Гвендолин
Шрифт:
Когда становится понятно, что непогода и не думает утихать, а плыть дальше становится опасно, корабли пристают к берегу. И уже на суше я узнаю, что Джед умудрился свалиться за борт, и несчастного еле спасли. Теперь парень напоминает тощего мокрого цыпленка, и раз за разом хлюпает носом.
Стеречь пленников снова приходится Эгиллу, который, конечно же, не забывает нас связать. А пока остальные вытаскивают драккары на берег и обустраивают ночлег, мы сидим под пышной разлапистой кроной какого-то дерева и жмемся друг к другу в поисках тепла. Особенно тяжело приходится Джеду. Он промок больше всех, и теперь трясется, как в лихорадке. Боюсь, что он легко может подхватить серьезное заболевание после купания в ледяной воде. И если парня сейчас не обогреть, и именно так и случится.
– Эгилл! – тихонько зову нашего бдительного стража. – Эй, Эгилл!
Мужчина стоит к нам спиной и напряженно наблюдает за своими товарищами. На мой зов он даже ухом не ведет. Я пробую его окликнуть погромче, но это точно так же не дает результата.
Теряя терпение, поворачиваюсь к Ульриху и демонстративно громко на языке викингов интересуюсь у опешившего монаха.
– Брат Ульрих, скажи, как варвары могут быть хорошими воинами, если глухи, как жабы?
Челюсть несчастного, до икоты испугавшегося собеседника со звоном падает на землю, а меня вздергивает на ноги взбесившийся воин.
– Повтори, что ты сказал? – шипит он сквозь зубы.
– Я говорю, – невинно хлопаю глазами. – Брат Джед свалился за борт, обогреть бы его, а то умрет от грудной жабы. Но, может, где-то ошибся в словах. Я не очень хорошо знаю ваш язык.
Эгилл резко разжимает руки, и я плюхаюсь обратно на попу, а он машет кому-то рукой. К нам сразу же подходит один из викингов с команды Гуннара, и, выслушав Эгилла, куда-то уводит испуганного Джеда, я искренне надеюсь, что лечить. Очень уж щепетильно следят за нами наши захватчики. Взять хотя бы к примеру то, сколько с моей травмой возились.
А после того, как мужчины сооружают несколько навесов и разжигают под ними огонь, нас тоже подводят погреться и поужинать.
Я протягиваю озябшие посиневшие ладони к костру и с тоской вспоминаю домашний очаг. Даже думать больно, что сейчас делается с моими бедными родителями. Папа уж точно просто так это не оставит, а будет землю рыть в поисках меня. Но я прекрасно понимаю, что стоит нам покинуть территорию Эри, и я стану недосягаемой для поисков. Единственное, что утешает, родные точно будут знать, что я жива. А как иначе, если у тебя отец самый лучший в королевстве некромант?
К ночи дождь стихает, но все равно воздух остается сырым и промозглым. Мы дремаем полусидя прямо возле огня, ища тепло как в нем, так и друг в друге. Джеда, насколько я понимаю из разговоров, забирает к себе Йорун, как давеча меня. У нее в палатке даже небольшая жаровня имеется, так, что парень там точно в тепле и сохранности. Почему-то я уверена на все сто процентов, что ведьма позаботится о несчастном пловце.
Утро не приносит ничего хорошего. Погода остается хмурой и ветреной, тело ломит от неудобного положения во время сна, а на завтрак мы получаем по маленькой рыбинке, которой наесться было бы трудно даже ребенку. Но больше всего меня расстраивает то, что оказывается я совершенно неправильно посчитала скорость драккаров, и к морю мы выйдем уже через два дня, то есть, по большому счету, этой ночью будет единственная и последняя возможность сбежать.
Глава 9
– Ульрих, – подвигаюсь поближе к товарищу по несчастью, решив затронуть опасную тему. Сегодня викинги чем-то встревожены, особенно ярл Ингвар, и им совершенно не до своих пленников. – Я хочу бежать.
– Куда? – испуганно взвизгивает монах, и я быстро накрываю его рот ладонью, опасаясь, что своим криком он может привлечь внимание и выдать нас. Но на счастье его возглас удачно совпал с резким порывом ветра и был полностью заглушен. Не иначе, как боги благоволили моей затее.
– Куда? – снова спрашивает Ульрих, испуганно оглядываясь, словно я уже собралась бежать, прыгнув с разбега за борт.
– Домой, – тоже шепчу. – Этой ночью, когда мы пристанем к берегу.
– Но как, Гвени? – качает головой мужчина.
– Что-нибудь придумаю. Ты со мной? – испытывающе смотрю на Ульриха, но он покаянно отводит взгляд.
– Нет, Гвени. Я нет, – хмурится он, а, увидев, что я уже открываю рот, чтобы ему возразить, торопливо добавляет. – Одной тебе сбежать будет легче. Я только буду мешать, да и все мы. К тому же, заметить пропажу двух из пяти гораздо легче, чем одного.
– Но как же так? – я решительно не желаю оставлять в плену у этих животных человека, ставшего за эти дни мне другом.
– Так, Гвени, так, – ободряюще поглаживает меня по плечу монах. – Значит такова воля Лудда. Нам не дано понять божьи помыслы, иногда им просто приходится следовать.
– Я не хочу тебя оставлять, – упрямо заявляю, стараясь скрыть дрожь в голосе.
– Все будет хорошо, девочка. Тебе действительно нужно бежать. Еще день-два и они поймут, что ты девушка. Пока викинги слишком сосредоточены на том, чтобы побыстрее покинуть наши земли, но когда они почувствуют себя в безопасности, начнут внимательнее приглядываться к своей добыче, и тут уж ты никого не обманешь, Гвен.
Я ошеломленно хлопаю глазами, не ожидав от Ульриха такой пространственной оповеди. А ведь он совершенно прав. То, что я девушка со временем вылезет наружу, это дело нескольких дней. Мне уже все труднее и труднее скрываться. Особенно проблемно ходить по нужде на корабле. Благо Ульрих всегда находит способ меня прикрывать, а я стараюсь терпеть до последнего. Но это не может длиться вечно. В открытом море, пускай мы его будем пересекать не дольше недели, будет гораздо труднее.
– Я вижу, ты обдумала мои слова, – печально улыбается мужчина.
Я, тихонько вздохнув, коротко киваю в ответ.
– Вот и отлично. Но есть еще одна важная деталь, Гвени, – делает многозначительную паузу Ульрих. – Тебе нужно собраться в дорогу. Взять провизию на первые дни. Да и в пути тоже может быть опасно.
– Знаю. Я надеюсь пристать к какому-нибудь обозу и всем говорить, что я путешествующий монах. На ваших братьев, как правило, не покушаются. Мне бы до манистера добраться, а там уже и отцу можно весточку отправить…
– А ты подумала, чем будешь перерезать веревки? – смотрит на меня внимательно Ульрих.