!
– Это не реконструкторы, – тихо сказал Никита. – Это…
– Да ну тебя, – отмахнулся от него Яшка. – Данилов! Они нас приняли за таких же идиотов, как сами. Иди к ним и объясни, что мы в другие игрушки играем!
– Погоди, Яша, – вмешался Влад. – Ты подумай – заехали мы куда-то не туда, какой-то сдвиг во времени случился. И эти еще по нам палили. И не холостыми! Понимаешь? Если Игорек к ним пойдет – пристрелят его, чего доброго, а тебе – отвечать.
– И все-таки нужно как-то попробовать с ними договориться, – возразил Яшка. – Пусть хоть объяснят, куда нас занесло.
– Они уже объяснили, – сказал ему Никита. – Это же французы.
– Откуда тут тебе французы? – Яшка от злости был готов всех в клочки разорвать. Великолепный кивер, за который деньги плачены, расшитый и блестками, и пайетками, и камушками, был продырявлен насквозь, а дырка – чуть не с кулак.
– Точно – французы, – подтвердил Игорек. – Я вспомнил! Французская пехота! Гренадеры, кажись. Мундир синий, обшлаги красные, султан… Потом я тебе покажу – когда вернемся, у меня неполный комплект фигурок.
– Если вернемся!
– Яша! – грозно крикнула Таня. – Это как это – не вернемся?! У меня билеты куплены!
Влад отъехал в сторону и поманил Мишаню.
– Ну что? – спросил тот.
– Надо в разведку сходить. Туда, в усадьбу. Может, чего поймем.
– А что, мысль… Но в таком виде?..
Вид был для разведки самый неподходящий: человеку в сверкающем лазоревом доломане и золотистых лосинах в лесу еще можно кое-как спрятаться и затаиться, но на открытом месте он – готовая мишень.
– Что у тебя под костюмом? – поинтересовался Влад.
– Трусы… ну, носки… А у тебя?
– И у меня… Во! Псих!
Никита как раз был одет подходящим образом: старые камуфляжные штаны, какая-то бурая фуфайка.
Психу со справкой велели раздеваться, а чтобы не мерз – накинули ему на плечи ментик с опушкой из фальшивого серого каракуля.
Влад до того, как угодил в цирк, успел отслужить в армии. Но перед службой он серьезно занимался спортивной гимнастикой, и Мишаня, с которым они познакомились совершенно случайно, в аэропорту Курска, сманил его в Яшкин коллектив. Чем-то в жизни всё равно нужно заниматься, и Влад решил: отчего бы пару-тройку лет не поездить с цирком, не посмотреть свет? После службы в захолустном гарнизоне ему станция метро казалась Версалем, а продавщица мороженого у входа – маркизой Помпадур. Одичавшему в глубинке солдату хотелось простора.