Harry Potter and the order of the phoenux. (Гарри поттер и орден Феникса)
Шрифт:
– Да, Гарри, это шпаргалки, которые делал Фред Уизли. Они проявились, - возле погашенного камина в кресле был виден силуэт Дамблдора. Рядом с ним на подлокотнике кресла сидел Фокс и внимательно смотрел одним глазом на Криволапсуса, на выпуская из виду ни одного движения кота. Гарри подошел ближе и, не спрашивая разрешения, сел в другое кресло напротив Дамблдора.
Его поразило то, как изменился директор. Всегда веселый, готовый пошутить человек, с хитрыми искорками в умных глазах словно бы высох изнутри. Во взгляде читалась глубокая печаль, которой Гарри никогда не видел у профессора. Его руки чуть заметно дрожали, в одной из них была зажата очередная шпаргалка Фреда. Сейчас Дамблдор выглядел на все свои сто пятьдесят лет. Борода сбилась
Это длилось около четверти часа. Дамблдор не прерывал его рыданий. Но когда Гарри ощутил, что слез больше не осталось, Фокс скрипнул, перелетел на его кресло, тяжело взмахивая крыльями, и издал высокий стон, шелестя золотистыми крыльями. Его хвост мазнул Гарри по лицу, феникс встряхнулся, и на колени Гарри упало длинное пурпурное перо. Фокс осторожно перебрался на плечо Гарри, закурлыкал, как сытый петух, и потерся хохолком о щеку мальчика. Криволапсус ревниво понаблюдал за этим зрелищем большими обиженными фонарями глаз, а затем, недовольно мявкнув, гордо задрал хвост и отправился вверх по лестнице. Гарри бездумно почесывал шею фениксу, пока не почувствовал на своем плече большую теплую перламутровую слезу. Фокс плакал, исцеляя его раны и его душу.
– Как ты, Гарри?
– тихо спросил Дамблдор, глядя на мальчика.
– Пришел в себя?
– Директор медленно пошевелил пальцами, и все шпаргалки исчезли.
– Да, сэр, - Гарри вытер глаза подвернувшейся под руку подушкой.
– Я уже... со мной все будет в порядке, профессор.
– Ты уже выпил Кровевосстанавливающее зелье?
– директор внимательно смотрел ему прямо в глаза.
– Да, профессор. Профессор Эвергрин приготовила его для меня. Она там внизу, с профессором Снейпом, - добавил он, заметив оттенок беспокойства, появившийся на лице Дамблдора. Директор еле слышно вздохнул.
– Вам троим пришлось сегодня немало вынести. Я надеюсь, что все это не отразится на тебе столь сильно, что горе заставит забыть о том, что предстоит сделать еще немало... прежде чем все мы сможем оплакать наших умерших друзей. С профессором Эвергрин все в порядке?
– неожиданно переключился на другое директор.
– Она еще хромает, сэр, но я думаю, что...
– А профессор Снейп?
– голос Дамблдора стал еще тише.
– Вы приготовили зелья для него?
– Да, сэр, он уже пришел в себя и выпил оба лекарства, - Гарри не смотрел на Дамблдора и вертел в руке блестящее яркое перо Фокса.
– Фокс не случайно дал тебе это, - Дамблдор наклонился к Гарри, чтобы получше рассмотреть яркое перо.
– У тебя больше нет палочки, верно? Думаю, с помощью Фокса ты сможешь заказать у мистера Олливандера новую.
– Спасибо, Фокс, - от гарриной благодарности у феникса словно бы прорезался голос, и он запел высоко и чисто, очищая душу и совесть от накопившейся горечи. Через несколько минут Гарри уже снова мог сносно воспринимать окружающий мир.
– Ты расскажешь мне все, Гарри? Все, что ты видел там, в больнице. С подробностями, увы, это необходимо, - директор вновь откинулся на спинку кресла и приготовился слушать.
Гарри набрал побольше воздуху в легкие и начал говорить. Было очень тяжело начинать рассказ прямо со смерти Фреда и Чу, поэтому он, не в силах удержать отчаянную надежду, прервал сам себя и спросил:
– Профессор, а Чу... тоже? Она тоже, это правда?
– Да, Гарри. Она упала в озеро с огромной высоты, судя по всему. При падении она ударилась о выступающую из воды корягу, ее оглушило, и она захлебнулась в воде. Я понимаю, это ужасно, но это правда. Ты должен ее знать.
– В самом деле, - пробормотал Гарри и продолжил рассказ.
Он объяснил, как Бладштейн смог контролировать его почти целый год, впрочем, Дамблдор уже знал об этом и лишь кивал в подтверждение своих мыслей, когда Гарри объяснял ему, как он понял, что зелье, которое ему дал доктор было Жидким Злом, как он сообразил, что и зелье, которое дал ему профессор Снейп подменила тоже мадам Помфри. Она заходила к профессору за новыми лекарствами, которые он иногда готовил для нее, и могла с легкостью налить в оставленный для Гарри флакончик свой яд. Потом Гарри переключился на больницу Св. Манго, рассказал, как его стерегла Нагини, как она рассказала о том, что его предали двое, кому он больше всех доверял, и точно: за все годы, проведенные в Хогвартсе, Гарри не мог себе представить, что человек, который терпеливо лечил самые невероятные его болячки и ушибы, может оказаться предателем. Насчет второго он пока ничего не мог сказать, но, судя по тому, как Дамблдор нахмурился, Гарри понял, что у него есть кое-какие соображения на этот счет. Затем Гарри начал рассказывать, как его отвели к Вольдеморту, как персонал больницы не обращал ни малейшего внимания на то, что происходит. Как Черный Лорд уничтожил его палочку и медальон, и как рассказал, что сделал за этот год, чтобы вернуть себе власть.
– Он уже почти вернул ее, Гарри, - Дамблдор мрачно смотрел в угол.
– Если у него есть вампиры, есть много новых последователей, есть даже немалые деньги, то его больше ничего не сдерживает. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Да, сэр, - мальчику вспомнились последние слова Вольдеморта.
– Это означает открытую войну, не правда ли?
– Ты понял. В газетах уже появились первые сообщения о том, что вновь активизировались вампиры в традиционных местах на континенте. Упивающиеся Смертью снова стали нападать на маглов среди бела дня. В Министерстве намечаются большие кадровые перемены. Нашли Людо Вральмана, правда, - Дамблдор несколько замялся и, наконец, решился сказать Гарри это.
– Его опознали с трудом. Тело пролежало в Атлантике слишком долго. Вольдеморт, как ты сам понимаешь, не склонен оставлять свидетелей.
– Еще одна жертва! Сколько же их еще будет?
– Много, Гарри. Очень много, если мы не поторопимся. Продолжай!
Когда Гарри закончил рассказ, поведав директору о том, как Валери Эвергрин сражалась с Вольдемортом, тянув время до прибытия остальных членов Ордена Феникса, как профессор Снейп спас ему жизнь, чуть не погибнув сам, как Гарри смог снять кожу со змеи и выстроить Магическую стену, Дамблдор долго молчал, а затем, тяжело вздохнув, спросил:
– Это, наверное, был самый твой тяжелый год, Гарри, верно?
– Да, наверное, - прошептал Гарри.
– Я чувствую, что все время вел себя как последний идиот, словно бы меня лишили способности думать. Джордж никогда не простит меня, да, профессор? А Чу... она мечтала разводить крылатых лошадей! Рон так страдает, но он все равно отправился туда, чтобы спасти мне жизнь. Смогу ли я отплатить ему когда-нибудь за это?
– Джордж не станет винить тебя, мой мальчик. Он винит только того, кто действительно несет ответственность за эту трагедию: Вольдеморта. Боюсь, правда, что он несколько неосторожно настаивал на том, чтобы лично увидеть Вольдеморта и спросить с него за смерть своего брата. Ему было слишком тяжело, Гарри, ты должен это понять, но должен понять и то, что люди не должны сами мучить себя в такие времена, какие у нас настали. Настанет время, и мы оплачем наших друзей, погибших во имя будущего. Но сейчас у нас нет никаких прав предаваться горю. К тому же имеем ли мы право любить мертвых больше, чем живых? Думаю, что нет. Сейчас надо думать, что мы еще сможем сделать для тех, кто жив, Гарри, - директор смотрел в никуда и видел то, что Гарри не мог разглядеть.
– Скажи, - внезапно прервал размышления Дамблдор.
– Ты уже знаешь, что такое ментолегус?