Гвендолин
Шрифт:
– Не надо меня раздевать… Пожалуйста… – прошу я, сглатывая слезы.
Только б не разревется! Держи себя в руках, Гвени, держи! Но страх противной скользкой змеей и дальше продолжает пробираться мне в душу, заставляя дрожать не хуже, чем в ознобе.
– Успокойся. Если это для тебя так важно, то не буду, – внезапно говорит мужчина. – А теперь ляг спокойно и попробуй поспать.
Голова и вправду тяжелая, а сражение за свою честь основательно подорвало мои силы. Глаза слипаются сами собой, и хоть я понимаю, что глупо дрыхнуть рядом с этим воином, оставаясь перед ним полностью беззащитной, но побороть слабость не могу и проваливаюсь в сон, который спустя несколько часов сменяется лихорадочным бредом.
Глава 17
– Мама… Мамочка… – шепчу я. В горле, будто песком посыпано, да так, что каждое слово выталкивается с трудом. – Пить…
К моим губам прижимается горлышко сосуда, но вместо воды в меня вливается теплый и до ужаса противный эль, только мне уж все равно. Нагретая жидкость обволакивает больное горло, словно маслом, смягчая жжение и резь. Я еще успеваю подумать, почему мама выбрала именно этот способ лечения, а не привычный отвар из веточек малины, или листьев ежевики, в крайнем случае, цветов бузины, и снова засыпаю.
***
Возле моей постели стоит брат. Его черные волосы разметались по плечам, а ворот рубахи небрежно зашнурован. Так и знала, что он вместо учебы умотает куда-то
– Ал, ты болван, – строго говорю ему. – Кто будет вместо тебя управлять Рейроком, если ты в свою пустую башку не пустишь хоть каплю знаний?
Алистер, как всегда, ехидно улыбается, становясь очень похожим на папу, и отвечает:
– Я бы с радостью Гвени, но ты бы видела дочь нашего мельника… – он мечтательно закатывает глаза, и я сердито шлепаю его ладонью по предплечью.
– Девушки, между прочим, любят умных, уж можешь мне поверить, – фыркаю я и устало прикрываю глаза.
***
– Мам, почему в моей комнате так холодно и темно? – испуганно спрашиваю, открыв глаза и ничего вокруг не увидев. – Зажги свечу!
– Сейчас я зажгу, только выпей лекарство, – мне отвечает мужской голос и подносит горлышко теплого меха с горячим отваром. На этот раз это действительно запаренные листья ежевики и еще что-то, что я не могу узнать на вкус. Голос мне не знаком, только что незнакомцу делать в моей спальне? Может это папа, а я просто не узнала…
– Папа, это ты? – протягиваю руку и нащупываю мужское плечо. – Мне страшно, папа. Зажги свет. Он снова приходил. Злой дух. Он меня хотел забрать себе…
– Не бойся, никто тебя не заберет. Я с тобой и никому не отдам, – голос явно не папин, только руки, обнявшие меня, кажутся такими родными, такими уютными, что я бесстрашно приникаю к говорящему.
– Обещаешь? – наивно спрашиваю у голоса
– Обещаю…
***
Где-то просто над головой раздражающе радостно чирикает какая-то наглая утренняя птичка. С трудом разлепляю веки и жмурюсь от яркого солнца. Хоть крона раскинувшегося надо мной дерева и защищает от прямых лучей, но день обещает быть ясным и довольно-таки теплым, небесное светило, несмотря на утреннее время, во всю уже жарит.
Осторожно приподнимаюсь, понемногу вспоминая где я.
Значит, простуда таки свалила меня с ног и оказалась более серьезной, нежели я думала вначале. Но сейчас я себя чувствую не просто хорошо, а отлично. Жара нет. Аппетит? Аппетит присутствует. Сглатываю, проверяя наличие болезненных ощущений в горле, и удовлетворенно улыбаюсь – они исчезли тоже. Правда во всем теле чувствуется слабость, но это обычное состояние после лихорадки. Интересно, сколько я уже так провалялась?
Сажусь на своей лежанке и изумленно разглядываю собственные руки. Они чистые, на коже даже малейшего пятнышка грязи не видать. Поднимаю край балахона, рассматривая идеально-белую кожу лодыжек и голеней. А… А как так? Когда это я успела? Или… не я успела. Меня успели!
Шорох в кустах заставляет поспешно одернуть подол сутаны и поджать ноги.
– Не спишь? – спрашивает выходящий из леса Ингвар, держа в одной руке за задние лапы тушку зайца, а в другой сакс.
Пристально смотрю ему в глаза, но встречаю спокойный и невинный взгляд.
– Не сплю… – интересно он намеренно избегает обращения ко мне или мне кажется…
Глава 18
– Умеешь готовить на костре? – кивает он подбородком на тлеющие угольки, старательно обложенные камнями.
– Нет. Не приходилось, – качаю головой.
– Значит, будешь учиться, – хмуро говорит викинг и принимается освежевывать тушку убитого животного. – Мне некогда заниматься этими бабскими вещами. Нам в дорогу пора. Мы и так задержались тут дольше, чем нужно.
Говоря это, он кидает в мою сторону настолько многозначительный взгляд, что у меня не возникает и толики сомнения, кого варвар винит в этом. Но ведь я его не просила со мной быть, сам вцепился, как клещ. Видишь ли, дорогой ценой ему досталась. Какой дорогой? Напал на безоружных монахов, которые и особо не сопротивлялись, выбрал себе подходящих, словно курей на ярмарке, и поминай, как звали. Ненавижу… Хотя, кажется, я вчера это уже говорила…
– Подумаешь, на день задержались. И я просил… просил... меня тут оставить, – тихо ворчу, но мужчина, оказывается, слухом не обделен.
– Три дня… – не поднимая головы, заявляет он, когда я уже наклоняюсь над тлеющими углями, чтобы раздуть пламя побольше.
От удивления слишком сильно выдыхаю, и зола черным облачком взлетает вверх, чтобы осесть на рубахе викинга.
– Три дня? – не могу поверить своим ушам.
– Это четвертый, если быть точным, – сквозь зубы цедит Ингвар, отряхивая свою одежду. – Еще раз такое сделаешь, – зло прищуривает он глаза и, не договаривая реплику, выразительно замолкает.
Нервно сглатываю и снова наклоняюсь над костром, уже аккуратнее дуя. Проверять, что скрывалось за незаконченной фразой, нет ни малейшего желания.