Характерник. Трилогия
Шрифт:
— Отель Резиденция Тибо! Слушаю вас.
— Могу я попросить, позвать к телефону месье Лурье?
— Подождете пять минут, за ним сейчас пошлют?
— Жду.
Гостиница «Резиденция Тибо», входила в разряд недорогих отелей Франции, одна звезда и тридцать четыре франка за номер в сутки, говорили сами за себя, но если условия проживания были более чем сносны, то внутренней АТС не имелось. Проживавших в номерах, к телефону вызывали по старинке, посыльным. Со второго этажа в холл к телефону спустился спортивного вида брюнет с правильными чертами лица, одетый в джинсы и кожаную куртку с подкладкой из искусственного меха. Климат мягкой европейской зимы, позволял одеваться легко. Мужчина принял от услужливого консьержа телефонную трубку, приложил к уху.
— Ало!?
— Месье Лурье?
— Да, слушаю вас.
— Месье Лурье, вас интересует заказ на геологические изыскания в одной из стран Восточной Европы? Характер работ ожидается по вашему профилю.
— Разумеется. Но вы должны знать, что я работаю не один.
— Да-да! Наша компания знает об этом. Нас устроит бригада геологов из восьми человек. Обязательное условие — каждый из них должен обладать в совершенстве знанием русского языка.
— Принимается. Оплата?
— Центральный железнодорожный вокзал, ячейка в камере хранения номер джи двести один. Там первоначальные инструкции, стоимость оплаты и номер телефона, по которому, в случае согласия вы можете связаться с нами. Сколько вам потребуется времени, чтобы собрать ваших людей?
— Пять дней.
— Окей! Одиннадцатого декабря с десяти до полудня, я жду от вас звонка. Всего доброго.
Частые гудки в телефонной трубке оповестили абонента о том, что разговор окончен. На стойку перед консьержем легла пятифранковая купюра, довольный чем-то постоялец направился в сторону выхода из отеля. Сграбастав деньги, пожилой консьерж, покачав головой, определил для себя, что вряд ли господин Лурье француз. Уж слишком правильное произношение и построение фраз у молодого человека, а еще, настоящий француз обошелся бы франком благодарности. Этот выложил пять. Но уж во всяком случае, это не высокомерный англичанин, не жадный американец, и не скаредный немец. Кто же он? А, впрочем, какая разница.
Мужчина, покинувший гостиницу «Тибо», действительно не относился ни к одной из выше перечисленных наций. Михаил Дроздов был чистокровным русским, если в России можно назвать чистокровным, хоть кого ни будь. Многовековое смешение крови разных народов, привело страну к тому, что терпимое отношение к вере и национальности, любого проживающего на ее просторах, позволяло человеку при желании вписать в паспорт, что он папуас. Может, кто и посмеется, но не более того. А выехав за кордон, кто бы ты ни был, хоть чукча, хоть еврей или чеченец, имея на руках паспорт РСФСР, для европейцев ты все равно будешь русским, и никем иным. Вот такой парадокс!
До католического рождества оставалось пять дней, на улицах городов ощущалось предпраздничное настроение. Не только витрины магазинов и иных коммерческих учреждений расцветились огоньками гирлянд, картинками и игрушечными библейскими персонажами, но и частный сектор постарался на славу. Из окон домов выглядывали крохотные фарфоровые ангелочки, различного рода светильники с искусственными свечами, веночки из еловых веток, с игрушками и колокольчиками. Двери повсеместно убрали в праздничный наряд. На центральных улицах раскинулись купола балаганов и ярмарки, жарились на углях колбаски и продавался глинтвейн. Веселую негромкую музыку можно было слышать даже на узких улочках, наследие средневековья. Сытая, умиротворенная Европа готовилась встретить один из самых любимых праздников. Пройдет день, ну два, и автобаны запрудят тысячи автомобилей, вокзалы и поезда наполнятся людьми, ежегодная миграция родственников начнет свое шествие по самым отдаленным уголкам Старого Света.
Из третьего вагона, прибывшего поезда из Парижа, в толпе приезжих совсем незамеченными для полиции, любого толка спецслужб и тем более для обывателей, остались девять мужчин, почти одного возраста и комплекции, вышагивающих налегке в сторону гигантского здания центрального вокзала. Дроздов привез свою команду специалистов на постановку задачи. Он понимал, что лицо, которое встретится с ними на подписании контракта, выдаст наличные деньги на всякого рода необходимые расходы, обеспечит связями в стране пребывания командировочных, документами, инструкциями и сведениями об устраняемых фигурантах, а затем в двадцать четыре часа растворится в небытие, будто его и не было никогда. Вот только после этого, он больше чем уверен, негласный контроль за их действиями, будет вестись капитальный.
Глава 7. Встречи на военных дорогах
Приказ на уничтожение банды эмира Омара Халилова, Монзырев получил еще вечером, как раз до района в котором действовала банда шла колонна мотострелков. Под таким прикрытием можно было незаметно просочиться почти до намеченной точки выхода на бандформирование. Халилов давно безнаказанно гулял по тому району. У местных заработал себе славу фартового, умелого воина, просчитывающего ходы федералов на два шага вперед. В прошлом боевой офицер-афганец, два года назад взял в руки оружие, а все после того, как по родовому аулу нанесла удар авиация, когда под обломками дома, в котором жили престарелые родители фигуранта, погибли его жена и семилетний сын. Толик понимал полевого командира, принимал его желание отомстить за смерть близких людей, в чем-то сочувствовал ему. Еще неизвестно, как бы он сам поступил, окажись на месте Халилова. Жена и дочь, Монзыреву были дороже жизни. Но, приказ есть приказ, да и шлейф смертей русских солдат, тянулся за эмиром черным муаром по всей равнинной Чечне. Предстояло остановить удачливого бандита, а банду полностью уничтожить. Направленец, представлявший в Ханкале их «контору», именно на это и напирал, жестко устанавливая сроки работы. Как будто Монзырев Господь Бог, рукой взмахнул и все само собой исполнилось!
Две роты мотострелкового батальона, с которыми группа проделает большую часть пути до пункта назначения, еще в суровые сумерки встали в линию походной колонны. С молчанием в эфире и с матом вживую, мотострелки двинули по маршруту. Два БТР в головном дозоре, за ними, пока еще через сто метров пять БМПешек, КШМка на базе «шишиги», «Урал» — аппаратной связи, он, Монзырев, с Кнутом и Мальком как пассажиры в БТРе «союзников», пять «Камазов» с продовольствием и боеприпасами для полков дивизии, снова БМП и за ними «Камазы». Лапоть, старший лейтенант Лаптев, зам Монзырева, ехал с Шаманом и двумя новичками под тентом, перед самым техзамыканием. Полгода тому назад, группу Монаха качественно потрепали в Шаро-Аргунском ущелье. Сейчас на дворе, на исходе февраль месяц, пройдет совсем немного времени и развезет дороги так, что ни пройти, ни проехать.
Когда техника впереди держит скорость сорок километров в час, задние «летят» под шестьдесят. К обеду проскочили с десяток мелких населенных пунктов, народ не расслаблялся, научены, знают чем пахнет. Снежная белизна давит на глаза. То там, то сям, чернеют проплешины. В такой местности снайперу укрыться, нефиг делать, а там и фугас словить под снегом можно. Однако пока везет! Толик бросил в сторону почти докуренный «бычок», скрылся в недрах бронемашины. Холодно на ветру.
Часам к четырем колонна втянулась в небольшой городок, еще в пригороде разведчики вылезли на броню. Дорога насквозь проходила его, судя по домикам и палисадам частного сектора, до войны люди в нем не бедствовали, жили зажиточно. Первый звоночек у Анатолия в душе прозвенел при проезде перед рыночной площадью. Считай центр города, а людей нет, словно все повымирали. Ну не может такого быть!
— Готовьтесь к бою. Держите сектора, — отдал на всякий случай приказ подчиненным и без того ожидавшим чего-то нехорошего от «такого приема».
Машины между тем стали подтормаживать, вставать друг за другом, как правило, вот сейчас могло где-то рвануть взрывное устройство, но бежали секунды, а взрыва все не слыхать. Может он стал слишком мнительным и впереди просто обычная неисправность в технике?
— Дистанцию держи, — крикнул водителю внутрь брони. — Чего ты прешь под самый бампер переднему соседу! Боец, занять место у пулемета!