Гвендолин
Шрифт:
– Хорошо, – удивленно киваю.
– Хорошо, мой господин, – с нажимом произносит Ингвар.
Я моментально вспыхиваю, но послушно повторяю, стараясь слово “господин” выделить особенно. Пускай эта Лива перед ним стелется, уж она-то с радостью и господином, и королем его называть будет, стоит только попросить.
Викинг, правильно истолковав мой демарш, отчего-то довольно улыбается.
– Так-то лучше, – удовлетворенно кивает он и, протянув руку, заправляет под край моей косынки выбившуюся из-под нее прядь волос, а затем разворачивается
А у меня больше нет казана, чтоб яростно его скрести. Одни деревянные миски остались.
Глава 29
Мыло кажется жестким и неприятно пахнет, но грязь отмывает отменно. Но я не капельки не удивлюсь, если вместе с этой самой грязью у здешних женщин еще и кожа облазит.
Кидаю искоса взгляд на Санну, которая натирается таким же точно бруском, и тихо вздыхаю. Сестра викинга сама меня отвела в баню и показала, как тут что устроено, не прекращая себе ворчать под нос, что такая дикарка как я, небось, впервые видит купальни. Обиду я проглотила молча и теперь вот, намыливаясь, с тоской вспоминаю родной замок, наши купальни и ароматное нежное мыло, которые мы варили с мамой каждый год. Я предпочитала лавандовое, а мама любила аромат роз.
– Ну! Чего застыла, – снова ворчит Санна. – Скоро брат за тобой придет, а ты еще не готова. Поторапливайся!
От ее окрика вздрагиваю и принимаюсь быстро намыливать волосы. Чувствую, что они после такого обращения точно превратятся в паклю. Благо, сейчас короткие, я и думать боюсь, что было бы, оставь я прежнюю длину… Руку даю на отсечение, что не расчесала бы свою копну после мытья таким жутким средством.
– Госпожа Санна, – отваживаюсь на вопрос, не забыв использовать уважительное обращение. – А кто у вас мыло варит?
– Никто не варит, – оборачивается ко мне девушка, выжимая из волос воду. – Мы его на соседей мызе покупаем или обмениваем на что-то.
Я закусываю губу от волнения, не зная, что делать. С одной стороны Санна сама меня спрашивала, что я умею делать, а с другой, это же вчера было…
– Говори! – приказывает сестра Инвара, сразу же заметив мое беспокойство. – Я же вижу, что ты хочешь что-то сказать.
Она, завернувшись в простыню, тоже принимается печально разглядывать прядь своих светлых волос.
– Я умею варить мыло, – заявляю, твердо глядя на нее. И зачем-то еще добавляю. – И свечи делать. От них света больше, чем от масляных светильников.
– Правда умеешь, – недоверчиво щурится Санна. – Хорошее?
– Отличное, – киваю. – Мыло могу с разными запахами делать, только цветы нужные найти бы… А для свечей воск нужен или сало. Но воск лучше, света дает больше и не так коптит…
– Я подумаю, – благосклонно кивает девушка. – Ты закончила уже?
Я молча киваю, и, вытершись простыней, заворачиваюсь в нее так же, как это сделала Санна.
Одеваться приходится в предбаннике, где мы заблаговременно оставили чистые вещи. Сестра Ингвара быстро натягивает сорочку и платье а, увидев, что я еще вожусь со своей рубашкой, запутавшись в завязках на вороте, снова ворчит:
– Ох, и кулема же ты. Мне некогда тут с тобой прохлаждаться, надо за ужином проследить. Живее одевайся и ступай к Ингвару.
– Хорошо… Госпожа, – смиренно соглашаюсь я, внутренне кипя от гнева.
Разве я виновата, что веревка затянулась на узелок? Мне и самой стоять почти обнаженной в прохладном предбаннике не очень-то нравится.
Санна меряет меня недовольным взглядом, видимо почувствовав толику язвительности в, на первый взгляд, кротком тоне, но ничего не говорит, хотя дверь нарочито громко хлопает, возвещая о ее уходе.
Присаживаюсь на лавку и, наконец, поддеваю петлю пальцем. Еще минута, и в ворот теперь можно свободно просунуть голову. Разворачиваю простынь и накидываю рубаху, но в этот момент чувствую, как по ногам проносится прохлада, вызывая толпу мурашек. Неужели кто-то зашел? Санна вернулась? Другие женщины решили после работы привести себя в порядок?
Поспешно просовываю голову в вырез и испуганно застываю. На меня тяжелым немигающим взглядом смотрит Сван. На его лице играют желваки, а на руках вздулись вены. Кажется, еще чуть-чуть и он схватит меня и повалит на лавку.
Тихо вскрикнув, хватаю платье и прижимаю его к себе, готовая в любую секунду кинуться наутек. Хотя куда мне тут бежать? Обратно в само помещение бани, из которого нет выхода? Или проскользнуть мимо варвара?
Сглатываю, чувствуя, как от страха пересыхает в горле, и сжимаю до побелевших костяшек платье. Но викинг внезапно встряхивает головой, словно отгоняя наваждение, и делает шаг назад.
– Проклятая ведьма, – тихо говорит он сквозь зубы и, обернувшись, стрелой вылетает из здания.
Мои руки безвольно падают, разжимая пальцы с уже изрядно помятым нарядом, но сердце до сих пор испуганно бьется где-то в горле. Что это сейчас было? Зачем он приходил? Почему выбежал, как ошпаренный?
Вопросы роятся в моей голове, но сама я от испуга не в силах двинутся и с места, продолжаю сидеть на скамейке, пока страх не проходит окончательно, а кожа не покрывается мурашками озноба, показывая, что мне давно пора одеться. Натягиваю платье, и, застегнув броши на плечах, пытаюсь разгладить примятую ткань ладонью, но она все равно остается некрасивой и пожмаканой. Как в таком виде показаться на люди? Ингвар же велел красиво одеться…
В общем зале царит суматоха и веселье. Мужчины продолжают праздновать удачную охоту, но я, как ни стараюсь, а найти своего викинга среди всех остальных не могу. Где же он делся? Да и Свана тоже не видать… Снова чем-то недовольная Санна кидает на меня цепкий взгляд, и указывает глазами на коридор, ведущий в комнату брата. И я, не мешкая, отправляюсь туда, опасаясь снова наткнуться на злобного варвара.
Быстро прохожу коридор и замираю у знакомой двери, откуда слышатся негромкие мужские голоса.