Характер-судьба и жизнь-лафа. Часть 2. Бродяга – в своем репертуаре
Шрифт:
Получается, по дурости. Или специально подстраивают? Подавляют волю творческих людей. Каждого принуждают сидеть под начальством. Не роптать. Подчиняться любой нелепости. Неразбериха, дефициты способствуют податливости людей.
Приходится защищать шкурные интересы. Не остается времени, желания мыслить о свободе. Деятели культуры, искусства варятся в собственном соку. Задыхаются от бурлящих эмоций. Сами себе выискивают врагов. На давних друзей выливают ушаты грязи. Обгаживают недовольством. Друг друга испытывают. Многие общественные места превращают в рынки купли-продажи.
Стихийность ярче всего проявляется в сферах литературы, искусства, культуры. Всюду полыхают страсти!
Неведомо чего добиваются неугомонные люди. Терпят
Зайя одиноко бредет по улице. Перед сном он привык совершать прогулки. Занесло в эту дыру! Почему-то припомнились события двухлетней давности. Вот пожил!
Познакомился с секретарем редакции. Газета выпускает номера с брачными объявлениями. Счастливо провели неделю. Отблагодарила своеобразно: предоставила адреса восьмидесяти трех потенциальных невест. Зайя разъезжал четыре месяца. На всем готовом! Возникал неожиданно. Проверял кулинарные способности. Совершал тур постельных манипуляций. Хватал – и сразу исчезал.
Все это происходило в быстром темпе. Испытал блаженство. Подобное возможно лишь в раю. Всех попробовал! Впрочем, одна оказалась в командировке. Потратился зря из-за этой гадины! А в остальном… Самые счастливые дни жизни!
Позже все почему-то перевернулось. Пошло наперекосяк. Невезение привело к необходимости включиться в трудовой ритм. Исчезла легкость. Только упорство помогает добывать средства к существованию. Нет везения, удачи, счастья. Нет ничего тягостнее скучной, маловыразительной жизни. Засасывает болото. Безызбыточное количество свинюшников… Безразличие, косность, апатия… Просто жуть! Нет интересов. Ведут пустое существование. Свыклись!
Зайя не любит гостиниц. Избегает регистрации документов. Останавливается постоянно у частников. И на этот раз нашел владельца квартиры, сдатчика «угла». Им оказался Хлопков, коренной житель Дебрянска. Предки происходили из черноземельного крестьянства. Два последних десятилетия заняты кустарным промыслом. Превратились в мещан. В прошлом так называли горожан. Не сохранился нэп… Поманили пряником экономического развития. Спровоцировали рост. Вскоре политику стали проводить по другому направлению. Благополучие разгромили. Хлопковы попали под кампанию. Задавили их налогами. Конфисковали накопленное-сохраненное. Повезло: спаслись от грабительской власти. Откупились. Николай Хлопков лишенец. Без права голоса. Помог друг устроиться на работу. Воевал. Покалечили. Лежал в госпитале. Вернулся! Постарел. Еще трудится.
Платят мало. Живет скудно. Малообеспеченно. По примеру советских – подворовывает. Пусть не оставляют без присмотра. В хозяйстве все пригодится. Не сейчас – когда-нибудь. Есть чем торгонуть. Квартирантам-приезжим сдает комнаты-углы. Дополнительный заработок. В квартире Хлопкова Зайя на время разместил свою штаб-квартиру. Занятие прежнее – ищет клиентов. Выдуривает средства для сносного существования.
Глава 3. Патриархальный Дебрянск
Дебрянск – обычный провинциальный город. С сонными жителями. Расположен вдали от магистральных путей цивилизации, технического прогресса. Затерялся в глубинке. Сюда дошли веяния культурной революции, коренного преобразования природы, общества. Здесь чтят воинскую, трудовую славу отцов и дедов. Гордятся своей историей. Легенда категорически утверждает: в этих местах в глубокой древности проезжала княжеская дружина. Один из Рюриковичей свалился с коня. Возможно, под воздействием хмельного меда. В память об этом «историческом событии» установили часовню. Продержалась несколько столетий. В современную эпоху антимистицизма-материализма ее приспособили под склад утильсырья. Местное общество охраны памятников старины надоедливо добивается размещения в здании краеведческого музея. В
Город Дебрянск – самый обычный. Стандартный. Нормальный город. Со всеми необходимыми организациями, производствами, учреждениями быта. Заметны ошибки планирования, строительства. Имеются достижения местного масштаба.
Рост – относительный. Нехватки – обычные. Пусты продовольственные магазины. Непонятно, как живут, чем кормятся трудящиеся. О тунеядцах не нам заботиться. Самым модным продуктом-товаром является дефицит. Меняется не по сезону. Повально увлеклись западными нравами-тряпками. За жевательной резинкой чаще стреляет детвора. Выпрашивают у каждого опрятно одетого гражданина. Принимают за иностранца. Семья и школа пока в них не развили национальную гордость.
«Преобразователям мира» не доверяют достоинство. Зато готовят их в спасители цивилизации, передового трудового человечества.
Дебрянску удалось вырваться из дебрей Средневековья. Вышел на пути цивилизаторского прогресса – социального обновления. Город является крупным железнодорожным узлом. Лучи расходятся в трех направлениях. Северо-западная дорога соединяет со столицей. По южной легко добраться к морю. На юго-восток едут по путевкам комсомола, по вербовке. Говорят, летуны находят, чем поживиться.
Выделяются службисты среди всей этой пестрой публики-с портфелями (дипломатами). Их главная забота- отметить командировку. Попутно наводят порядок. Улаживают конфликты. Толкачи выбивают лимиты. Чаще обменивают фондовые материалы. Система отлажена. Путешественника всюду встречают красочные аншлаги. По какой дороге ни подъезжают к Дебрянску, узнают все о нашем светлом будущем, коммунистической партии. Оказывается, жители города борются за высокую культуру поведения, за образцовый порядок-правопорядок. Создают впечатление: город правильный. Ту правильность развили до тошноты. Улицы узки и грязны. Как в прошлом столетии.
Немного подсохнет – пылит вдогон транспорту. Окутывает прохожих. Задыхаются.
Особенно уродливо выглядят здания центральной части. Серые. Потускнели от времени, безнадзорности. Ремонтировали-подкрашивали их давненько – в двадцатые годы. Тогда еще следили. Сейчас строят новое. Старое само отживает. В этом тоже «преемственность поколений». Многое пустили на самотек. Называют это стабильностью. И в этом сущность «реального социализма».
Население города стремительно приближается к круглой цифре. Колупающиеся в летописях историки обещают установить его точную дату рождения. Тогда – юбилей. Правительственная награда городу, партийцам… Возможны льготы населению. Будет повод – повеселятся. И без юбилея!
В Дебрянске работает швейная фабрика имени Ильича. Промкомбинат имени XXIII съезда. (Кто скажет: когда проходил?) АТП имени Ленина. Баня имени Семашко. Гастроном, хозяйственный магазин, скотобойня. Все – имени Владимира Ильича. Гостиница, чайная (сейчас – кафе «Ромашка»), ветлечебница и тубдиспансер названы именем Ульянова. Только точки «Союзпечати», розничной торговли безымянные.
Горожане гордятся парком. Он разбит на пустыре. К памятнику погибшим ведет центральная аллея. Солдат выглядит вооруженным истуканом. Скорби не видно на его грубо обтесанном лице-маске. Незаметно бдительности. Мог заснуть на посту. Память в таком жутком виде не изображают. Империалистов не запугивает. Собственный народ не учит ничему хорошему. Зря угрохали деньги. В это время (по словам лектора-международника) наши враги из империалистического лагеря ощетинились ракетно-ядерным оружием. Зло посмеиваются над косолапым и бестолковым Иваном. У себя дома не может навести порядок. В то же время лезет указывать слаборазвитым. Поучает цивилизованных. Собирается менторски, даже с помощью оружия навязать советскую дурацкую систему. Прежде – соседям. В будущем – всему человечеству. Управлять, командовать всемирным социализмом.