Гвендолин
Шрифт:
– Молодец, волчонок! – слегка, так, чтобы не причинить лишней боли, похлопывает меня по плечу старик. – На, выпей. Йорун сказала, что должно помочь.
С подозрением кошусь на плошку со странно пахнущем варевом в руках у говорящего.
– Что это? – рядом недовольно бурчит Ульрих.
– Всего лишь укрепляющее зелье, – отвечает старик. – Да ты пей, не бойся. Голова, небось, раскалывается, – это уже мне.
– А если бы некоторые увальни рассчитывали получше силы и не били детей, как взрослых, то ничего бы этого не было, – громогласно заявляет куда-то в сторону Ове, после того, как я с опаской прихлебываю предложенное варево.
Удивленно оглядываюсь и вижу чуть поодаль сидящего на веслах и отчаянно краснеющего Хакана.
– А сам-то ты? – сплевывает за борт парень.
– А что я? – поднимается с колен Ове. – Если б ты в башку его не ударил, он бы выстоял. Мой-то удар был легким.
Хакан скептически фыркает и отворачивается. А я непонимающе хлопаю глазами. Это что сейчас было?
– Ульрих? – шепчу одними губами, чтобы никто не расслышал. – Что здесь происходит?
Послушник подвигается поближе ко мне и склоняется к самому моему уху.
– Я не знаю. Но что-то очень странное, – тихо отвечает он. – После того, как тебя забрали, ведьма выбрала еще пятерых таким же способом, остальных варвары не трогали.
– Что всех послушников проверяла своими камешками, – удивленно воззряюсь на мужчину. Это ж сколько времени понадобилось, чтоб обследовать пятьдесят душ?
– Нет, – качает головой мужчина. – Одних она забраковала сразу, других проверила и тоже отсеяла, а таких, как мы оставила.
– Каких таких? – напряженно сжимаю губы, силясь понять логику этих дикарей.
– Да не знаю я, – раздраженно фыркает мой собеседник. – Чем-то мы ей пришлись по душе: ты, я, Брэди, Джед и Комгал.
М-да… Понять принцип выборки никак не получается. Брэди – седовласый старик, которому уже стукнуло за сотню, Джед наоборот только принял постриг, Ульрих чуть меньше двадцати лет в манистере, а Комгал вообще не монах, а один из паломников.
– А где они, – изумленно оглядываюсь, но кроме нас с Ульрихом на драккаре пленников больше нет.
– На втором корабле, – кивает монах куда-то в сторону, и я вижу еще одно судно с полосатыми парусами, но разглядеть, кто на нем не позволяет расстояние. – Нашим командует ярл Ингвар, а вторым его помощник Гуннар.
Снова быстро оглядываю драккар и останавливаю свой взгляд на светловолосом викинге, в которого давеча уткнулась носом. Ярл... Ярл… Знакомое слово… Это вроде лорда у нас. То есть он не просто разбойник… М-да, а таким промышляет. Напал на святую обитель, взял в плен невинных людей. Дикари, что с них возьмешь… Даже если они и лорды, то есть ярлы…
– Ульрих, что с нами будет? – беспомощно смотрю на товарища по несчастью.
– Не знаю, Гвен, – вздыхает он, привлекая меня к себе. – Меня беспокоит другое – сколько мы сможем скрывать, что ты девушка и как быстро они узнают правду? И да поможет нам Лудд, когда они обо всем догадаются...
Глава 5
К вечеру драккары пристают к берегу. Мы сходим на землю, я еще некоторое время стою, покачиваясь, и с интересом наблюдаю, как викинги вытаскивают свои корабли на сушу.
По реке Сионе навскидку нам плыть еще около пяти дней, и ровно столько есть у меня, чтобы предпринять новую попытку сбежать. Я очень надеюсь на то, что эта попытка будет более удачной, чем предыдущие. Но, к сожалению, сегодняшнюю ночь все же придется провести в компании этих головорезов.
Удар по голове для меня не прошел бесследно, большую часть дня я проспала, и теперь чувствовала себя не в пример лучше, но тупая боль в затылке ясно указывала, что до выздоровления еще далеко. Если я в таком состоянии совершу побег, то не факт, что не свалюсь в обморок где-нибудь под ближайшим кустом. Лучше выждать, поправить здоровье и, за одно, усыпить бдительность врагов.
Пока остальные викинги разбивают лагерь, ставят легкие шалаши из шкур для ночлега, разводят костер, Ове вместе с еще одним воином Эгиллом, нас, пленников сбивают в кучу, связав веревкой каждому руки и ноги. Но в кустики, спасибо им большое, додумываются перед этим сводить, и деликатно оставить наедине со своими потребностями.
Я специально подольше заседаю в этой импровизированной уборной, дабы подумали, что у меня дела посерьезнее, и поза для них соответствующая, а то вдруг поглядывают.
А когда возвращаюсь в сопровождении Ове в лагерь, тут же с облегчением сажусь на землю возле Ульриха и, устало прикрывая глаза, с тихим вздохом приваливаюсь спиной шершавому стволу дерева, возле которого нас оставили. Такое ощущение, будто камни ворочала, а не просто прошла несколько десятков шагов. Наверное, у меня и есть то самое сотрясение мозга, о котором когда-то рассказывала мама. Сонливость, тошнота, боль в глазах – все признаки, как говорится, на лицо. Это ж надо было так вляпаться! Хотя, может, это мне сыграет на руку. Видя мое состояние, вполне возможно, что меня и стеречь будут менее рьяно.
Интересно, а Ульрих согласится со мной бежать? Кидаю взгляд на нахмурившегося монаха, который внимательно следит за кем-то у костра. Не понимая, что настолько привлекло внимание мужчины и сама перевожу туда взгляд.
В желтоватом пятне света, в опасной близости к огню сидит, скрестив ноги, Йорун. Она снова сняла свой платок, и, расстелив его на земле, аккуратно раскладывает на нем свои волшебные камушки. Старуха, словно чувствуя мой взгляд, внезапно отрывается от своего занятия и поднимает голову, безошибочно найдя глазами меня. И в ответ на мой смущенный взор криво улыбается.
Я вновь прикрываю веки, чувствуя, как боль накатывает новой волной.
– Он что опять отключился? – гадкий Сван зудит над ухом, как надоедливый комар. Так бы и прибыла пакость эдакую.
– Ничего я не отключился, – резко распахиваю глаза и гневно смотрю на викинга.
– Тогда на вон, пей, – пихает он мне в связанные руки знакомую плошку. – Йорун передала. И чего они все с тобой носятся, как с яйцом. По мне, лучше б сдох и глаза не мозолил!
Выдает гневную тираду варвар и, развернувшись, уходит.