Хаггопиана и другие рассказы

Ламли Брайан

Во времена моей молодости меня, Теха Атхта, приводили в восхищение чародейские орудия, которые я унаследовал от своего предка, чародея по имени Милахрион из Тарамуна, умершего тысячу сто лет назад, и мне очень хотелось узнать причину его смерти. Если верить мифам и легендам, Милахрион был величайшим чародеем во всей Тим’хдре, и меня обеспокоил тот факт, что он не был бессмертным. Как и многие чародеи до меня, я тоже долгое время искал бессмертия, но если сам великий Милахрион был смертным… то мои шансы на вечную жизнь были по-настоящему ничтожны.

Отправившись в очередной раз на Гору Древних, я поднялся на самую вершину, поджег

траву Жа и повторил слова, с помощью которых я мог отыскать Милахриона в своих снах. И он явился передо мной, скрытый в сером тумане, так что виден был лишь конусообразный силуэт его колдовского колпака и край покрытой рунами мантии. Мрачным голосом он спросил, зачем я вызвал его из страны теней, нарушив его многовековой сон.

— О, предок мой, могущественный и всеведущий чародей, — ответил я, сознавая его величие. — Я призвал тебя, чтобы ты дал мне ответ на крайне важный вопрос. И это не только вопрос, но и загадка.

— Есть лишь один вопрос, крайне важный для людей, — мрачно проговорил Милахрион, — и суть его такова, что обычно никто его не задает, пока не приблизится конец его дней. Ибо в молодости люди не в состоянии предвидеть свой конец, а в пору зрелости они слишком много размышляют о потерянной молодости, в последние же минуты своей жизни, когда перед ними уже нет будущего, они посвящают все свое внимание этому вопросу. Но тогда уже слишком поздно, поскольку вопрос этот касается жизни и смерти, а ответ звучит так: да, Тех Атхт, приложив немалые усилия, человек действительно может достичь бессмертия…

А что касается твоей загадки, то она проста. И ответ на нее таков — я в самом деле бессмертен! Я бессмертен, как Великие Боги, как могущественные пылающие звезды, как само Время. Бессмертен навсегда. Ты призвал меня, чтобы я отвечал на твои вопросы и загадки, прекрасно зная, что я мертв уже тысячу сто лет. Но разве я не принял облик живого человека? Разве уста мои не произносят слов? Разве это не есть именно бессмертие? Я мертв, но на самом деле никогда не умру.

Милахрион широко развел руками.

— Я ответил на все твои вопросы. Прощай… — И его силуэт, и без того туманный и нечеткий, начал расплываться, уходя в невообразимую даль. И тогда, набравшись смелости, я крикнул:

— Подожди, Милахрион, предок мой, ибо это еще не все.

Он медленно, словно с неохотой, вернулся назад, и его фигура снова появилась передо мной, хотя лицо его до сих пор скрывали клубы тумана, и видна была лишь его длинная мантия, покрытая золотисто поблескивавшими рунами. Он молча ждал, пока я вновь не обратился к нему.

— Твое бессмертие — не то, чего ищу я, Милахрион, и, думаю, ты прекрасно об этом знаешь. Что это за бессмертие, если ты лишен тела, если существует только тень, вызванная к жизни моими заклинаниями и дымом травы Жа, обретающая голос лишь после того как ее вызвали из страны теней, чтобы ответить на мои вопросы?.. Нет, предок мой, от будущего я требую намного большего. Я желаю иметь тело, наделенное чувствами. Я желаю обладать волей, ощущениями и всеми обычными страстями. Короче говоря, хочу быть вечным, оставаясь таким, какой я сейчас, хочу быть неуничтожимым! Вот это — бессмертие!

— Для тебя нет подобного будущего, Тех Атхт! — мрачно ответил Милахрион, и в голосе его прозвучали зловещие нотки. — Ты слишком многого хочешь. Даже я, Милахрион из Тарамуна, не сумел достичь… — Он не договорил. Казалось, окутанный туманом призрак слегка

дрожит, и у меня возникло ощущение, что сейчас он уйдет. Однако я не сдавался.

— Да? А сколь многого ты сумел достичь, Милахрион? Что еще мне стоит знать? На чем основывались твои эксперименты и что ты сумел обнаружить в поисках бессмертия? Думаю, ты что-то от меня скрываешь, о всемогущий, и если потребуется, я снова подожгу траву Жа, не давая тебе ни минуты покоя, пока не получу ответ, которого жду!

Услышав мои слова, Милахрион замер, и его фигура на мгновение словно стала выше, но руки его тут же опустились, и он покачал головой.

— Значит, вот до чего дошло? Самые ничтожные людишки могут мне приказывать? Похоже, для Милахриона из Тарамуна действительно настал печальный день, если к нему столь жесток его собственный потомок. Что, собственно, ты хочешь знать, Тех Атхт из Клюна?

— Раз уж ты не сумел достичь бессмертия при жизни, предок мой, — ответил я, — может быть, ты сумеешь помочь мне открыть эту тайну. Опиши мне заклинания, которые ты использовал и которыми пренебрег, руны, которые ты разгадал и которые отверг, микстуры, которые ты пил, и мази, которые безуспешно применял, а я запомню все это, чтобы не тратить времени впустую. Укажи мне пути, которые ты мог бы исследовать, если бы тебе хватило времени и благоприятствовали обстоятельства. Ибо я должен стать бессмертным, и никакая сила меня не остановит.

— Это чистейшей воды безумие, юноша, — сказал он, — но если ты так хочешь…

— Да, хочу.

— Тогда выслушай меня, и я все тебе расскажу. Может, тогда ты поймешь, что не сможешь обрести бессмертие… не такое, которого ты так желаешь.

И Милахрион рассказал мне о своих поисках бессмертия. Он описал большие путешествия, которые он предпринял, оставив свой замок Тарамун на попечение духов-слуг, чтобы посоветоваться с другими чародеями; во время этих путешествий он пересек Тим’хдру вдоль и поперек. Он в одиночестве преодолевал пустыни и равнины, побывал среди гор и огромных ледяных полей, пытаясь разгадать столь труднодоступную тайну. Он разговаривал с Черным Йоппалотом из Ихемниса, с духом Шильдакора в залитом лавой Бхур-Эше, с Ардатой Эллем, путешественником во времени и пространстве, который какое-то время жил в горах Великого Круга и исследовал огромные кубические дома давно умерших Древних, а также с Меллатиквелем Томом, своим двоюродным братом, который сбежал в Яхт-Хаал, когда некая магия обратилась против него самого.

Во время этих долгих путешествий он постоянно собирал руны, заклинания и любовные зелья, порошки и микстуры и иные средства, необходимые для его колдовских экспериментов. Но ему так и не удалось найти пути к бессмертию. Используя темную некромантию, он вызывал даже мертвецов из могил, чтобы они помогли ему исполнить его намерение. Ибо разговор с призраком — это одно, но общение с давно истлевшими человеческими трупами — дело весьма, весьма отвратительное.

Но, несмотря на все свои труды, Милахрион испытывал лишь разочарование. Он беседовал с демонами и вампирами, выслеживал легендарного феникса в выжженных пустынях, едва не отравился какими-то зельями и неизвестными снадобьями, и сорвал голос, выговаривая странные какофонические заклинания. И лишь тогда ему пришло в голову задать себе вопрос: «Если человек желает бессмертия, разве не лучше всего спросить об этом того, кто уже его обрел?» И такой существовал…