H2o
Шрифт:
— Поехали, Олег.
— С чего это вдруг? — не обернулся, пожал плечами. — Я больше не работаю на его свободу.
— Если ты откажешься, то ничего не сможешь изменить. А если согласишься — сможешь.
— Не смеши меня. Я смогу только отработать на него по полной программе. Или оказаться кругом виноватым, если нажму не на ту кнопку.
Вздохнула громко, со стоном:
— Ты хоть в курсе, что вообще происходит?
— Догадываюсь. Аш-два-о.
— Просто чтоб ты знал. Аш-два-о — это теперь единственная альтернатива термоядеру…
Усмехнулся:
— Ну, знаешь, термоядеры лично мне
— Ты не понимаешь. Термоядеры запустили процесс, но не в силах удержать его в руках, у них нет ни мощностей, ни ресурсов. Это никакой не передел мировой экономики, а просто сбой, надлом, который все, абсолютно все потащит в тартарары. А Виктор — он может…
— Искренне рад за него.
— Может, все-таки дослушаешь? — его глухая броня начинала раздражать, хотелось замолотить кулаками по квадратной непробиваемой спине. — Если ему сейчас помочь, вывести на открытое противостояние, они, наверное, нейтрализуют друг друга. И обойдется малой кровью. Поединком вместо полного разгрома.
— Не делай вид, что ты разбираешься в экономике.
— Олег, дело даже не в этом. Он ведь уже построил свои комбинаты. Они уже заработали, ты слышишь?! И весна.
— Весна, да.
Наконец-то он соизволил обернуться. Посмотрел со снисходительной улыбкой. И снова замигал сигнал тревоги, недопустимой операции, несоответствия, несовпадения. Анна стиснула кулаки, отступила на шаг:
— Ты до сих пор не понял? Оказывается, у него нет над ними контроля! И ни у кого нет!.. Весь этот грандиозный кошмар вдоль побережья работает сам по себе!!! — сглотнула, перевела дыхание. — Поехали, Олег. Поехали быстрее.
За окном был узловатый ствол старой сосны. Из толстого морщинистого нароста торчала юная веточка, топорщилась яркими иглами, а на самом ее кончике висели две сережки с тонкими чешуйками, окруженные облачком пыльцы. Весна. Пущенная на самотек, никем не управляемая весна.
Анна отвернулась от окна. Кухонный стол, холодильник, микроволновка, табуреты, кушетка — на ней мы, кажется, и лежали тогда, прошлой ночью, еще зимой… Как разительно меняет интерьер солнечный свет и зелень за окном. Машинально собрала со стола грязные стаканчики, выплеснула в раковину остатки водки и растворимого кофе, выкинула посуду в мусорный контейнер, затем, отжав губку, протерла клеенку на столе. Походный мужской беспорядок, такой естественный и правильный. Но ни гостеприимного Химика, ни его людей здесь больше нет, и хорошо, если они хотя бы живы. Трудно представить, чтобы Химик по доброй воле бросил тут свою уникальную машину.
— А ты, оказывается, хозяйственная женщина.
Пожала плечами, не оборачиваясь на Викторов голос:
— Надо же чем-то пока заняться.
— Он еще не выходил?
— Нет.
Олег заперся в диспетчерской полтора часа назад. Перед тем, осмотрев аппаратуру, он появился на пороге и, чуждо категоричный и резкий, потребовал не беспокоить его ни под каким предлогом. Иначе, пообещал он, в упор глядя на Виктора, результата не будет. Олег диктовал условия, пришло его время, ему не могли возразить! — и это сейчас было для него главным. Гораздо главнее малознакомой женщины из давнего прошлого.
Мы, конечно, промолчали. А Виктор — тот усмехнулся понимающе и слегка иронически. Когда за Олегом закрылась дверь, когда он уже не видел.
Женьки не было. Его Виктор отправил еще раньше, сразу после приезда, негромко дав какое-то поручение. И мальчик до сих не вернулся.
— Как там твои птенцы? — внезапно спросил Виктор.
— Растут.
Коротко, обрубая тему. Краем глаза увидела, как он опустился на кушетку, устроился поудобнее, затем протянул руку, включая электрочайник:
— Кофе будешь? А то ведь кое у кого не хватает чашек.
Усмехнулась:
— Спасибо, мне хватило.
— Ну, вы с ним, я вижу, нашли общий язык. Не то что двадцать лет назад.
Анна подошла ближе, села напротив. Считанные дни прошли с момента нашей последней встречи — а как изменились и он, и мы, декорации и обстоятельства, расстановка ролей и сил, табуированные и дозволенные темы для разговора; всё, абсолютно всё. Начиная с него самого, в тот раз надменного хозяина жизни в безупречном костюме, стареющего, но ухоженного настолько, что даже это казалось элементом имиджа. Сейчас, в толстом свитере под горло, небритый и помятый от недосыпа, Виктор тем не менее выглядел удивительно, невероятно молодым — и в куда большей степени хозяином жизни. Он мог позволить себе все. Даже воспоминания.
— Я ничего не путаю? Ты ведь уже тогда была в него влюблена?
Закипел чайник. Виктор сыпанул на глаз растворимого кофе из банки в стаканчик, поискал глазами сахар, не нашел, залил кипятком и отхлебнул с мальчишеской жадностью, поморщившись от горечи. А мы, съежившись и напряженно следя за его манипуляциями, так и не сумели придумать достойного, бритвенного ответа. Разумеется, он знал. Все, наверное, знали. Вся «Наша свобода».
— Да ладно тебе, — он пил мелкими глотками, придерживая двумя пальцами за край пластиковый стаканчик, оплывающий от кипятка. — На самом деле здорово, что мы снова собрались вместе, в такой вот момент. Вторая попытка, и на этот раз все у нас получится.
— Ты так уверен?
Скосила глаза в сторону, откуда, кажется, и не думал появляться Олег. «Я окажусь кругом виноват, если нажму не на ту кнопку». А ведь он может. Совершенно сознательно — и нажать, и остаться виноватым. Странно, что Виктор не рассматривает такую возможность, не боится ее.
Или все-таки боится?
Проследил за ее взглядом. Улыбнулся. Заговорил:
— Тебе, наверное, кажется, что я его тогда подставил, правда? Ты всегда так думала. Многоступенчатый заговор: известные силы подставили меня, а я, в свою очередь, бедного наивного Женьку. Ведь так?
Кивнула, почти не разжимая губ:
— Так.
— Напрасно. Я ему верил. Представь, больше даже, чем самому себе. Потому что на меня и вправду сильно давили, а он действовал только ради свободы. У него были правильные мотивации, и я верил, что он поступит так, как надо. Но, конечно, все это тоже было заранее просчитано…
— Вот именно.
— Но сейчас-то просчитываю я. Разумеется, мне мешают, по мере сил создают проблемы, вокруг меня уже начали убивать людей… да не вздрагивай ты, я же знаю, что ты ни черта не боишься. Я о другом. Изначальная посылка проекта «Аш-два-о» идет от меня лично, ни от кого больше. А мне по-прежнему не нужно ничего, кроме свободы.