Характерник. Трилогия
Шрифт:
Сожженная колонна на поверку была частным предприятием. Предприниматель, то бишь хозяин, занимался работорговлей. Озджан Сезгин поставлял на Анатолийские рынки живой товар – русских красавиц из районов боевых действий. Имел в городах Антакьи, Диярбакыра, Эрзурума, Кахраманмараша, Бурсы, Чанаккале, Кайсери, Стамбула, Газиантепа, Мардина, Измира, Эдирне, Шанлыурфа, Бейпазары и Трабзона свои маленькие представительства. Процветал, однако. Теперь смердит внутри чадящего дымом старого броневика. Допрыгался. Информацию о колонне и ее хозяине, деятельный жандарм успел получить у раненого сотрудника усопшего, прежде чем добил, выстрелом в дурную голову.
И проехали-то всего километров полтораста, не больше, а уже нарвались на банду. Именно на банду. Засада башибузуков вышла классической. До Екатиринодара рукой подать. Проедешь через него, и прямая дорога на Ростов идет и дорога хорошая, но…
–Наказной, – хорунжий не отрываясь от пейзажа далекого города, раскинувшегося за ниткой реки, – правее прими. По карте обозначен мост. Нам по нему проехать нужно.
–Сколько до него?
–Черт его маму знает! Километров пять, может и меньше. Видишь как здесь все поросло, будто в мире люди уже не живут.
–Хорунжий, – из заднего отсека окликнул жандарм. – Приглядись. Тебе там с твоего места видней должно быть. Следов техники нет ли?
–Трава на стерне не примята. Так ведь полевая дорога накатана. Ездят, кому не лень.
Молодой поерзал на своем месте. Кутепов скосил взгляд в его сторону.
–Что, опять?
–Не понять. – Прошептал Хильченков. – Фон сильный, но кажется, это недавно разборка с огнестрелом по этим местам была.
–Проскочим.
–Хотелось бы верить.
Перед самым съездом на мост, когда передние колеса броника уже наклонились в сторону прохода к полотну настила, Андрей отчетливо почувствовал эманации скопления людей по ту сторону берега. А может и по эту. Текучая вода сбивала настройку состояния Яви. Окликнул офицера:
–Платон Капитоныч!..
Оглянувшись, увидев лицо молодого, Кардаш за секунду понял все.
–Газу! Мордвин, газу! – как бешенный заорал водителю.
Тот подстегнутый криком в самое ухо и нервами на пределе, вдавил педаль до полика, заставляя не такой уж и тяжелый автомобиль прыжком рвануться вперед, с рычанием ринуться на преодоление водной артерии. Может это и спасло людей, но не сам транспорт. Мина взорвалась не под днищем броневика, а чуть позади него, превращая сам мост в обломки, ставя оба пробитые задние колеса практически на диски. По бронированной корме простучали осколки.
–Ермак, к пулемету! – орал хорунжий. – Мордвин, газу!
Машина ревя и насилуя двигатель вползала на косогор. Ермаков высунувшись над крышей, не жалея патронов поливал свинцом группки людей, внезапно вылезшие из укрытий как тараканы к крошкам на столе. Бойцы группы тоже сиднями не сидели, окрысились стволами из бойниц корпуса броневика, вносили посильную лепту в кружево боя.
–Давай родимый! Да-ва-ай! – Кардаш подстегивал водилу. – Вправо бери!
Выровнявшись, машина принимая на броню удары пуль, тащилась по стерне, как ни странно оставив позади пешее воинство, преследовавшее ее бегом. Пригибаясь и падая, стараясь не попасть под раздачу крупнокалиберной пулеметной струи, башибузуки рвались вперед.
–Хана машинке! – напрягаясь, руля, заявил Мордвинов. – Отъездилась!
–К пролеску заруливай!
–Ага!
Чуть оторвавшись и въехав под сень листвы, дружно покинули машину.
–Боеприпасы в первую очередь брать! – командовал Кардаш.
–А пайку?
–Матушкин молчать! Поторопиться! Раненых нет?
–Нет!
–Уходим!..
Хорунжего не радовало даже то, что смогли оторваться. Да и оторвались-то не совсем. Свобода у них какая-то иллюзорная. Гонят как волчья стая оленя, в нужную им сторону. И прихлопнуть не в состоянии, и отстать не желают. По совету Кутепова выставил боковой дозор. Мудрое предложение, раньше про такое и не знал. Так вот Травкин постоянно «семафорит», о том, что параллельным курсом бандиты идут. Башибузуки когда им морду начистили, близко не приближаются. Да-а! Не радует, что «колеса» потеряли, без них совсем кисло. Подал команду:
–Привал!
Выдохлись. Сразу упали там же где шли. Штабной совсем обессилил. Видно отвык у себя в штабе от нормальной армейской службы. А хорохорился-то как спервоначала. Дышит как загнанная лошадь. Жандарм молодец, марку держит, так ведь он и младше капитана по возрасту. Хмыкнул. О чем думает? Ему по возрасту в пору на печь помаленьку перебираться. Нет! Нужно менять тактику, иначе сожрут.
Перевернулся со спины на живот, расстелил перед носом карту. Что там у них на северной стороне? Ага. Екатеринодар. Или вернее то, что от него осталось. Вот от города их и отжимают. Значит им в город, а там видно будет. До темноты нужно выйти хотя бы к окраинам, и место подходящее, чтоб «нырнуть» имеется. Излучина Кубани и впадающий в нее Карасун, создают топкую пойму, вот по ней можно, коли Бог даст, добраться к аппендиксу сухой возвышенности берега над Кубанью. Там раньше старая крепость стояла, правда сгорела давно, еще до катастрофы. Если доберутся, пол дела сделано, хоть на короткое время, но с трех сторон будут защищены, естественной водной преградой. На карте значилось название, урочище Карасунский кут.
–Подъем! Урядник, в головной дозор.
Именно потому, что Кардаш увел группу в юго-восточном направлении, преследователи вовремя не спохватились, наверняка не сверялись с картой, а тупо исполняли чей-то приказ – гнать в определенном направлении. Ан хрен вам, по всей морде! Хорунжий подгонял своих людей.
–Швыдче! Скорость прибавить! Жить хотите? Торопитесь! Матушкин, забери у капитана его автомат. И ремень с подсумками, тоже. Капитан, пуговицы расстегни!
Подмывая в некоторых местах пойму, вода образовала яр. Берег здесь обрывистый, вогнутый. К пойме яр примыкал выступом, нижним плечом яра, а за ним образовался побочень – подводная песчаная отмель. К яру в притык подходит стрежень Карасуна.
У противоположного берега из-за замедленного течения появилась над водой песчаная отмель с дугообразно выгнутым краем. Песок отлогий, от такого подальше держаться нужно, но ничего не попишешь, выбирать не приходится. Камыши и те отступили, жмутся к берегу, а место словно бутылочное горло. Ноги в сапогах вгрузаются в предательский песок, втягиваются прямо со свистом. Башибузуки как назло напомнили о себе. Их много. Поднялась беспорядочная стрельба, а ответить некогда. Темп, сейчас только он спасет их. Сердце готово выскочить из груди, ноги как ватные, будто свинцом поналивались. Матушкин рывком взвалил на плечо выдохшегося, присевшего прямо в мокрый песок капитана, поволок за остальными. Пуля клюнула Кутепова в район лопатки, словно уголек горячий обожгла тело. На бегу потянулся к ране, скорее всего на адреналине не ощущая всей полноты происшедшего. Сейчас рана, это хана всему! Хекая и кашляя, как ни странно, нащупал свинцовый «подарок» пальцами, вырвал из плотной материи разгрузки. «Ты гля, застряла!». Повезло, скорее всего на излете была…
Фух! Выскочили! Вдруг в воздухе, как щелчок кнута голос Лебедя.
–Лягай!
Вся группа, как подрезанная рухнула на участок перед самым аппендиксом, словно крабы пытались заползти в любое укрытие, под кочку, принесенный половодьем ствол дерева, камень. В следующее мгновенье по участку хлестнул настоящий ливень пуль. Кто-то еще успел перекатиться в более надежное укрытие, но выглянуть из-за него, а тем более вести ответный огонь было не возможно. Спасало, что солнце склоняющееся к западному горизонту, слепило глаза нападающей стороне. Когда с того направления, куда должны выйти, прозвучали пулеметные очереди, стало понятно, что мышеловка захлопнулась. Не дали им пройти в город. Если бы не Лебедь шедший передовым дозором, группа втянись она в аппендицит, на открытом месте, где в основном песок, была бы выкошена из пулемета. Дальше не прилагая особых усилий, осталось бы подойти и дострелить раненых. Занавес!