Ханский ярлык
Шрифт:
Вкруг князя, сидевшего на чурке, собрались ближние бояре, милостники. Советовались:
— Надо бы в лес посылать людей, рубить сосны на новый дворец.
— С сырья-то худо, пожалуй, будет, — сказал дворский Назар. — С сухого б лепш.
— А где ж его взять, сухого-то?
— А в Отрочь монастыре запасён с зимы ещё. Надо с настояльцем поговорить, поди, уступит князю-то.
В монастырь «Трёх отроков» за Волгу отправился Александр Маркович договариваться насчёт сухого леса.
Снарядили и несколько телег ехать в лес за мохом. Лишь на следующий день стали расчищать пожарище от угля, золы и головешек. Нашли и два
А на третий день уж застучали топоры на княжьем подворье. Завизжали пилы, готовя новые хоромы для князя. Из-за Волги от Отрочь монастыря везли брёвна ошкуренные и подсохшие. Из лесу навезли несколько возов моха и, раскидав, сушили его. На него, сухой, предстояло укладывать стены постройки, дабы зимой не дуло и дольше сохранялось от печей тепло в горницах.
Древоделы-плотники и мастер-городник трудились от зари до темноты. Торопились. Молодой княгине предстояло рожать, и князю хотелось к этому времени войти с семьёй в свои хоромы.
Однако не успели сгоношить князю жильё к этому времени. Пришлось Анне Дмитриевне рожать своего первенца в бане по-над Волгой. Родила она крепкого голосистого мальчика, который через неделю был окрещён и назван по деду Дмитрием [160] . И не во дворце начал жизнь, а в клети ловчего Митяя, качаясь в зыбке, в которой когда-то спал Сысой, ставший ныне крёстным новорождённому княжичу.
160
...был окрещён... Дмитрием, — Святой Дмитрий II Михайлович Тверской (1299—1326), прозванный Грозные Очи, сын князя Михаила Ярославича. В 1322 г. выхлопотал ярлык на великое княжение. В 1325 г., встретившись в Орде с князем Юрием Даниловичем, Дмитрий вонзил меч в убийцу своего отца: «свершил месть, по его чувству справедливую и законную». Узбек за самоуправство убил в 1326 г. Дмитрия, но великое княжение отдал его брату Александру.
Когда не было поблизости князя, старый Митяй подшучивал над сыном:
— Ну, парень, ты почти князь. С одним грудь одну сосал, другого с купели вынал.
— С купели епископ вынал.
— Ну и что ж? Восприемник-то ты.
В шутке отцовой была какая-то правда, льстившая Сысою, но он отшучивался в тон отцу:
— Будешь зубоскалить, велю высечь.
— И высекут?
— А то как же? Сам гришь — князь, а что князь велит, то исполнят вмиг.
Но, конечно, в душе Митяй как раз и гордился этим, что на словах вышучивал. Да и вышучивал-то скорее из-за того, чтоб лишний раз услышать, сколь высоко его сын взлетел. На цыпочках не достанешь, шапкой не докинешь.
15. «ВЕНЕЦ ЗЕМЛИ»
Урок, преподнесённый шведам на Неве князем Александром Ярославичем [161] в 1240 году, увы, не пошёл впрок. Быстро забыт был. Уже при сыновьях Невского шведы возобновили свои попытки закрепиться на невских берегах и завладеть исконно новгородскими владениями — землёй корельской. Для этого они стали строить здесь крепости, которые, едва возникнув, тут же уничтожались новгородцами.
Ровно через шестьдесят лет после сокрушительного поражения у Ижоры, нанесённого
161
Урок, преподнесённый шведам на Неве князем Александром. — После разгрома 15 июля 1240 г. шведских рыцарей при впадении р. Ижоры в Неву новгородский князь Александр получил прозвище Невский.
На этот раз с благословения Папы Римского с ними прибыли итальянские мастера по строительству крепостей.
Маршал Кнутсон, шедший на передней шнеке, внимательно осматривал низкие берега Невы, выбирая место для будущей крепости.
— Как называется эта река? — спросил он кормчего, ведшего шнеку.
— Это Охта, господин маршал.
— Вот в устье её мы и поставим крепость. Правь к берегу.
И за маршальской шнекой устремилась вся огромная флотилия судов, на которых плыли не только воины, но и сотни строителей.
Шнеки облепили берег, словно мухи медовый сот. Выйдя на берег, Кнутсон прошёлся по мысу туда-сюда, даже кое-где притопнул ногой, словно испытывая крепость земли.
— Ну как, Аугусто, — обратился он к мастеру-итальянцу, — можно здесь поставить неприступную крепость?
— Как вам будет угодно, господин маршал.
— Мне угодно, чтоб она стояла здесь и была выстроена из камня.
— Разумеется, камень — лучший материал для крепости. Но его понадобится очень много, господин маршал.
— Будет столько, сколько надо, Аугусто. Об этом можете не беспокоиться. Вон у нас какой флот, сколько людей.
Маршал призвал к себе воеводу, приказал:
— Стен, всех солдат немедленно на заготовку камня, всех до единого.
И работа закипела. Камни волокли с поля, из леса, где только находили, но главное, везли на шнеках, для которых специально добывали его на северном побережье залива.
Кнутсон вместе с Аугусто и его подручными переносили план крепости с чертежа на местность, заранее определяя, где будут башни, ворота, жильё, колодец и даже храм.
После закладки первого камня крепость стала расти не по дням, а по часам. Кнутсон торопил строителей, понимая, что о строительстве крепости рано или поздно узнают в Новгороде и постараются помешать этому.
— Скорей, скорей. Мы должны встретить врагов, укрывшись за стенами.
Из Швеции по морю везли строителям и воинам не только продовольствие, но и запасы на будущее и даже пороки — орудия, скорее предназначенные для осады, чем для защиты.
— Ничего, — успокаивал Кнутсон воеводу, — они вам сгодятся для уничтожения пороков врага, если они с таковыми явятся.
И маршал был прав. Ни стрелы, ни копья не пригодны для уничтожения осадных орудий — пороков. Только такой же порок, способный швырять многопудовые камни, может при меткой стрельбе вывести из строя не только осадное орудие врага, но и его прислугу.
В каменоломнях придавило насмерть одного рабочего, и маршал запретил перевозить его куда бы то ни было, а послал туда капеллана отпеть погибшего на месте и там же предать земле как можно скорее, никого не отрывая от работы.
— Могилу может отрыть и один человек.