Харон обратно не перевозит
Шрифт:
– Да. Это исключит прямое воздействие, - поддержал Старика Барт.
– Возможно, - кивнул Григ, радуясь, что Группа быстро втянулась в обсуждение операции.
– Вам самим придется детализировать план вместе с Томпсоном. Главное, что в итоге стрельцы проспят до заката. И если даже их и хватятся раньше, Контакту помешать уже никто не успеет.
– Отлично!
– Лонч вскочил на ноги, упругим шагом прошелся по горнице.
– Ну хоть напоследок настоящее дело выпадает. А то я тут чуть мхом не порос!
– Но мы не справимся!
– воскликнула Чака, возмущенно глядя на Грига.
– Мы ведь простые Наблюдатели. Нас никто не готовил для акций!
–
– укоризненно прогудел Барт.
– Дело ведь несложное. Да и потом у нас есть Мистер Томпсон. Он же будет вести нас.
– Любой сантер в бою стоит пятерых!
– возбужденно выпалил Лип и покраснел.
– Ну, это не совсем так, - сказал Григ, глядя на Чаку.
– Человек, чью руку держит Контролирующий центр, действительно легко отбивается от четверых противников. При условии, конечно, что все они одинаково вооружены. Так что, если исходить только из этого, то благодаря импульсаторам в коре Мистер Томпсон способен уберечь вас в бою. Но не забывай, Лип, что у этого контроля есть свои минусы. Сейчас Томпсон просто предупреждает вас, что можно и чего нельзя. В бою же при угрозе создания хроноклазма он может парализовать тебя, а это - верная смерть. Вот почему Чака права: возможности Наблюдателей ограничены. Однако подобное дело, я считаю, нам вполне по плечу.
– А ты?
– спросил Лип.
– Ты сам не боишься, что тебя парализует?
– Мне легче. Я - Свободный сантер.
При этих словах Барт тихонько присвистнул, а Лип метнул на Грига испуганный и одновременно восторженный взгляд. Легенды о погружениях Свободных сантеров составляли основу темпорального фольклора, но при этом мало кто мог похвастаться, что лично знаком хотя бы с одним из них. Только единицы из огромного числа работников Службы Времени носили это звание, означающее, что Контролирующий центр не блокирует команды их мозга мышцам. Конечно, это было чревато угрозой для судеб всего мира, не говоря уже о конкретных людях, но планета вынуждена была рисковать, поручая Свободным сантерам наиболее сложные и смертельно опасные операции, в которых требовалась абсолютная уверенность, что никто не схватит тебя за руку в самый нужный момент. Это было высшее доверие, и они старались оправдать его, делая все, чтобы не перейти запретный рубеж, и погибая из-за этот гораздо чаще, чем отдавая победные рапорта.
– Но неужели нет другою варианта?!
– воскликнула Чака.
– Может быть, начать все с начала?
– Нет, - Григ покачал головой.
– Антип уже продал Старика, и это изменить невозможно. Ситуация схлопнулась. Возврат в исходную точку уже значимо флюктуирует. Гном не позволит замкнуть петлю. Однако это вовсе не означает, что следует вообще отказаться от каких-либо попыток выйти на Контакт. Такое решение было бы трусостью. Тем более, что речь идет о последней возможности - другой, скорее всего, уже не будет. Поэтому мне остается только идти до конца. И если вы сможете мне помочь, будет очень хорошо. Впрочем, - он внимательно оглядел притихших под его взглядом сантеров и задержался на Старике, - если кто-то чувствует... ну, что может стать обузой... лучше, конечно...
– Григ, Григ...
– Старик укоризненно покачал головой и нахмурился. Как ты можешь?! Я, кажется, не давал тебе повода. Мы сделаем все, что надо. Ты думаешь, мы не понимаем, как это важно? Да за такое дело и голову сложить не жаль!
– Голову складывать не надо, - Григ виновато положил ладонь на руку Старика.
– Да вам, я думаю, это и не грозит. Гном считал, и Мистер Томпсон может подтвердить. Все должно произойти быстро и без особых эксцессов.
– Не беспокойся, Григ, - сказал Барт.
– Мы прикроем тебя. Все будет в порядке.
– Только Чаку хорошо было бы все же убрать, - добавил Лонч. Спокойнее было бы...
– Меня?!
– вскричала Чака.
– Я обязательно останусь!
– Ладно, ладно, - примирительно сказал Старик.
– Мы это еще успеем обсудить...
– Значит, договорились, - утвердительно спросил Григ.
– Тогда мне надо готовиться. Я должен пойти к себе. Тут не очень далеко. Встречаемся здесь же через четыре часа.
– Я провожу тебя, - сказал Старик.
Они вышли во двор. Тявкнула собака, но, узнав Старика, смолкла.
– Ты куда сейчас?
– поинтересовался Старик.
– Домой побежишь?
– Нет, - Григ покачал головой.
– К Сытину.
– Что так?
– Да у меня же все там. Хорошо, пока не гонят. Я ведь темпоратор в лесу прятать не стал. Решил под рукой держать. А у этого Иванова и схоронить ничего нельзя. Ты бы видел, какой у него двор! Два сруба да баня. Я потому у Джоя чаще бывал, чем дома.
– Ну тогда беги. А может, приляжешь у нас? Что тебе там?
– Пожечь все надо. Мало ли как повернется..
– Что ж, - сказал Старик, - раз так... Решетки-то пролезешь?
– Я-то? Ты что забыл, где я сижу? Да меня каждая собака знает!
– Ну хоть фонарь тебе дать?
– Не надо. Я же вижу в темноте.
– Тогда ступай, - Старик легко коснулся его плеча.
– И возвращайся скорее.
Они обменялись крепким рукопожатием.
– А ты еще силен, Старик, - одобрительно засмеялся Григ.
– Тебе в драке, небось, и Томпсон не нужен?
– Давай, давай, - Старик добродушно подтолкнул его в спину.
– А то и в отхожее место сходить не успеешь.
Григ махнул рукой.
В доме Сытина уже спали. Народу там жило теперь немного, и Григ сумел прошмыгнуть к себе незамеченным. Пробравшись в свою каморку, он запер дверь и, затворив ставни, зажег свечу. Надо было все почистить и прибрать, поскольку могло получиться и так, что ему уже не придется вернуться сюда. И если темпоратор и дезинтегратор, спрятанные в стене, будут в случае опасности уничтожены Гномом, то к остальным вещам это не относилось. Следовало проверить все, чтобы случайная ошибка не вызвала хроноклазм. И так уже на этом маленьком участке пространственно-временного континуума хватало флюктуаций. Масса их еще не стала критической, и всепоглощающее время должно было стереть их следы, дав нарыву рассосаться. Однако злоупотреблять этим не стоило. Ибо редко кому удается угадать, какое перышко окажется последним и вызовет взрыв.
Григ разделся, открыл сундук и вытащил свежую пару белья.
– В чистенькое, в чистенькое, - сказал он себе, усмехаясь. Собороваться бы еще.
Именно сейчас, меньше чем за сутки до решающего броска, сомнения и неуверенность все чаще обжигали его, вызывая желание бежать, куда глаза глядят. Слишком многое было поставлено нынче на кон и зависело теперь от его воли, знаний и способностей, чтобы он мог относиться к возможной неудаче безразлично или, по крайней мере, спокойно. Груз взятой им на себя ответственности давил на плечи, пригибая к земле, мешая дышать, вызывая нервную дрожь в пальцах и плечах. Но как бы ни было ему плохо и страшно, он держался, до боли сжав челюсти, за несколько коротких и жестких слов, тех слов, которые год назад привели его, заставив бросить все, чем он жил раньше, в Службу Времени, с маху вогнав между бешено вращающихся шестерен готовящегося погружения - если не я, то кто?