Гвендолин
Шрифт:
– Гарм тебя раздери, – резко поднимается со своего ложа Ингвар и, шагнув ко мне, неожиданно подхватывает на руки. Я даже не успеваю пискнуть, как оказываюсь на мягкой кровати, завернутая в одеяло, словно гусеница в кокон.
– Что ты делаешь? – испуганно шепчу, высовывая нос из своего укрытия.
– А разве не видно, – хмыкает варвар и огромной лапищей привлекает меня к себе, укрывая нас обоих еще одним одеялом.
Моя трясучка снова возобновляется, но на этот раз уже от страха. Говорил, что не тронет, а сам в кровать к себе уволок. Как отбиться от такого огромного, когда он начнет приставать? Рука на талии непомерно
– О боги, женщина! Ты дашь мне выспаться или нет? – душераздирающе стонет варвар совершенно не сонным голосом.
Сдавленно охаю и замираю испуганным кроликом.
– Ты меня сейчас… ты принудить меня хочешь? – дрожащим голосом отваживаюсь, наконец, спросить и напряженно жду ответа.
Рык варвара клокочет где-то у него в груди, и я вжимаю голову в плечи.
– Я придушить тебя хочу. Может тогда мне удастся в конце концов уснуть! – гаркает мужчина, переворачиваясь на спину.
Испуганно икаю, поглубже зарываясь в свой кокон.
– Если хочешь знать, ведьма, я предпочитаю спать с женщинами, которые испытывают ко мне желание, а не страх… – выдает он. – А если ты еще хоть раз пикнешь или продолжишь трястись и стучать зубами, то я действительно удавлю тебя этой подушкой.
Угроза, вместо того, чтоб меня еще больше испугать, внезапно успокаивает. Тело против воли расслабляется, наконец, полностью согревшись, веки наливаются свинцом и я, неожиданно даже для самой себя, засыпаю.
Глава 28
На рассвете меня будят тихие голоса за дверью и легкий, едва слышный стук. Жизнь на мызе начинается спозаранку и я, не рискуя навлечь на себя гнев хозяйки поместья, осторожно выскальзываю из-под одеяла.
Стараюсь не думать о том, в какой именно позе спала. Во сне Ингвар крепко прижал меня своей рукой к груди, а я, не стесняясь, использовала его плечо в качестве подушки, обнимая руками и ногами жаркое тело мужчины, бессознательно ища тепло. Теперь же я густо краснею, ощущение столь откровенной близости смущает меня и заставляет чувствовать себя неловко.
Моя одежда осталась в комнате женщин, и приходиться вновь натянуть праздничное красное платье, откопав его в сундуке викинга, а на плечи накинуть плед.
Тихо выбираюсь из спальни, стараясь, чтобы меня никто не заметил, и быстро бегу в общую опочивальню, где торопливо накидываю серый наряд и обуваю башмаки, и только после этого являюсь пред светлые очи Санны. К моему глубокому удивлению, я оказываюсь одна из первых проснувшихся. Мои вчерашние товарки, с которыми я мыла пол, встают чуть позже, сейчас же хозяйничают лишь те, кто отвечает за уход за скотом и готовку завтрака.
– Хорошо, что ты уже встала, – одобрительно щурится Санна. – Куховарить умеешь?
Я неуверенно киваю, внутренне радуясь, что сегодня не придется скрести полы. Готовить мне нравится в разы больше, нежели убирать.
– Отлично. Тогда помоги Уте. Во всем ее слушайся, – приказывает Санна. И, внезапно добавляет. – А вздумаешь дерзить или снова попытаешься сбежать, я тебя накажу! А потом еще и Ингвару пожалуюсь.
– Хорошо, – тихо отвечаю и делаю шаг в сторону очага, над которым уже висит большой котел с дымящейся кашей. У меня даже не возникает и толики сомнения в том, откуда сестра Ингвара узнала о моей ложной попытке побега. Как пить дать, гадкий Сван пожаловался.
Ута, пожилая крепкая женщина в голубом платке и такого же цвета платье, сосредоточенно помешивает кипящую кашу и не обращает на меня ни малейшего внимания. Растерянно переминаюсь с ноги на ногу возле нее, не зная, что сказать.
– Голодная? – внезапно ворчливым тоном спрашивает кухарка и, не дожидаясь моего ответа, кивает на небольшую полочку возле стены. – Возьми там краюху вчерашнего хлеба и немного молока, позавтракай. Поди, умаял тебя ночью наш ярл.
Я, беспрекословно повинуюсь приказу, отчасти испуганная угрозой Санны, отчасти из-за острого ощущения голода, и стараюсь не замечать, как из-за последнего замечания жаром опаляет щеки.
А после завтрака, мы принимаемся замешивать тесто на хлеб. Я во всем слушаюсь Уту, выполняю все, о чем она меня просит. Хоть старая кухарка и скупа на похвалу, но я явно вижу по глазам, что женщина довольна моей работой. Мужчины планируют отправиться на охоту, и к обеду у нас будет жаркое из кабана.
Я изо всех сил пытаюсь не смотреть в сторону Ингвара. Но мой взгляд все равно время от времени невольно останавливается на викинге. За столами прислуживают Ауд и еще одна девушка приблизительно моего возраста, с которой я вчера не успела познакомиться. Она услужливо улыбается молодым воинам, подливая эль или поднося добавку кушанья, но я прекрасно вижу, что особенно часто она крутится возле самого ярла, стараясь как будто невзначай задеть его то плечом, то ладонью. Подобное внимание к Ингвару отчего-то вызывает у меня раздражение, и даже гнев, и я поспешно отворачиваюсь от них.
– Ну, чего ты распереживалась-то, – хмыкает за спиной Ута. – Если Ингвар взял тебя к себе в постель, то другую привечать не будет. Тем более что Лива уже года два пытается туда пролезть, да все без толку.
– Да я даже и не думала, – безразлично фыркаю и принимаюсь яростно чистить уже пустой котел. Пускай хоть с потрохами его забирает, мне-то, что до того. Со мной как раз викинг и не спал, ну, то есть спал, но не в этом смысле, так что волен идти к кому душа его желает.
– Ага, – понимающе кивает кухарка. – Только смотри дыру не протри в казане, у нас он один такой большой…
Я, скрипнув зубами, в ответ начинаю скрести еще сильнее и останавливаюсь лишь тогда, когда появляется чувство, что кто-то стоит рядом. Осторожно поднимаю глаза, опасаясь увидеть перед собой Свана. Он уже минут двадцать сверлил меня свирепым взглядом, продолжая подозревать в побеге. Но оказывается, что от работы меня отвлек вовсе не противный Сван, а Ингвар собственной персоной.
– Когда мы вернемся с охоты, будь готова, – заявляет он, видя, что я обратила на него внимания. – Сходишь в баню, переоденешься в другое платье, и после обеда наведаемся к Йорун.