Характер-судьба и жизнь лафа. Том 2
Шрифт:
Глава 20. В театре не осталось искусства
Васильев еле избавился от свояка-раскольника. Тот не в своем уме. Вовсе не зря изъясняется бредовыми философиями. Все от жуткой службы. Чумного состояния души. Собрался поговорить с дочерью. А тут – на тебе! Повестка к следователю… Предчувствовал заранее: смуглолицый жених принесет неприятности. С его появления все началось. Повернулось. Пошло кувырком. Все еще в заключении. Говорят, находится под следствием. Некоторые видели – на воле! Это опаснее всего. Может драпануть. Даже совершить под шумок новое преступление. Не его забота. Пусть родная милиция работает, думает! Известно всем: милиция ни о чем не думает. Ничем конкретно не занимается. Ни за что не отвечает. Только что сами устраиваются! Хапают! Никак не нажрутся.
Что делать? Даже тупари могут напасть на верный след. Что тогда? И Галка может проговориться. А тут! Не зря говорят: беда редко приходит одна. Новая – вторая – повесточка. На этот раз – из сельсовета. Принес посыльный. Требует: немедленно явиться! Васильев только вернулся с дежурства. Решил подкрепиться, отправиться на боковую. Вскоре явилась делегация. Застала за завтраком. Знакомые. Сельсоветчик и ветеринар. Поинтересовался: что и как? Как положено по советской практике – начали давить. Совестят, угрожают. Задал прямой вопрос: «В чем дело?» Ему в ответ припомнили большевистское подполье, Октябрьскую революцию, первые пятилетки, Отечественную войну… Понесли! Указали на связи с заграницей. Это уже антисоветчина. Даже предательство, шпионаж. По советскому законодательству преступления карают по высшей мере. Советская гуманность терпима даже к классовому врагу. Ожидают: раскаяния, прекращения контрреволюционной деятельности.
Васильев так и сел… Чуть не наделал в штаны. Его давно не трясли с такой энергией. Не хочет ни на север, ни на восток. Ни в тюрьму, ни в трудовой лагерь. Пугает одно название: следственный изолятор. Они все могут! В их руках закон-наказание. Потребовали показать бычка. Васильев не противится. Приказал поставить на стол сулию. По-быстрому принесли закуску, подготовили угощение. Вернулись: по-праздничному накрыт стол. Уставлен блюдами. Когда только успели? Гостеприимные хозяева встречают дорогих гостей. Тут же за столом назначили цену за бычка. Васильев не торгуется. Перетрусил настолько – отдал бы бесплатно выкормыша. Не пострадать. Дал слово, зарекся: больше никогда, никуда не писать. Постоянно советоваться с местной советской властью. Иначе! Бычка добряче обмыли. Теперь в колхозе появился свой племенной производитель. Ведь искусственное осеменение приводит к большой яловости. Для социалистической системы валового хозяйствования от достигнутого уровня полезна живая связь между животными. Человеку не всегда следует становиться руководителем природы. Иногда оставаться посторонним наблюдателем. Не мешать природному фактору размножаться. Создавать изобилие. С минимальными затратами.
Говорили… Все под руками – легко хозяйничать. Сперму привозят порциями. Коровы вынашивают уродливых чудовищ. Хозяйничать по науке не удается. Практика куролесит. В сговоре с природой. Срывает выполнение директивных указаний, плановых показателей. Давит вездесущий, одновременно изрешеченный контроль. Шагу не ступишь самостоятельно. Добряче выпили. Вспомнили: «Сталин пил только грузинское вино. Всех непьющих казнил. Любил-держал строгость. Сохранил, укрепил советскую власть! Все бы мы пропали без Сталина. Нет без него порядка. И – не будет! Нужен Сталин!» Очень хорошо посидели, поговорили… Пели песни. Милая сердцу-желудку самогоночка (настоящий первак) сдружила недавних врагов. Все самые сложные, запутанные дела у нас в обычае обсуждать-решать за обеденным столом. Прекрасный обычай!
Васильев успокоился. Уверен: теперь не тронут! Соседу отомстил. Подговорил пацанов отравить волкодава. Расплатился с обидчиком. Пойми-разберись, кто кого больше обидел? И по данному поводу наступило успокоение. У него бандитская натура. Скучно жить без скандалов, побоищ. Прикладывается к согревающей самогонке. Задуряет голову парами. Побуждают к рукоприкладству. Теперь редко пьет до очумения. Без бодрящего воздействия алкоголя не может обходиться проспиртованный организм. Хотя грех справлять тризну по живущему, сорок православных дней отпевал любимого бычка. Словно самого дорогого покойника. Только мать противилась продаже бычка. Повторяла о неприкосновенности «частной собственности». Теперь еще жена солит на раны. На колхозных кормах, без присмотра бычок отощал. Сейчас его даже невыгодно сдать на мясокомбинат. Не тот живой вес да категория…
Каждое коллективное хозяйство можно превратить в рентабельное. Индивидуальное – имеет свои преимущества. Эта истина известна каждому просвещенному интеллигенту. Марксисты, ленинцы, сталинцы исходят из других соображений. Для них первоосновой всего сущего является неуемное властолюбие. Ради абстрактной, классово окрашенной идеи провоцировали рознь, борьбу. Осуществляли выселения, кровавые жестокости. В тридцатые годы поломали вековые хозяйственные отношения. Чувствуем до сих пор последствия «преобразований». Руководят командно-административными методами коллективизированным хозяйством социалистической системы. Не в состоянии накормить народ. Ничто не может их привести в сознание. Изжить животную сущность «философов» и «реальных политиков». Вытравили привязанность к сельскому быту. По тем же соображениям стараются искоренить мелкого собственника с индивидуалистической психологией. Улетучивается естественная любовь к земле-кормилице. Вместе с презрением к физически утомительному, продолжительному труду в сельском хозяйстве. Промышленный молох долго жил соками агрария. И сейчас не отстает – душит. Не так явно, столь последовательно, интенсивно. Власть проводит политику – внешне кажется распектабельнее, цивилизованнее. Бандитская! Система создана Лениным и Сталиным – только в незначительных деталях претерпела изменения. Собрался ее реформировать Хрущев и даже попытался что-то сделать. Быстро понял: нельзя ничего трогать! Все повязано с «основами». Нарушишь одно звено – за ним… Система не поддается реформе! Можно только заменить другой! Какой? Капитализмом?
В Полесье вечно существовал разлад. Селяне готовы и способны на гражданскую рознь с кровавыми последствиями. У масс – бандитские наклонности. Их способна сдержать только твердая власть. Жестокостями она тушит вспышки страстей. Проявляет физическую силу при первой же необходимости. Для острастки потенциальных возмутителей общественного спокойствия. С жестокой беспощадностью подавляет любые проявления недовольства. У нас мало культуры. Обычной и политической. Головы затуманены животными инстинктами. Вырываются наружу беспричинные страсти. Сельские жители перебираются в города. Привносят жлобство. Добавляют бескультурье, хамство, мелочность. Повсюду утверждается… советский образ поведения, жизни. От многого тошнит, но… Что поделаешь? Больше внимания и средств следует уделить культурному воспитанию детей, подростков. Вместо этого нажимают на дисциплину. Добиваются повышения производительности труда. Интенсификации производства. Укрепляют правопорядок. Ужесточают контроль. Вырывают рекорды! При этом за труд почти не платят. Выдают жалкое пособие на пропитание и одежонку. Труд – самое большое общественное богатство. У нас он обесценен. Вовсе не зря буржуазные ученые, средства информации указывают на принудительный характер нашего труда. Он таков в массе. За малым исключением. Непроизводителен. Пользуемся устаревшим оборудованием. Трудящиеся обладают малой квалификацией. Чаще всего выпускают низкосортную, бракованную продукцию. Какова плата – таково каКчество! Труженик отчужден от производства (ему придан) и управления. Производства удовлетворяют не его насущные нужды – заказ планирующих органов. Социализм – очень низкая система производства. Предоставляет скудные возможности нищенского потребления. Сознание определяет бИтие. Прав: «научный социализм» (набор абстракций). Дальше: словоблудие, софистика, демагогия, администрирование, волюнтаризм, командно-административные методы хозяйствования… Составные части системы! Вовсе не только проявления ее крайностей.
Васильев думал: только у него одного все эти заботы, неурядицы, огорчения. Пожаловался приятелю. А тот – в ответ! Васильев сразу почувствовал облегчение. Неприятности редко кого обходят стороной. Жизнь специально создана для испытания людей, их характеров. Этим приятелем оказался однокашник Полетаев. Приехал навестить внуков. Потянул Васильева в чайную. За выпивкой, нехитрой трапезой исповедуется. Все есть! Что еще человеку надо? Он страдает непонятной творческой болезнью. Ищет общественную правду. Социальную справедливость. Это словно реальные вещи. Не изобретения досужего интеллигентского ума. Говорят: «Нам – твои заботы, тебе – наши страсти и удовольствия! Махнем не глядя!» Повезло человеку в молодости. Получил высшее образование. Интеллигентную специальность обрел. Актер областного драматического театра. Считают талантливым. Доверяют ведущие роли. Не ценит! Ищет что-то… Того – вовсе нет! Мальчишкой постоянно корчил рожи. Научился литературно выражаться. Сейчас находится в творческом застое или кризисе. Ощутил потребность перемен. Ему трудно. Выступает в очень разных ролях. Недостаточно репетиций. Гонят свою продукцию в виде обновляющихся спектаклей. Администрация и режиссер находятся в постоянном конфликте. Каждый видит свою стратегическую цель. Выдвигают особенности финансовой политики, жанра, тактику. В погоне за зрителем, финансовыми показателями тратят творческие усилия.
«Контора» противится частому обновлению репертуара. Требуют «углубления» творческих вопросов. Полетаев с этим согласен. Дополняет: роль необходимо осмыслить психологически. Современные спектакли однотипно скраивают. По шаблону. Роли не творят – их щелкают. Классический репертуар – предел мечтаний. Ставят никчемные пьески – на героико-обывательскую тематику. Звучат оптимистически нудно. Это стройки, производственные планы, планерки, отчетно-выборные собрания, технологические термины, трудовой энтузиазм, совпатриотизм, гуманизм. Герои дословно повторяют передовицы газет. Коллективы заняты преодолением головотяпства, преступной халатности. Очень часто представлены аварийные ситуации. Другое происходит на грани фантастики. Приезжает секретарь ЦК. Вмиг улаживает многолетний конфликт. В народе неистребима вера в «доброго царя». Постоянно ощущают потребность в «варяжском госте». Дружба народов показана в виде уживающихся соседей. Представлены выходцами из разных республик. Советский гуманизм – это обязательно помощь на пожаре. Переливание крови, донорство. Еще непременные компоненты: патриотизм, интернационализм. Авторы, цензоры без этого просто не могут обойтись. Тематику постоянно видоизменяют в связи с злободневными политическими кампаниями. Ведут борьбу с национализмом, косностью традиций. С религиозным фанатизмом. С происками вражеских разведок. Глубокие чувства напоминают лубковую любовь голубков. Изобилие жизни подтверждает застолье. Технический процесс – добыча угля. Выпуск чугуна, стали. Производство металлической посуды. Представлены неантагонистические конфликты в социалистическом обществе. Показано воспитание подрастающего поколения в патриотическом духе. Нравственно-политическая чистота современной молодежи. Занимаются устранением отдельных негативных сторон жизни. Этой и прочей надоевшей до тошноты дребеденью. Тематика гадкая, пустая, пустяковая. Ставят бесталанные, скучные произведения. Идеологически выдержанные. Так вылеживается в кучах навоз. Ищут постоянно «новое». Его утверждают в борьбе со старым, заскорузлым, отжившим… Кому это нужно?!
Искусство начисто выродилось. Превратилось в пропагандистское яство. В пособника политической власти. Идеологизированное искусство намеренно лживое. Низведено до уровня посредственности. Нет правды жизни! Намеренность до примитива доводит обстановку. Извращенная мораль. С актерами не считаются. Их мнение никого не интересует. Приходится работать: играть… Произносить с чувством все эти скучнейшие, прилизанные, никчемные слова. Создавать образы по определенному шаблону. Творческое горение отдавать на съедение неведомому злому гению (шефствующему над социалистическим искусством, осуществляющему строгий партийный контроль партийному идеологу или простому службисту). Страшно много неправды! Надуманные ситуации. Нежизненные. Риторически изъясняются книжные герои. Пустые мысли. Шаблонные фразы. Пошловатые шутки. Циничные выражения. Глупости! Столько глупостей, всего…