Гвардейцы в воздухе
Шрифт:
Распоряжения из дивизии шли одно за другим. Оперативный дежурный по КП старший лейтенант Григорьев только успевал раскодировать пятизначные цифры с помощью переговорной таблицы.
Летчики беспрерывно вылетали на сопровождение Ил-2 и прикрытие наземных войск в район Константиновка - Красноармейское. Там шли бои. Некоторые пункты переходили по нескольку раз из рук в руки. Наши наземные войска, вклинившиеся в оборону врага, особенно нуждались в надежном авиационном прикрытии.
В конце короткого зимнего дня, едва сгустились сумерки, скрипнула дверь. В землянку вбежал посыльный с аэродромной радиостанции и
– Товарищ старший лейтенант, "пешки" просят посадки!
– Какие еще "пешки"? - недоуменно спросил Григорьев, продолжая раскодировать текст очередного распоряжения из штаба дивизии.
– Кто-то возвращается с задания и очень просит принять его на нашем аэродроме.
Что за штука? Вот задача. Здесь не ночники, специальных осветительных средств нет, да и аэродром мал. Как обеспечить посадку бомбардировщиков в кромешной темноте?
Григорьев ворвался в расположенную рядом комнату. За наспех сколоченным из свежих досок столом - Зайцев, Рулин, Калашников. Ведут разговор. Видимо, подводят итоги прошедшего боевого дня или говорят о налете фашистских бомбардировщиков на наш аэродром. При бомбежке погиб младший лейтенант Александр Александрович Соколов.
– Товарищ гвардии подполковник! Пе-два по радио просят у нас посадки.
Командир полка в недоумении.
– Кто же это такие? - тихо произнес он. Поднялся и направился к выходу. За ним Рулин и Калашников.
Размещенная на автомашине радиостанция находилась под маскировочной сеткой здесь же, рядом с КП. Вошли в нее.
– "Чайка!".. "Чайка", - доносилось в динамике... "Чайка" - это позывной комполка Зайцева. - Прошу посадки, прошу посадки...
Командир полка взял микрофон в руки.
– Я - "Чайка"!.. "Чайка" я!
Тут же в динамике, нарушая правила кодированной связи, послышался обрадованный крик.
– Вася! - это я... Алексей... Готовься принять мое "хозяйство" в полном составе! Понял?
– Ты что, с ума сошел? У нас посадочная полоса - вполовину вашей! Сажать на ней бомбардировщики опасно!
– Нет, дорогой, выхода! Горючка в обрез. Выручай. Давай на полосу освещение!
– Сколько вас? - Двадцать семь.
И тут же связь прекратилась. В динамике слышалось только легкое потрескивание да протяжное шипение.
– Кто это? - спросил Калашников.
– Федоров, командир тридцать девятого бомбардировочного полка, - сказал Зайцев. - Раз просят посадки, значит, выхода нет. Надо помочь. Оперативный!
– Слушаю вас, товарищ командир.
– Быстро машину с дровами и бензозаправщик на старт! Спички не забудь прихватить.
– Понял.
Не прошло и десяти минут, как нагруженная досками трехтонка, а за ней бензозаправщик направились на старт.
Туда же последовала полуторка с Рулиным и Калашниковым. Зайцев остался на радиостанции. В воздухе уже слышится нарастающий шум приближающихся к аэродрому самолетов.
Торопясь, младшие авиаспециалисты дружно растаскивали доски вдоль посадочной линии. Обливали их бензином из шланга бензозаправщика. А когда машина трогалась - поджигали. Рядом с "Т" и параллельно посадочному полотнищу появился сначала один костер, потом другой, третий. Кажется, успели.
Вот садится у самого "Т" первый самолет. Проскочив костры, он тут же исчезает в темноте. За первой машиной приземляется вторая, третья. Самолеты тут же растаскивают в стороны, чтобы освободить место следующему. Итак, одна машина за другой - все двадцать шесть. Лишь одна выкатилась за границу посадочной полосы и в конце пробега встала на нос. Двадцать седьмая не долетела до аэродрома несколько километров. Израненная, произвела вынужденную посадку на нашей территории.
Видавшая виды легковушка. На ней подъехал командир корпуса генерал В. И. Аладинский в сопровождении Зайцева. В темноте они а трудом разыскали командира 39-го бомбардировочного авиаполка Алексея Федорова. Тот стоял в плотном кругу своих летчиков, делился впечатлениями.
– Товарищ генерал, задание... - пытался было доложить Федоров.
Не дав ему досказать, что задание выполнено успешно, Аладинский обнял его, поздравил с благополучным возвращением.
– Молодец, всех привел!
Один час сорок минут продолжался этот необычный полет. А начинался он так. Нашему командованию стало известно, что на станции Чунишино, что за Артемовском, возле Красноармейского, гитлеровцы разгружают платформы с танками и самоходными артиллерийскими установками. Наши танкисты находились в этом районе почти в окружении, поэтому было приказано летчикам 39-го бомбардировочного полка во главе с командиром во что бы то ни стало атаковать разгружающийся танковый эшелон врага.
Светлого времени оставалось немного. Лишь на путь к цели и на атаку. Ночью в полку летали немногие экипажи. Но раз надо, значит, задание будет выполнено. На фронте так.
Полетели тремя эскадрильями, двадцать семь машин без прикрытия. На последнем отрезке пути к Чунишино Пе-2 дважды атаковала семерка Ме-109 пыталась нарушить строй полковой колонны, сбить ее с курса. Бортовые стрелки дружно отбивались. При очередной атаке фашистских истребителей смертельно ранило стрелка-радиста Василия Макаренко.
Появились разрывы зенитных снарядов. Чем ближе к цели, тем их больше. Несмотря на яростный огонь зенитных батарей, все три девятки с пикирования удачно отбомбились. Прямыми попаданиями они уничтожили эшелон с танками и надолго закупорили станцию Чунишино. При отходе от цели их снова атаковали фашистские истребители. Стоило одному Ме-109 запоздать с выходом из атаки, как летчик Карманный сразил его длинной очередью бортового пулемета. Горящий "мессер" исчез из поля зрения.
Наступающая темнота позволила оторваться от назойливых "мессеров". И тут Федоров понял, что дотянуть до своего аэродрома ни ему, ни возглавляемой им колонне не удастся. Вот и пришлось обратиться за помощью. Аэродром Красный Лиман лежал на полпути к Новодеркулю - месту базирования Пе-2.
С рассветом на аэродроме выстроились личный состав 5-го истребительного и 39-го бомбардировочного авиаполков. Предстояло похоронить с воинскими почестями нашего летчика младшего лейтенанта Александра Соколова и Василия Макаренко, стрелка-радиста из экипажа Пе-2.
Линия фронта совсем рядом. Содрогается земля от разрывов снарядов и бомб. Сражение за Донбасс продолжается. А тут боевые друзья, скорбно обнажив головы, подходят к самому краю двух могил. Минута молчания. Первый оружейный залп... И вдруг команда: