Характерник. Трилогия
Шрифт:
–Батька! Турки совсем недалече!
Мордвинов, словно верткая ласка выскочил к месту расположения группы, не потревожив кустарник.
–Подъем. За мной, шире шаг!
Бултыхая ногами по воде, пошли вверх по руслу заблудившейся в балочной низине старицы, больше напоминающей широкий ручей. Скорее всего, загонщики, подойдя к балке, снова как это уже бывало, поделили отряд на четыре группы и четырьмя клиньями вошли внутрь лесного массива. Хорунжий невесело подумал, что их теперь даже по запаху найти можно. Духан от их немытых, пропотевших тел, за версту любая животина услышит. А эти волки в человечьем обличи, дело свое знают. Ко всему прочему, боеприпасов совсем мало, поистратились. Случись бой, так хоть в рукопашную иди!
Заметив тропинку, выходившую прямо из речушки на берег, Андрей шагнул на нее, и тут же отступил назад в воду.
–Стой!
–Что такое?
Спросил командир, следовавший позади него. Обернулся.
–Дай подумать минуту, Платон Капитоныч.
–Всем отдыхать стоя в воде. Травкина на весу держать.
Пластуны запалено дышали, Матушкин с Кутеповым держали углы плащ-палатки с раненым наказным на плечах.
Андрей в раздумье снова встал на тропинку. На плечи навалилась усталость, страх, горьким комком подступил к сердцу. В голову усиленно лезла мысль.
«Не ходи по тропе, умрешь страшной смертью! Обойди стороной тропу, отверни назад или в сторону. Ты молодой тебе еще жить и жить!»
Через «не могу» сделал еще два шага.
«Ёо-о!»
Снова, будто кто подбросил веса на плечи и голову. В висках закололо, дробными молоточками стало отбивать ритм сердце.
Когда-то, о подобном рассказывал дед. Будто бы старые волхвы, исповедующие родную веру, веру пращуров, умели заговаривать целые деревни от набегов ворогов. Придет отряд к славянскому селищу, а его-то и нет. Но ведь знают, должно быть. Покрутятся, поищут, да и уйдут ни с чем. А оно на месте как стояло, так и стоит. Только его не видит никто. Вот и в войну с такой ситуевиной он сам лично столкнулся. Там и прабабку ему определили для ночи любви и продолжения рода. Х-ха! Так ведь и сам Андрей сейчас землю топчет, только потому, что такой вот случай в жизни у щура приключился. Неужели это, то самое? Ну-ну! Страшно подумать, что стало бы с тем, кто не смотря, ни на что, рискнул бы пройти дальше. Как там дед вопрос с проходом решал? Сейчас-сейчас.
–Родных Богов призываю,
Урочные словеса распечатываю!
Андрей поднял руки, раскрытыми пустыми ладонями к небу, громко читал заклинание.
–Не на день, не на час, а лишь на ту пору,
Как крайний сварожич, по заветной айне пройдет!
Моими речами, заговорными словесами,
Да еще волей славянских Богов,
Распахнись проход, распечатайся,
Впусти честной народ. Гой!
Внешне ничего не произошло, только он сам почувствовал, как схлынула с плеч тяжесть. Обернулся к молчавшим, пластунам, подмигнул глазом угрюмому Кардашу. Произнес:
–Порядок, Платон Капитоныч! Можно идти. Туда, куда нас тропа выведет, любому турку путь заказан.
После того, как взглядом проводил по тропке в гущину зарослей последнего из своих, повернулся к речке, звонко журчавшей между песчаными бережками. Сорвав ветку с ближайшего куста, бросил в воду.
–Быстра вода-водица!
Как бежишь ты по колодам, да кустам,
Сгоняешь, да смываешь, круты берега,
Так и след, сварожичами оставленный, сгони.
Не допусти до айны заповедной,
Ни темного, ни рыжего,
Ни кривого, ни косого,
Ни двуногого, ни четырехлапого.
А коли придет такая нужда,
Унеси его разум в глухо место,
Да не возвращай уж боле никогда!
Гой!
Сначала тропинка вывела из низины по косогору на верх, а там к примкнувшей к лесу густой дубраве, у ее кромки раздвоилась. Широкая, стелилась дальше между редколесьем смешанных деревьев, а узкая затерялась под сенью дубов.
Виляя, где-то поднимаясь на пригорок, где-то змеясь вниз, тропа вывела немногочисленную группу к деревушке. Расступившийся вдруг лесной массив, открыл дорогу к околице. Деревня как деревня. На казачью станицу или большой хутор не похожа. Судя по вышедшему к околице народу, здесь жили пришлые, точно не природные казаки. На шароварах у мужиков, никаких лампас не наблюдается. Да это не шаровары, а порты из домотканой материи пошитые. Вышивка на рубахах имелась у всех, но только Андрей мог понять, что вышиты обережные рисунки. Они присутствовали и у стариков, и у женщин, и у детей. Кстати, мужчин призывного возраста среди населения почти не было. А вот открытые лица и радостные, доброжелательные улыбки у всех, смутили вымотанных бегами казаков. Кутепов не удивился, любопытная детвора от своих сверстников из другого мира, ничем и не отличалась. Такие же конопатые, разбитные и веселые, старавшиеся всюду поспеть первыми.
Седой старикан с окладистой бородой и длинными густыми локонами, спадавшими на плечи, чуть опираясь на резную палку, вышел вперед. Поклонился в пояс, но так, что можно было сразу понять, он здесь хозяин и цену себе знает.
–Здравы будьте, витязи!
–И тебе здравствовать, дед!
Первым влез в разговор Мордвинов. Снова хотел открыть рот для общения с аборигеном, но дед перевел взгляд своих светло-голубых, почти выцветших глаз на Кардаша, четко определив в нем старшего пришлых, потом взгляд соскользнул на Андрея. Улыбка с лица исчезла, лицо стало серьезным.
–Так это ты смог снять мою печать?
–Прости, старче, так получилось. В помощи нуждаемся. Примешь?
–Вижу. А, як же не принять, чай свои, божичи. Наши сыны и внуки сейчас тоже с супостатом под Ростовом воюют. Протяни им руку помощи в бранный час, светлый Перун!
Дед повел головой, слегка повысил голос:
–Любава! Проводи воинов до бабки Доброгневы. Хай болезного на постой принимает, да пользует.
–Добре, Всеслав, передам. Несите пораненого за мной.
Кардаш кивнул и Матушкин с Кутеповым направились вслед за Любавой.
–Остальных всех тоже на постой определят, да в баню сводят, – оповестил старик хорунжего. – Дух от вас тяжкий, яко от преющего навоза.
–Это точно, отец! – согласился Кардаш.
–Ольга!
Позвал симпатичную молодушку дед. Кивнул ей на Кардаша, приказал:
–Проводи начальствующего людина на постой к Волокуше. Ну, а ты, витязь, гостевать у меня будешь.
Хильченков кивнул. На брошенный взгляд Кардаша, улыбнулся.
–Все в порядке. Платон Капитоныч, мы у своих. Расслабься и отдохни.
Кардаш шагнул за молодицей, когда со стороны Ростова, вдруг раздалась канонада. Стреляли так, что сразу стало понятно, это не обычная артиллерийская перепалка на одном из участков фронта, а полноценная стрельба по площадям.
–Фронт недалече. – спокойно сказал старик.
Ну это понятно.
Раскаты артиллерийской канонады были слышны еще долго. Где-то на северо-востоке, солдаты одной из противостоящих армий шли в наступление, лилась кровь, гибли люди.
Проходя следом за хозяином деревни, Андрей рассмотрел за плетнем молодицу с ребенком на руках, с интересом наблюдавшую за пришлым. Одного взгляда было достаточно, чтоб понять, молодка в расшитой по вороту и груди, его прабабка Верея. Не, ну точно она! Только нет седины в волосах и сам волос густючий в толстую косу заплетен и уложен как полагается у замужней бабы. А на руках ее, надо полагать, вовсе не его дед. А кто? Ха-ха! Так это что получается?.. Ну да! Реальность другая и действительность тоже значит поменялась. Ха-ха! Не родиться значит ему в этом мире. Прецедент отсутствует.