Гвендолин
Шрифт:
Кажется, меня в жертву будут приносить еще и на сытый желудок. Невольно стреляю глазами по сторонам. Слабая надежда снова пытаться сбежать тут же гаснет. Меня поймает если не Ингвар, то кто-то другой, и еще не известно, кто хуже. В таком ярком наряде я приметна, как бабочка среди мух.
– А потом? – допытываюсь я.
– А потом мы вернемся на корабль, – в том же духе отвечает викинг.
Мне хочется застонать в голос от бессилия – из него, каждое слово нужно клещами вытаскивать! Или он так неуклюже бережет мои нервы от потрясения? Боится сказать: “Вот сейчас накормлю тебя от пуза, а потом привяжу к ногам камень и отдам на откуп кракену за то, что мы все живы и здоровы добрались до родных берегов”
Молча вздыхаю и больше не решаюсь настаивать на ответах, тем более что мы уже подходим, судя по вывеске, к какой-то харчевне.
За грубо обтесанными квадратными столиками восседает множество соплеменников Ингвара. С некоторыми из них он даже весьма приветливо здоровается, и хитро отмалчивался на вопросы о своем приобретении, то бишь, обо мне.
А я, увидев этих грозных, иногда весьма неопрятных воинов, кое-кто из них уже изрядно выпил эля, невольно жмусь к плечу своего похитителя и испуганно вздрагиваю, когда кто-то тянет ко мне руки. На мое счастье этих “рукотянучников” сразу же грозно одергивает сам Игнгвар, и те весьма поспешно убирают свои клешни.
Несмотря на обилие посетителей, нам все же удается найти свободный столик и перекусить. Я, правда, больше размазываю кашу по тарелке, чем ем, а капусту с детства не выношу на дух, но Ингвар уплетает за двоих, иногда недовольно хмурясь, когда я задумчиво замираю над едва тронутым обедом. Тогда мне приходится оживленнее орудовать ложкой, ухитряясь всю капусту оставлять на краю посудины. Вот интересно, ему что так нравится нянчиться со мной? Или это тоже подготовка к ритуалу? Таскает меня везде – то в баню, то пообедать. Напоминает последний день заключенного перед казнью, мне папа о таком рассказывал. А уж он-то знает, периодически работая консультантом при арклоутской гарде и помогая наказывать виновных в преступлениях.
На корабль возвращаемся, когда уже солнце начинает садиться за горизонт, и чем ближе подходим к причалу, тем сильнее у меня дрожат ноги и потеют ладошки. А может ну его, сейчас подберу юбки и как дам стрекача, к примеру, вон к тем деревьям, но рука викинга крепко сжимает мою ладонь и стоит мне только пошевелить хоть пальцем, смыкается вокруг нее еще сильнее.
– Вот те раз! – восклицает Ньял, первым увидев наше появление. Ове, по привычке сплевывает за борт и, хитро блестя глазами, окидывает меня нечитаемым взглядом. Ульрих горько вздыхает, опустив голову.
– Я же говорила, что нужно красное, – голос Йорун заставляет меня вздрогнуть от испуга. Вот сейчас оно начнется. Мысли в голове путаются, а в глазах темнеет. Небось, уже и штучки свои подготовила, пока нас не было.
– Брюнеткам просто поразительно к лицу алый, ты не находишь Ингвар? Она просто красавица! Так ведь намного лучше, чем в этих монашеских тряпках? – обращается уже ко мне колдунья, довольно потирая руки.
Удивленно моргаю – и это все? Красное платье для меня только потому, что я брюнетка? Не может быть!
– Как тебя зовут, девочка? – осмотрев меня со всех сторон, пытливо заглядывает она мне в глаза.
Глава 22
– Гвендолин из Кинлоха, – отвечаю, словно завороженная не в силах отвести взгляд от ее очей.
– Гвендолин. Какое красивое имя, – скрежещет старуха и проводит рукой по моим волосам. – Гвендолин. Ты нам нужна.
Нервно вздрагиваю, разрывая зрительный контакт и оглядываясь вокруг в поисках защиты.
– Хватит, Йорун! Ты ее пугаешь, – первым реагирует на мой молчаливый призыв Ингвар и становится впереди меня, загораживая спиной от ведьмы.
– Она не из трусливых, правда, девочка? – хихикает старуха. – Но ты прав, на сегодня, думаю, хватит. Ее еще с командой предстоит знакомить.
После этих слов меня охватывает нервная дрожь, и я буквально кожей чувствую обжигающий взгляд оставшихся на корабле викингов.
– Не бойся, – обхватывает пальцами мой подбородок повернувшийся ко мне Ингвар и заставляет посмотреть ему в глаза. – Тебя здесь никто не обидит. Обещаю, слышишь?
Сглотнув, осторожно киваю, чувствуя, как в горле начинает першить. Можно ли верить жестокому варвару? Думаю, что нет… Но сделать вид, что доверяю, придется.
– Иди на свое место и попробуй поспать, – удовлетворившись кивком вместо ответа, приказывает ярл. – Отплываем на рассвете.
Послушно подхожу к Ульриху и устраиваюсь возле него. Сегодня все пленники на одном корабле, и оттого я чувствую себя немного уверенней и спокойнее.
– И что теперь? – спрашивает у меня Ульрих, как только я с вздохом нахожу удобное положение и уже готовлюсь вздремнуть. Ингвар совершенно прав, если нам предстоит на рассвете уже отплывать, то поспать подольше явно не удастся.
– Я не знаю? – с деланным безразличием, пожимаю плечами. Но показывать страх сейчас явно не время, да и чем мне могут помочь лишние волнения? – Время покажет. А нам действительно нужно выспаться.
Монах вздыхает и тоже начинает возиться рядом, пытаясь найти приемлемую для сна позу, а за ним и все остальные, до этого старательно прислушивающиеся к нашему разговору.
Через несколько минут тишина вокруг наполняется храпом и посапыванием, указывая, что мои товарищи по несчастью уснули. Я же верчусь и так и эдак, ощущая каждой косточкой своего тела твердые доски палубы. Все бы сейчас отдала за свою мягкую пуховую перину, оставшуюся в Кинлохе, или на крайний случай – матрас, набитый соломой. И хоть этим вечером нас не связывали, а до этого мне приходилось спать и в более жестких условиях, именно сегодня тоска по благам цивилизации одолевает меня не на шутку, заставляя вздыхать и крутиться.
– Гвендолин из Кинлоха, – до моего плеча осторожно дотрагивается теплая ладонь. Резко распахиваю глаза и с удивлением вижу перед собой Ньяла. – Держи!
Он протягивает мне что-то скрученное крепеньким рулетиком, и я, не долго думая, развязываю бечевку, расправляя сверток. Им оказывается затертая, но достаточно мягкая шкура какого-то зверя.
– На ней тебе будет удобнее, – объясняет парень и, поднявшись с корточек, уходит, оставляя меня ошеломленно хлопать глазами.
Тихо поблагодарив своего доброжелателя, расстилаю предложенный аналог тюфяка, снова устраиваясь на ночь. И уже в этот раз сон приходит и ко мне. Прерывается он лишь однажды глубокой ночью, когда часть команды возвращается на драккар, немного шумно располагаясь на покой. А второй раз на рассвете, когда чувствую на себе чей-то колючий взгляд.