Гвендолин
Шрифт:
Я никогда не путешествовала по морю, и, хотя моему положению сейчас не позавидуешь, но я глаз не могу оторвать от сей прекрасной картины. Из Рейрока, родного замка отца, тоже открывался вид на море, но даже сравнить эти две картины невозможно. Это то же самое, что смотреть на розы из окна и сидеть посреди усеянной цветами клумбы, вдыхая их аромат.
Погода солнечная и теплая, а легкий ветерок послушно натягивает парус и гонит корабли в нужную нам сторону. Я с удивлением замечаю, что хоть наше путешествие и идет по открытому морю, но викинги стараются не упускать из вида сушу. Драккары не боятся сесть на мель, специальная конструкция помогает этим необычным кораблям двигаться даже в тех водах, которые могут похвастаться не слишком большой глубиной.
За все путешествие мы дважды сходим на берег, чтоб провести ночь на земле, и дважды остаемся на корабле, ибо отвесные скалы, нависающие над водой, не позволяют нам высадиться на сушу.
И все два раза, что мы разбиваем лагерь, гадкий Ингвар забирает меня к себе в палатку и оставляет ночевать в ней на расстеленной на полу шкуре. На удивленный взгляд Свана он лишь отвечает, что не доверяет с недавних пор дозорным, а рисковать и задерживаться еще на десять дней на чужой земле, преследуя в очередной раз сбежавшего заморыша, желания нет никакого, тем более что съестные припасы уже на исходе.
В первый день, когда он грубо затаскивает меня за шкирку в свой шатер, мой язык от страха прилипает к небу, и я могу лишь мычать, как дикое животное, даже не пытаясь отбиться связанными руками. В голове в тот момент проносятся тысячи мыслей, но самая главная из них, что варвар ухаживая за мной, конечно же догадался о том, что я девушка, а теперь желает меня обидеть. Но Ингвар несказанно удивляет. Швырнув меня на расстеленную на земле шкуру, он крепко связывает мои лодыжки, да еще и привязывает веревку, стянувшую запястья одним концом к своей руке.
– Я сплю чутко, – говорит он, не обращая внимания на мои цокающие от страха зубы. – Если ты даже легонько дернешь за шнурок – я проснусь. А когда я проснусь, буду очень злым и раздраженным, угадай, что в таком состоянии я сделаю с тобой.
– А вдруг мне захочется на бок повернуться? – сдавленно спрашиваю я, прекрасно зная свою особенность беспокойно ворочаться во сне.
– Не переворачивайся, – мрачно советует варвар и преспокойно ложится спать, задув масляный светильник.
А я еще полночи пялюсь в потолок шатра, силясь разгадать мотивы загадочного Ингвара Торвальдсона. И ненавидеть я его меньше при этом не начинаю.
Под конец четвертого дня скука настолько овладевает не только мной, а и всей командой, что некоторые из викингов начинают дурачиться и устраивают шутливую потасовку, более старшие прикрикивают на молодежь, а я, пока никто не видит, легонько свешиваюсь с борта и, замерев, разглядываю светло-зеленую морскую гладь. Когда я была маленькая, всегда придумывала сказочные истории о поразительных волшебных существах, которые живут на морском дне. В моих фантазиях у них там были и свои замки, и повозки, запряженные большими рыбинами, величиной с лошадь, и даже корабли, на которых они бороздили просторы морей, выдавая себя за обычных людей и продавая сокровища, добытые на дне.
И только поднявшаяся на корабле суета отвлекает меня от грез.
– Что случилось? – едва слышно спрашиваю у Ульриха. Его тоже разморило на солнышке, и он до этого времени преспокойно дремал, а теперь вот в замешательстве вертит головой, наблюдая за всеобщим оживлением.
– По-моему, мы скоро причалим к земле, – так же тихо отвечает мне мужчина.
Глава 20
А через некоторое время мы и вправду приближаемся к оживленному городу на берегу моря. Пристав к первому из множества причалов, викинги, наконец, получают возможность сойти на сушу. Из шумных и радостных разговоров, которые ведутся вокруг, я понимаю, что это последняя остановка перед домом. К тому же команда Гуннара остается тут, а Ингвар свою забирает дальше, поэтому-то варвары планируют задержаться до утра, прощаясь с друзьями, с которыми они провели не один месяц в походе.
Город Унг кажется мне слишком большим и шумным, и я бы с большим удовольствием хоть одним глазком осмотрела бы его, но нас собираются оставить на драккаре под присмотром нескольких стражей, в числе которых и старый Ове.
– А зачем мне идти? – сплевывает за борт старик в ответ на мой вопрос о том, не хочется ли и ему прогуляться. – Я свое уже отгулял, а семьи у меня нет, чтоб подыскивать им гостинцы на базаре. Ингвар вся моя родня.
Мне нравится Ове, нравится, как он относится к нам, без пренебрежения, не унижая и всегда помогая, если есть в том нужда, не то, что Сван. Вот он мне кажется сущим порождением тьмы, которое так и ждет, как бы уязвить побольнее.
Раздав нам по небольшой лепешке и рыбине, Ове устраивается на перевернутом бочонке и спрашивает:
– А хотите услышать, как мы ходили на Мираград?
Я открываю от удивления рот, ни в силах поверить, что викинги были и там. Мираград огромный и очень богатый город, который находится далеко-далеко за морями, в краях, где всегда солнце и тепло, а снега почти не бывает.
Нам уже известно, что старик любит рассказывать сказки. Он иногда развлекал всех своими историями, когда нечего было делать. По-моему его варвары скальдом называют.
– Говорят, улицы там мощеные золотыми слитками… – задумчиво произношу я, откусывая кусок лепешки.
Ове хитро улыбается, поглаживая седые усы, и отпивает из своей кружки эль. Но только он открывает рот, чтобы ответить на мой вопрос, как на нас падает тень.
– Вставай! – слышу я приказ Инвара, и удивленно поднимаю глаза.
– Зачем? – недовольно хмурю брови. Знаю, что мой язык меня до добра не доведет, но иногда у меня не получается вовремя его прикусить. Викинг скрипит зубами, и я торопливо откладываю обед и вскакиваю на ноги, чтоб хоть этим загладить вину за свою несдержанность.
– Ове, сейчас подойдет Ньял к тебе на помощь, – заявляет предводитель викингов. – Он сам вызвался дежурить на корабле. Ты же знаешь, какая у него Ингун ревнивая.
Ове смеется, показывая крепкие желтые зубы, и на губах Ингвара тоже проскальзывает легкая едва заметная улыбка. И от этой улыбки сердце у меня как-то сладко замирает в груди. Трясу головой, отгоняя сие наваждение, и внезапно чувствую, как мужчина хватает меня за руку.
– Мы вернемся через несколько часов, – ставит он в известность хмыкнувшего старика.