Halo. Тихая буря
Шрифт:
Штаб-сержант Эйвери Джонсон отступил к задней части кабины, освобождая место для новых пассажиров, и принял соответствующую стойку на случай, если те окажутся офицерами. Так оно, скорее всего, и будет, поскольку на флоте не принято выставлять вооруженных людей для охраны проходов к палубам экипажа. Еще более красноречивым оказался аромат, доносящийся из коридора. Ответственным за системы вентиляции не хочется, чтобы офицеры с мостика снимали с них стружку за плесень в трубопроводах и забитые фильтры очистки воздуха.
Но никто больше не вошел. Часовые удостоили
Эйвери надеялся, что в ККОН есть адмиралы вроде Ли Сунсина. Расклад, вставший перед человечеством, куда хуже, чем десять к одному.
Спустя мгновение штаб-сержант сообразил, что лифт остановился вовсе не для приема новых пассажиров. Эйвери бросил взгляд на панель управления и понял, что прибыл на девятнадцатый уровень – в пункт назначения, выбранный для него, когда его сопроводили в кабину. Тогда он не заметил, что уровни с тринадцатого по двадцатый доступны лишь при биометрическом сканировании большого пальца. Попасть на уровни с первого по двенадцатый можно было с помощью простой сенсорной панели. Еще один сканер большого пальца отмечал уровень ангарной палубы, после чего вновь шли сенсорные панели, открывающие доступ к палубам с первой по тридцатую.
Эйвери бывал на борту достаточно крупных кораблей и знал, что это стандартная планировка. Ангарная палуба всегда считается нулевой. Все, что выше ангара, является «уровнем», возрастающим настолько, насколько это нужно, начиная с первого. Ниже ангара идут «палубы»: первая, вторая, третья и так далее. Чего штаб-сержант не знал, так это того, почему его послали на командный уровень одного из крупнейших кораблей военно-космических сил ККОН.
Три минуты назад Эйвери сошел с посадочной рампы транспортного шаттла на палубу ангара величиной с небольшой городок. Все еще сонный и дрожащий после трехнедельного прыжка через пространство скольжения, штаб-сержант мало походил на прежнего красавца. Черные усы, которые он коротко стриг, стали неопрятными и колючими, коричневая кожа стянулась и зудела.
Внизу у рампы его ждала женщина со знаками различия лейтенанта и значком «Начальник ангара» поверх кармана.
– Штаб-сержант, вид у вас, как у того, что я недавно соскребла с каблука. – Она была высока и широка в плечах, мускулиста; губы с темным блеском, а светлые волосы собраны в пучок. – Вы что, пили?
– Хотелось бы, мэм. – Эйвери встал по стойке смирно. – Это похмелье от криоконсервации. Меня вытащили из спальной камеры пять минут назад.
Лейтенант сморщила нос.
– Это объясняет запах. – Она отвернулась и поманила пальцем. – Сюда, морпех.
Эйвери прошел за ней триста
– Добро пожаловать на борт, штаб-сержант.
В голове у Эйвери было так мутно, что он забыл спросить, куда летит или хотя бы на каком корабле очутился. Вначале ему было предписано присоединиться к одиннадцатому разведывательному батальону военно-морских сил на Неос-Атлантисе, а оттуда отправиться на борьбу с пришельцами на Внешних колониях. Но вместо пробуждения на орбите над знакомой изумрудной планетой он очнулся от криосна на борту транспортной шхуны ККОН «Сантори», в самом центре крупного боевого флота, находящегося так далеко в глубоком космосе, что Эйвери даже не мог сказать, какая звезда ближе всего.
Первой мыслью было, что одиннадцатый разведывательный покинул Неос-Атлантис раньше времени, а транспортник Джонсона перенаправили, чтобы присоединиться к батальону по пути. Теперь оставалось только догадываться. Обычно, когда штаб-сержант морской пехоты прибывает на корабль, чтобы служить в боевом подразделении, его не посылают на командный уровень.
– Что-то не так, сержант Джонсон? – наконец спросила охранница слева.
– Возможно. – Эйвери слегка удивился обращению по фамилии, поскольку не видел, чтобы взгляд собеседницы опускался на его нагрудный бейдж. – Где я?
– Командная палуба. – Старшина второго класса была привлекательной: бледная кожа, карие глаза, короткие красные волосы, едва видимые под бело-синей фуражкой-панамой. – Думаете, мы надели парадку ради вас?
– И мысли не было. – Похоже, Эйвери все-таки попал по адресу. Выйдя из лифта, он спросил: – Что это за корабль?
Женщина прищурилась и глянула на бейдж – удостоверилась, что разговаривает именно с Эйвери. А затем сказала:
– Вы на борту сверхтяжелого крейсера ККОН «Эверест», флагмана вице-адмирала Престона Коула, командующего боевой группой «Рентген».
Черт! Двадцать лет назад Престон Коул был выдающимся военачальником, пока Управление флотской разведки не выяснило, что его вторая жена – шпионка мятежников, и не вынудило его уйти в отставку. В следующие несколько лет гуляли сплетни о паре коротких браков и горьких разводов, и Эйвери помнил что-то о долгом стационарном лечении с двойной пересадкой органов. Если КОМФЛОТ возвращает таких, как Коул, и вверяет им командование фронтовыми боевыми группами, ККОН находится в еще большей беде, чем думал Джонсон.
Хмыкнув, штаб-сержант спросил:
– Зачем я здесь?
– Без понятия. – Окинув его с головы до пят, женщина изогнула бровь. – Могу сказать, что в вас есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
Эйвери не был уверен, флиртует она или отталкивает его. Но выяснить это – не проблема, ведь они оба из сержантского состава. Улыбнувшись, он сказал:
– Можно это обсудить за чашкой кофе.
Она тоже улыбнулась:
– Сперва примите душ.
Второй охранник, гладко выбритый старшина третьего класса с пухлыми щеками и светлыми волосами, откашлялся.