Хармонт. Наши дни
Шрифт:
– Начальник охраны? – переспросил Карл ошеломлённо. – Не может быть.
– Может, Карлик, может, – криво усмехнулась Сажа. – Он ведь не хармонтский, противоэмиграционные законы на него не распространяются. С тобой хочет поговорить Носатый. И ещё один человек.
– Да, конечно, проси, – автоматически ответил Карл и двинулся к кабинету. – Погоди, что за человек? – остановился он в дверях.
– Мой муж. Ян сказал, что ты можешь рассчитывать на него.
Пару секунду Карл молчал. Затем сказал обречённо:
– Похоже, рассчитывать мне
На этот раз продувная лупоглазая рожа Носатого Бен-Галлеви ни деловитого, ни скорбного, ни озабоченного выражения не приняла.
– Нам конец, Карлик, – сказал Носатый невозмутимо. – Думаю, что до нас доберутся уже сегодня. Жирная жаба Уильямс поёт во весь голос. Дуэтом с сенатором. Прямо-таки примы, обоих показывают по всем каналам. Берк, Арнольд и Ларошел уже арестованы. Стивенс и Пуласки смылись, ну да они не хармонтские.
– А ты? – Карл смотрел на главного управляющего в упор. – Ты тоже не хармонтский. Почему ты не смылся?
Бен-Галлеви откашлялся.
– Ты плохо шутишь, Карлик. Я останусь с тобой.
– Я не шутил. Уходи. Отсидишься где-нибудь, пока тут не затихнет.
Бен-Галлеви отрицательно покачал головой.
– Даже не подумаю. Я своих не бросаю, ты мог бы об этом знать.
Карл поднялся, обогнул стол и обнял управляющего.
– Спасибо, – сказал он. – Ступай. Спусти с цепи адвокатов, пора им включаться и отрабатывать нажитые на мне состояния. Там со мной хочет поговорить мой, – Карл хмыкнул, – заклятый зять. Пускай заходит.
«Заклятый зять» перешагнул порог, оглядел Карла мрачным взглядом глубоко посаженных серых глаз и сказал:
– Здравствуй, Карлик. Постой минуту там, где стоишь.
Он протянул руку ладонью вверх. Карл, нахмурившись, наблюдал, как умостившийся в ней матово-белый кругляк помутнел, стал кремовым, потом розовым, затем снова кремовым и, наконец, перекрасился в изначальный матово-белый.
– Я так и думал, – сказал визитёр.
– Присаживайся, Джекпот, – кивнул Карл на кресло. – Что ты так и думал?
– Ты ведь сталкер, Карлик, – проигнорировал приглашение «заклятый зять». – Пускай бывший, но сталкер. Это «рачий глаз» – пропуск в Зону, с ним ты можешь жить там сколько пожелаешь, и тебя никто не достанет. Забирай его и уходи.
Карл удивлённо заломил бровь, и Джекпот начал рассказывать. Про то, что в Зоне готовится нечто небывалое и, судя по всему, вот-вот грянет. Про «рачий глаз» и «Бродягу Дика», про «Золотой шар» и Марию Шухарт, про гипотезу Ежи Пильмана и про своих и чужих.
– Ты «свой», Карлик, – закончил визитёр. – Не знаю кому, не знаю отчего, но «свой». Так же, как твоя дочь, я и мой брат. Тысячи других людей были протестированы «рачьим глазом» и оказались «чужими». Тоже не знаю почему. Не теряй времени, уходи. Сажа будет навещать тебя в Зоне, у меня есть ещё один «пропуск». А там, глядишь, ты найдёшь и ещё. Возможно, один из них вскорости пригодится Гуталину.
Карл, тоскливо глядя в потолок, думал. Минуту, другую, потом сказал:
– Я не пойду. Не потому, что не верю тебе. Наоборот, я думаю, то, о чём ты говорил, – чистая правда, да и Сажа рассказывала об этом немало. Тем не менее я не пойду. Просить убежища у этих инопланетных гадов не по мне, извини. Ступай. Надеюсь, вражде между нами конец?
Карл протянул руку. Джекпот секунду помедлил, затем молча пожал её и, развернувшись, решительно зашагал прочь.
– Пойдём, – донёсся до Карла его голос из приёмной. – Твоему отцу лучше сейчас побыть одному.
Карл закурил, затем медленно спустился по лестнице на первый этаж. Вышел в сад. Дождь прекратился, солнце заигрывало несмелыми лучами с каплями воды на траве. Карл сбросил туфли, босиком двинулся к бассейну, обогнул его и положил руку на установленный на мраморном постаменте, отливающий медно-красным «Золотой шар».
– Если бы тебя нашёл я, – сказал он вслух, – всё было бы по-другому.
За спиной послышался скрежет, какой издаёт резко затормозивший на щебёнке автомобиль. Карл даже не обернулся, он стоял, положив руку на «шар» и не обращая внимания на звук приближающихся шагов.
– Господин Цмыг?
Карл запрокинул лицо, улыбнулся солнцу.
– Да, это я, – сказал он, по-прежнему стоя к спросившему спиной.
– Капитан полиции Рексополиса Майк Найт. Вы арестованы.
На этот раз Карл обернулся, смерил оценивающим взглядом пожилого полицейского, седого, морщинистого и крепкого. Двое в штатском стояли у того за спиной. Карл протянул руки и, когда на запястьях защёлкнулись наручники, сказал:
– Давайте проедем через кладбище. Я хочу проститься с сыном.
Капитан, секунду поколебавшись, кивнул.
В тот момент, когда они достигли кладбищенской ограды, на них обрушился грохот, страшный, чудовищный. Сидящий за рулём полицейский дал по тормозам, все впятером они выскочили из машины и застыли, в ужасе глядя на запад, туда, откуда пришёл грохот и где, накренившись, медленно заваливалась набок телевизионная башня.
– Боже, что это… – прошептал капитан Найт.
Карл хмыкнул.
– Зона, – сказал он насмешливо. – Зона пришла в гости. Но, кажется, немного до нас не дотянула.
Доктор Ежи Пильман, 39 лет,
ведущий научный сотрудник хармонтского филиала
Международного Института Внеземных Культур
К вечеру введённым в Рексополис войскам удалось подавить панику, установить кордоны на дорогах и приступить к эвакуации гражданского населения. Спешно развёрнутые в предместьях полевые лазареты приняли пострадавших. В Рексополисе их оказалось не много – Зона пощадила город, прочертив свою новую границу по западной его окраине и, таким образом, пожрав лишь малозаселённые, застроенные преимущественно одноэтажными дачными домиками кварталы.