Хакон. Наследство
Шрифт:
– Что учишь?
– Песнопения.
– Зачем тебе псалмы? Ты ведь не будешь ни священником, ни епископом.
Но кем же он будет?
Хакону было сейчас девять лет, примерно столько, сколько и шумному, горластому Гутторму, внебрачному сыну короля Инги. Гутторм отличался порывистостью и вспыльчивым нравом, однако на школьной скамье был вполне смирным. Пришла пора королевскому брату Скули учить мальчиков уму-разуму. Скули сравнялось двадцать четыре года, но держался он с такой солидностью, будто ему все шестьдесят четыре. Не весельчак, хотя всегда отменно вежлив. Внешне королевский брат был весьма привлекателен, ростом высокий, стройный, в глазах светилось тепло, а густые пышные волосы вызывали всеобщее восхищение. Он умел складно говорить и хорошо знал, как принято вести себя при европейских дворах. Впоследствии, ставши герцогом, он украшал свою лобную повязку изящными розетками, по моде иноземной знати.
В жизни Скули любил порядок. Все должно быть на своем месте. На самом верху находился Бог-Отец, далее следовали Бог-Сын и Святой Дух. Затем Пресвятая Дева и римский папа, затем король и так далее, до вонючих рабов-трэллей, что спали в хлевах и сараях. Каждый человек исполнял в жизни предназначенную ему роль, для которой и рождался на свет. В своей роли королевского брата Скули ничего веселого не усматривал, он был приятным в общении, надежным молодым человеком, ревностным служителем долга, но временами на редкость скучным.
Он безрадостно занимался будничными делами королевства и воспринял свой брак с Рагнхильд дочерью Николаса как неизбежную судьбу. Отец Рагнхильд, пожилой лендрман из Гицки Николас Улитка сын Паля, водил в бой самый крупный боевой корабль короля Сверрира – «Эркесуден». Злые языки утверждали, что внешностью Рагнхильд очень походила на этот громадный корабль.
До сих пор монахи в основном растолковывали мальчикам, как устроен потусторонний мир. Теперь пришло время узнать, как обстоит с жизнью на земле. Для молодых господ, которые однажды займут свои места среди повелителей державы, это немаловажно, и королевский брат Скули отослал монахов и взял обучение в собственные руки. Он хотел, чтобы на его уроках присутствовал и сынишка Хакона Бешеного, Кнут, от рождения носивший титул юнкера, но ярл Хакон не пожелал, чтобы столь знатный молодой господин, как юнкер Кнут, сидел на школьной скамье рядом с мальчиками, рожденными вне брака. Потому-то юный Хакон и Гутторм, сын короля Инги, сидели вдвоем и дожидались Скули. Когда наставник вошел, оба встали. Королевский брат основательно подготовился к уроку и разложил перед собою густо исписанные листы пергамента, ибо все, что он намеревался сказать, требовало неукоснительной точности. И вот Скули начал читать вслух свои свитки.
– Каждой стране Господь назначил короля, дабы он ею правил. В Норвегии все короли ведут свой род от Харальда Прекрасноволосого и являются его наследниками. Он покорил всех мелких конунгов и создал единую державу. Иные из конунгов стали его вассалами, иные вместе с войском уплыли в Исландию и заселили остров. Случилось это три с половиной столетия назад. Ежели прикинуть, что всякий король вполне мог бы прожить лет восемьдесят-девяносто, получится, будто с тех пор страною правили десять-двенадцать королей, однако ж на самом деле мой брат, король Инги, тридцать второй в этом ряду. Стало быть, большинство наших королей правили не особенно долго.
Пока все было хорошо – мальчики без труда следили за ходом его мысли. И Скули продолжал:
– Король получает державу в наследство и владеет ею самолично, а власть передается в его роду из поколения в поколение и идет от Бога. Король действует по своему разумению, слово его – закон, но руководится он древним законом страны. Коли возникают сомнения, то на сей счет есть у короля законоговорители, которые могут ему поведать, как раньше поступали в том или ином случае. Повторите за мной: «По древнему закону страны».
– По древнему закону страны, – вразнобой повторили школяры, сперва Хакон, за ним Гутторм.
– Когда один король сменял другого, – продолжал Скули, – всякий раз надлежало поскорее установить, кто по рождению обладает наибольшими правами на корону Харальда. Много раз в стране из-за этого вспыхивали войны, много бед она изведала. Вот почему ныне престолонаследником может стать только первенец короля, рожденный в законном браке. Родители наследника должны быть повенчаны.
– А если они не успели повенчаться? – спросил Хакон.
– Лишь королевские сыновья, рожденные в церковном браке, могут стать королями, – твердо заключил Скули,
– Правда ли, что в свое время юнкер Кнут станет королем?
– Мы этого не знаем. Возможно.
– Его отец, Хакон Бешеный, никогда королем не был.
– Но юнкер Кнут – единственный из вас, кто рожден в браке, освященном церковью. Коль скоро нет королевского сына, рожденного в церковном браке, архиепископ и двенадцать мудрейших мужей в каждой епархии должны избрать другого, а затем их выбор должен быть одобрен на Эйратинге, Гулатинге, Фростатинге, Боргартинге и так далее. Это называется выборы короля.
Наступившая короткая пауза словно бы подчеркнула: решение о том, что новый король должен быть рожден в браке, – окончательно и бесповоротно.
До сих пор мальчики успешно следили за ходом сложных объяснений. Однако велеречивый нидаросец Скули брат короля читал и рассуждал так солидно и так уныло, что они с большим трудом сохраняли бодрость. Смышленый Хакон кое-как перебарывал сон, а маленький Гутторм уже начал клевать носом. Хакон тихонько шепнул ему.
– Раз уж Скули этак говорит, тебе надо выучиться зевать с закрытым ртом. Да и всем остальным тоже.
Скули поднял голову, и Хакон громко сказал:
– Дружинники говорят, что право наследования у королей божественное, потому что короли происходят от богов.
– Верно. Потому оно и божественное.
– Но те боги были языческие. Их теперь нету.
Скули пришлось выкручиваться:
– Твой дед, король Сверрир, говорил, что наши короли состоят в кровном родстве с императорами, папами и христианским Богом, чтобы доказать свое божественное право наследования, им не нужен Один.
А Хакон уже заготовил новый вопрос:
– Дружинники говорят, у всех королей есть особливо ценное семя, какого ни у кого нет, и поэтому они, дескать, сеют повсюду, где придется. Я вот не понимаю, отчего королям так важно самим метаться по полям со всем этим семенем?
Скули быстро перевел разговор на другую тему:
– Инглинги и Халейги – очень знатные дома и царствуют не только в Скандинавии. Нормандские властители, которые ныне правят Англией и Шотландией, ведут родословную от нашего Гангерольфа, а русские князья в Новгороде считают своим прародителем викингского конунга Рюрика. Он пришел туда из Шведской Державы, однако ж по крови был Халейгом. Потому-то в других странах власть строится в основе своей по нашему образцу.