Гусарская сага
Шрифт:
Лошадь вела себя замечательно!
– Ох и устал я сегодня! Такой день был напряжённый!
– пожаловался во время ужина Владимир Пётру Васецкому.
– Ты знаешь, я тоже. Давай пораньше сегодня ляжем. Завтра семнадцатое июля. Помнишь, ротмистр Барбович назначил на этот день смотр эскадрона? Так вот, завтра день будет очень непростой.
– Ответил Васецкий.
Вечером шестнадцатого июля дежурным по полку заступил штабс-ротмистр Луговой. Все было как обычно... Но в ноль часов одну минуту семнадцатого пришла телеграмма от командира Десятой кавалерийской дивизии, в которую входил Десятый гусарский Ингерманландский полк, генерал-лейтенанта графа Келлера о мобилизации.
Луговой сразу же бросился на квартиру, где жил полковник Асеев.
– Господин полковник! Господин полковник!
– штабс-ротмистр бил кулаками в наглухо закрытую дверь до тех пор, пока не услышал из-за неё хриплый голос Асеева:
– Что случилось, штабс -ротмистр? Вы отдаёте себе отчёт который сейчас час?
– Господин полковник, получена телеграмма от генерал-лейтенанта графа Келлера о мобилизации с ноля часов!
– нервно выпалил Луговой.
– Ну мобилизация. Ну и что? Я должен полноценно отдыхать. Я сплю! Завтра с утра и разберёмся! Ступайте!
– уже почти кричал Асеев.
Лугового от ужаса прошиб пот. Он побежал к подполковнику Кюгельхену.
– Господин подполковник! Господин подполковник, от генерал-лейтенанта Келлера получена телеграмма о мобилизации с ноля часов. Полковник Асеев приказал мне не беспокоить его до утра!
– с ужасом доложил Луговой.
– Спокойно, штабс-ротмистр! Где телеграмма?
– Кюгельхен перечитал текст телеграммы раз пять.
– Направляйтесь в штаб полка, Луговой! Я - к Асееву!
Командир Десятого гусарского Ингерманландского полка полковник Асеев даже не открыл дверь своему помощнику Кюгельхену.
– Вы там все с ума посходили! Я сплю, подполковник!
– заорал Асеев.
Кюгельхен немедленно телеграфировал командиру Десятой кавалерийской дивизии генерал-лейтенанту Келлеру о бездействии полковника Асеева.
Через пять минут была получена ответная телеграмма от Келлера:
" Полковника Асеева отстраняю от командования полком тчк подполковника Кюгельхена назначаю ответственным за мобилизацию десятого гусарского полка тчк".
Таким образом мобилизация в Десятом гусарском Ингерманландском полку началась с опозданием на девяносто минут: в час тридцать.
Головинский проснулся кавалерийской трубы. Ночь...В открытое окно дует свежий ветерок..
– Ту-ту-ту-ту-у-у! Ту-ту-ту-ту-у-у!
– "Сбор", "В поход" - "пела" кавалерийская руба.
Не надевая мундира, Владимир бросился в комнату к Васецкому.
– Пётр! Пётр! Вставай! Сбор играют!
– тряс он Васецкого за плечо.
– Показалось, наверное...
– вздохнул с просонья тот, а потом резко подскочил с кровати и начал надевать мундир.
В дверь настойчиво стали стучать:
– Ваше благородие, ваше благородие! Мобилизация! Его благородие ротмистр Барбович вас и его благородие корнета Васецкого срочно к себе вызывает!
– раздался за дверью испуганный голос Будкина.
Вечером началась погрузка Десятого гусарского Ингерманландского полка в эшелоны. Офицеры располагались в пассажирских вагонах второго класса. Нижние чины и конский состав - в грузовых, так называемых теплушках. На каждом таком вагоне было написано "Восемь лошадей. Сорок человек".
По плану, разработанному на случай войны, Десятая кавалерийская дивизия предназначалась для боевых действий против австро-венгерской армии. Поэтому эшелоны взяли курс к австрийской границе.
Они задерживались только на узловых станциях для заправки паровозов водой и углём. За окнами пронеслись сёла Полтавщины. Эшелон, в котором находился эскадрон ротмистра Барбовича, проехал по большому мосту через Днепр... Вскоре позади осталась Киевщина, и началась Волынь.
На станции Шепетовка началась выгрузка Десятой кавалерийской дивизии. Здесь все узнали новость о том, что Германия объявила войну России. К австрийской границе части двинулись уже походным порядком. Десятая кавалерийская дивизия расположилась в городке Вышгород до получения дальнейших приказов. Сюда и прибыл новый командир Десятого гусарского Ингерманландского полка полковник Богородский. Старшим штаб - офицером полка был назначен герой русско-японской войны полковник Чеславский, служивший ранее на Дальнем Востоке, и приехавший в Вышгород почти в один день с Богородским.
24 июля Австро-Венгрия объявила войну России. В этот же день, с наступлением темноты, Десятая кавалерийская дивизия перешла границу и, вторгшись в пределы Австро-Венгерской империи, начала продвижение на город Львов.
Её части уже находились западнее города Тарнополь, когда поступил приказ генерал-лейтенанта графа Келлера:
– Спешиться! Окопаться!
Десятый драгунский Новгородский полк, Десятый уланский Одесский полк, Десятый гусарский Ингерманландский полк, Первый Оренбургский казачий полк принялись "зарываться" в землю.
– Хр-р-р... Хрясь... Хр-р-р... Хрясь - скрежетали лопаты о плотную глинистую землю.
Головинский отдал "Камчатку" своему вестовому Егору Мищенко, худому, как жердь, с
с горбатым носом и чёрными цыганскими глазами:
– Отведи лошадь коноводам и сам оставайся рядом с ней!
– Слушаюсь, ваше благородие!
– козырнул Мищенко.
– Рядовой, дай мне лопату!
– обратился Владимир к рыжеусому солдату второго эскадрона, только что закончившему копать окоп.