Хан Узбек. Между империей и исламом
Шрифт:
Два монгольских знака, помещенных генуэзцами на щите, и доступных для публичного обозрения означали признание Каффой законности политической и экономической власти хана.
Франко Кардини, исследуя тему «Европа и ислам», добавил подзаголовок: «История непонимания» [219] , причем без оттенка трагичности. Какие у нас есть основания полагать, что генуэзцы понимали смысл монгольских имперских символов? В свою очередь, размышления А. Г. Еманова интересны тем, что отражают представления средневековых европейцев в диалоге с иной политической культурой, чьи особенности остались для них тайной за семью печатями.
219
Кардини Ф. Европа и ислам. История непонимания. СПб., 2007.
«Едва ли стоит настаивать, — пишет исследователь, — на возможности толкования изображения «полумесяца» как инициала С, кстати, по величине и рельефной фактуре сопоставимого с выше отмеченными буквами VT и способного обозначать понятия "c[ivitas]", "c[omuna]", "c[ommunitas]", или даже передавать название города "C[affa]". Этот знак в средневековой ментальности соотносился с максимой "quod cappio redo" [220] , отражая стремление к паритетности и комплиментарности во взаимоотношениях городской общины с окружающим pax tartarica. Более существенными выступают иные аргументы: тамга кафинской эпиграфики не могла являться знаком собственности татарских ханов на земли, занятые городской застройкой, поскольку власти Кафы были свободны от уплаты соответствующих поземельных налогов, как это практиковалось в других местах, например, в Тане (современный Азов) [221] . Небезызвестный генуэзско-татарский договор от 27 ноября 1380 г., заключенный кафинским консулом Джанноне дель Боско с золотоордынским наместником Крыма Черкасрм,
220
Selecta emblemata et simbola / Ed. N. Maximovitch-Ambodic. Petropoli, 1788. № 802.
221
Более подробную аргументацию см.: Еманов А. Г. «На краю Европы»: Становление города на границе цивилизаций и культур//Европа: Международ. альманах. Тюмень, 2002. Вып. 2. С. 60–67; 2003. Вып. 3. С. 32–36; 2004. Вып. 4. С. 14–18; ср. с данными по Тане: Григорьев А. П., Григорьев В. П. Коллекция золотоордынских документов XIV в. из Венеции. СПб., 2002.
222
Desimoni С. Trattato dei genovesi col chan dei tartari nel 1380–1381 scritto in lingua volgare//ASI. Firenze, 1887. Vol. 20. P. 161–165; Basso E. Il «bellum de Sorchati» ed i trattati del 1380–1387 tra Genova e l'Ordo d' Oro//SG. Genova, 1991. Vol. 8. P. 11–12.
223
Matschke К. P. Das Kreuz und der Halbmond. Dtisseldorf, 2004.
224
Еманов А. Г. Неизданные лапидарные памятники генуэзских поселений Крыма XIV–XV вв., с. 154–156.
Эта великолепная зарисовка не учитывает кочевой ментальности. В монгольской государственной практике тамга была экономической категорией [225] , попытка же представить тамгу государственным символом [226] , на мой взгляд, не выглядит убедительно. Для решения вопроса о назначении ханской тамги на крепостных стенах Каффы требуется привлечь дополнительные свидетельства. География явления выходит за пределы Крыма: тамга обнаружена на стенах Хотинской крепости [227] .
225
Али-3адe А. А. Из истории феодальных отношений в Азербайджане в XIII–XIV вв. Термин тамга//Известия АН Азербайджанской ССР. Баку, 1955. № 5. С. 51–63; Мукминова Р. Г. Несколько слов о терминах тамга и бадж//Общественные науки в Узбекистане. 1961. № И. С. 65–69; Еремян В. В. «… Почаша просить десятины и тамгы, и не яшася новгородци…»: к вопросу даннических отношений между северо-западом Русской земли и Золотой Ордой (привнесенные податно-фискальные элементы)//История государства и права. 2009. № 10. С. 20–24; № 14. С. 24–26; Нуржанова Н. Некоторые тамги на монетах монгольских правителей Улусов Джучи и Чагатая//Культура, история и археология Евразии. М., 2009. С. 213–220. (Orientalia et Classical Труды Института восточных культур и античности. Вып. XXII)
226
Тезджан М. «Тамга» — государственный символ и пошлина в Золотой Орде и наследных ханствах//Средневековые тюрко-татарские государства. Казань, 2010. Вып. 2. С. 70–80; ср.: Шрин П. А. К вопросу о надчеканке тамги на монетах великого княжества Рязанского//Нумизматический сборник ГИМ. М., 1971. Ч. IV. Вып. I.
227
Фаизов С. Ф. Золотоордынская тамга и пирамида с крестом на стенах Хотинской крепости//Средневековые тюрко-татарские государства. Казань, 2010. Вып. 2. С. 178–181.
В книге И. К. Фоменко, заявленной как исследование исторических сведений, заключенных в портоланах, полумесяц на джучидских флагах автором незамечен. Утверждение же о том, что «изображение Джучидской тамги часто присутствует на гербах знатных генуэзцев XIV–XV вв.» [228] , явное недоразумение. Тамга с полумесяцем, вписанная в геральдический щит, соседствует на плитах с гербами генуэзцев в Каффе, но, ни один генуэзский герб не включал монгольскую тамгу.
В восприятии монголов тамга и полумесяц не сопрягались, ибо выполняли разные функции. На монетах монгольских улусов тамга всегда знак собственности [229] . Тамгой метили посуду [230] , кошмы, потники, но главным образом — скот, коней. При раскопках на территории средневекового Азака был обнаружен комплекс из пяти железных изделий, в их числе клеймо для скота с джучидской тамгой (в виде двузубца с округлой головкой и коротким отростком на правой ножке снаружи) [231] .
228
Фоменко И. К. Образ мира на старинных портоланах. Причерноморье. Конец XIII–XIV в. М., 2007. С. 133. Прим. 1. Ссылка на изображения: Юргевич В. Н. Генуэзские надписи в Крыму//Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1863. Т. 5. Табл. I. № 18–21, 24.
229
Петров П. Н. Тамги на монетах монгольских государств XIII–XIV вв. как знаки собственности//Труды Международных нумизматических конференций. Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII–XV веков. М., 2005. С. 170–177.
230
Григорьев А. П. Тамги на золотоордынской керамике//Вестник ЛГУ. Серия 20: история, язык, литература. Л., 1981. Вып. 4. С. 98–99; Кокорина Н. А. Литейная форма с тамгой из Болгара//Археология восточноевропейской степи. Воронеж, 2001. Вып. 15.
231
Масловский А. Н. Клады и экстраординарные погребения. Комплексы криминального происхождения из раскопок Азака (попытки интерпретации)//Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве. Материалы V Международ. конф., посвящ. памяти Г. А. Федорова-Давыдова, г. Астрахань, 2–6 октября 2011 г. Казань; Астрахань, 2011. С. 226–230. Рис. 2, 1. Клеймо экспонировалось на выставке в Казани: Золотая Орда. История и культура. СПб., 2005. Кат. 683. Рис. на с. 40.
Типологически отдельную группу составляют миниатюрные золотые подвески с изображением джучидской тамги [232] . Одна из таких подвесок найдена при раскопках парного захоронения мордовского грунтового могильника XIII–XIV вв. Золотая подвеска с ушком для крепления к шнурку и с напайкой в виде тамги была зафиксирована в области шейных позвонков погребенной женщины [233] . Подвески, наряду с перстнями, где также выгравирована тамга, входят в группу вещей, удостоверяющих
232
Крамаровский М. Г. Человек средневековой улицы. Золотая Орда. Византия. Италия. СПб., 2012. С. 112–113.
233
Ляхов С. В. Охранные раскопки в Саратовском Правобережье//Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 1997 году. Саратов, 1999. Вып. 3. С. 94–100.
234
Chernetsov А. V. Russian Traditional Property Sings//Traditional Marking Systems. A Preliminary Survey. London, 2009. P. 238, 240. Fig. 11.
Для того чтобы продемонстрировать функцию тамги как знака собственности и тем самым подчеркнуть ее отличие от изображения полумесяца как символа политической власти, приведу два примера.
Киракос Гандзакеци сообщает, что покорив Армению, монголы «забирали лошадей отовсюду в стране и никто не решался открыто держать лошадь или мула <…>. Ибо, где бы ни нашли они [лошадь], отбирали, более того, если на ней оказывался их знак (ведь каждый военачальник клеймил весь свой, а также отобранный [у населения] скот, выжигая на теле [животного] свой знак) и если даже [лошадь] была куплена у них самих, люди из другого отряда отнимали [лошадь] и наказывали [владельца] как вора. И это делали не только высокопоставленные, но и рядовые [татары]» (Киракос Гандзакеци. 29). Марко Поло со знанием дела пишет о функции тамги: «Всякий старшина или у кого много скота метит своим знаком жеребцов и кобыл, верблюдов, быков и коров и всякий крупный скот; с меткой пускает их пастись без всякой стражи в равнины и в горы; если скотина смешается, отдают ее тому, чья метка; овец, баранов, козлов пасут люди. <…>. У птиц великого хана, а также у птиц других князей, к ноге привязана серебряная бляха, а на ней написано имя того, чья птица и кто ее держит; как поймают птицу, тотчас же знают, чья она, тому и отдают. А когда не знают, чья птица, несут ее к князю буларгей{92}; зовут так того, кто стережет добро хозяина. Найдут ли коня, или меч, или птицу, или что другое, и коли не знают, чья вещь, несут ее к тому князю, а он сторожит и бережет найденное; а кто нашел, коли тотчас не принесет, почитается за вора; а кто потерял, идет к тому князю, и тот приказывает отдать потерянное. Завсегда тот князь пребывает со своим знаменем в самом высоком месте стана, чтобы те, кто что-либо утерял, тотчас же видели его. Так-то ничего не теряется, а все находится и по принадлежности возвращается» (Марко Поло, с. 90, 116).
В заключение отмечу, что полумесяц как имперский символ широко использовался в политическом обиходе Улуса Джучи (маркировка дворца, государев флаг, пайцзы, нашивные украшения), и был понятен внешним наблюдателям, которые запечатлели монгольский полумесяц на закладных плитах в Каффе и морских картах.
Глава 2.
Женский халат с эмблемами солнца и луны (3. В. Доде) {93}
В могильнике золотоордынского времени у г. Новопавловск Ставропольского края, в одном из женских погребений был обнаружен халат из красного шелка [235] . Шелк с рисунком: по основному полю ткани золотой нитью выткан растительный узор из цветов и листьев пиона. Спустя несколько лет халат был исследован нами в камеральных условиях. В результате в складках ткани были выявлены украшения в форме солнечного диска, лунницы и неширокой полоски, выполненные из тонкого листового золота. По-видимому, украшения были нашиты на рукава халата. Вопрос о расположении места лунницы и солярного диска на правом и левом рукавах халата был решен с учетом особенностей пространственной ориентации монголов [236] . Вопрос о содержательной стороне символов небесных светил, размещенных на рукавах женского халата, был оставлен без ответа. Сегодня появились новые археологические материалы, которые позволяют пролить свет на значение этих эмблем.
235
Доде 3. В. Средневековый костюм народов Северного Кавказа: Очерки истории. М., 2001. С. 67–68.
236
Доде 3. В. Символы легитимации принадлежности к империи в костюме кочевников Золотой Орды//Восток. М., 2005. № 4. С. 25–35.
Замечу, что новопавловский могильник расположен в непосредственной близости к горе Бештау, где находилась летняя ставка хана Узбека. Здесь по свидетельству Ибн Баттуты монгольский двор пышно отмечал летний праздник (Сборник материалов. Т. I. С. 224). Не исключено; что халат с изображениями небесных светил на рукавах принадлежал одной из представительниц кочевой аристократии. На это указывает семантический анализ небесных символов.
Кроме новопавловской находки, халат с декором в виде небесных светил обнаружен и в некрополе у хутора Рябичев в Ростовской области [237] . Этот халат орнаментирован полихромной вышивкой шелковыми нитями и позолоченным кожаным шнуром. На рукавах халата изображены круглые диски одинакового диаметра, в центре которых вышиты заяц и птица. Фигура зайца передана условно. Его уши прижаты к голове. Представляется, что животное изображено стоящим на четырех лапах, но в силу плоскостного характера изображения, видно только две ноги. Странным выглядит длинный хвост. Отсутствуют атрибуты лунного зайца — ступа и пестик. Создается впечатление, что мастер, создавший вышивку, не был близко знаком с китайским образцом. То же самое касается изображения птицы, которая по китайской традиции должна быть трехногой, но на вышивке из некрополя Рябичев представлена птица с двумя ногами. Мы можем констатировать размывание семантики исходных знаков.
237
Парусимов И. Н. Раскопки курганов могильника Рябичев//Труды археологического научно-исследовательского бюро. Ростов-на-Дону, 2009. Т. IV. С. 47–51; Доде 3. В. Женский костюм из золотоордынского захоронения у хутора Рябичев. Предварительные замечания//Труды археологического научно-исследовательского бюро. Ростов-на-Дону, 2009. Т. IV. С. 18–19.
В Золотой Орде были известны изображения небесных светил, обозначенные образами зайца и птицы в соответствии с китайской традицией. Об этом можно судить по находке фрагмента шелкового чехла для зеркала в женском погребении, выявленном в некрополе Увекского городища [238] . Здесь, на круглом шелковом диске вышиты стоящий на задних лапах заяц, ступа, растительные побеги с листьями. Композиция выполнена в соответствии с китайскими изображениями лунного зайца, готовящего в ступе снадобье бессмертия. Возможно, что для изготовления футляра вышивку использовали повторно. Вполне вероятно, что первоначально это изображение могло украшать рукав одежды.
238
Кубанкин Д. А. Археологические раскопки на Увекском городище в конце XIX века//Археология Восточно-Европейской степи. Межвузовский сб. науч. трудов. Саратов, 2007. Вып. 5. С. 203, 213, Рис. 4, 1.
В китайском средневековом церемониале халаты с символикой луны и солнца были принадлежностью царствующего дома. После падения династий Цзинь и Южная Сун монгольская элита присвоила часть китайской имперской символики, включая фигуры драконов и фениксов. «Когда в 1220–1260 годах монголы направились на запад и покорили значительную часть исламского мира, они принесли с собой и эти символы», — полагает Т. Оллсен [239] .
Продолжим обзор материалов. Известны и одежды с изображениями небесных светил, некогда принадлежавшие представителям династии Юань. Речь идет о женском халате из частной коллекции Артура Липера [240] и мужских халатах из коллекции Rossi & Rossi LTd [241] и Китайского национального музея шелка в Ханчжоу [242] . От последнего мужского халата сохранились только часть лифа: левая полочка с воротником; плетеные шнуры, нашитые в области талии; и фрагмент левого рукава, на котором золочеными нитями вышиты облака и заяц на круглом диске. Неопубликованный фрагмент халата с интересующим нас декором хранится в Музее монгольского искусства в Хух-Хото [243] . История находок юаньских халатов неизвестна.
239
Allsen Thomas Т. Commodity and Exchange in the Mongol empire. A Cultural history of Islamic textiles. Cambridge, 2002. P. 107.
240
Недавно этот халат вместе с другими предметами монгольского костюма из коллекции Артура Липера был приобретен Фондом Марджани.
241
Style from the Steppes. Silk Costumes and Textiles from the Liao and Yuan Periods 10th to 13th Century / Ed. by Donald Dinwiddie. London, 2004. P. 38.
242
China National Silk Museum. Ed. Zhao Feng. Hangzhou, 2005. P. 30.
243
Style from the Steppes. Silk Costumes and Textiles from the Liao and Yuan Periods, p. 42.