Хасидские истории. Поздние учителя
Шрифт:
А потом Машиах скажет: “Но я ведь пришел ради тех, кто не будет оправдан”».
Рабби из Ружина говорил:
«Когда человек собирается расколоть чурбак топором и, замахнувшись изо всех сил, не попадает по дереву, то топор уходит глубоко в землю. Точно так же цадик обращается к людям, дабы подвигнуть их сердца на службу Богу, но они не слушают его, а восхищаются лишь его умом и умением проповедовать».
Толкуя стих «Ибо Тора от Меня выйдет в мир» [18] , рабби из Ружина говорил:
«Учение вечно будет оставаться неизменным. Первая книга Пятикнижия извечно пребудет рассказом о начале начал, рассказом о том, что было с нашими праотцами с того самого дня, когда Бог сотворил мир. Существует, однако, нечто скрытое от нас. Об этом и сказано в Книге Чисел: “В свое время рассказано будет Яакову и Исраэлю о том, что совершал Всесильный” [19] . Об этом же и слова “Ибо Тора от Меня выйдет в мир” – рассказ о том, что Я совершал до сотворения мира».
18
Ис. 51:4
19
Чис. 23:23
Однажды, когда немало умных людей собралось за столом рабби из Ружина, некто спросил его: «Отчего люди так настроены против нашего учителя Моше бен Маймона?» Один из присутствовавших рабби ответил: «Потому что в своем труде он утверждает, что Аристотель знал о небесных сферах больше, чем Йехезкель. Так почему бы нам не быть настроенными против него?»
На это рабби из Ружина сказал: «Вот что пишет наш учитель Моше бен Маймон. Два человека вошли в царский дворец. Один подолгу разглядывал каждый зал, рассматривал глазами знатока бесценные сокровища и, казалось, все никак не мог наглядеться. А второй шел из зала в зал и твердил лишь одно: “Вот царский дворец. Вот царская мантия. Еще шаг, еще миг, и я смогу лицезреть моего Царя, моего Господина”».
Когда рабби из Гур навестил рабби из Ружина в Садагоре, тот спросил гостя:
– А что, хороши дороги в Польше?
– Да, – ответил тот.
– А кто, – продолжил расспросы рабби из Ружина, – отвечает за их строительство, евреи или неевреи?
– Евреи, – ответил рабби из Гур.
– Разумеется, – воскликнул рабби из Ружина, – прокладывать дороги – это такое дело, что его можно доверить только евреям.
Толкуя слова Писания: «Когда кто-нибудь из вас захочет принести жертву Богу…» [20] рабби из Ружина сказал: «Только тот, кто приносит себя в жертву Богу, может называться человеком».
Сказано: «Жертвенник на земле сделай Мне… А когда ты Мне будешь делать жертвенник из камней, не клади их обтесанными, дабы не занес ты над ними железо и не осквернил их» [21] Рабби из Ружина так толковал эти стихи: «Жертвенник на земле – это жертвенник тишины, что более всего угодно Господу. Но если ты слагаешь жертвенник из слов, то не обтесывай их, ибо подобного рода уловки могут только осквернить его».
20
Лев. 1:2
21
Исх. 20:21–22
Рабби из Ружина говорил:
«Вот виды служения, которые человек должен совершать во все дни свои: придавать материи форму, совершенствовать человеческую природу и давать возможность свету проникать во тьму до тех пор, пока тьма не воссияет сама и между ними двумя уже не будет никакой разницы. Ибо сказано: “И был вечер, и было утро: день один”» [22] .
И еще рабби из Ружина говорил:
«Не следует особо гордиться своим служением Богу. Разве похваляется рука тем, что выполняет волю сердца?»
22
Быт. 1:5
Однажды хасиды сидели и беседовали по-братски, и тут в комнату вошел рабби из Ружина, покуривая свою трубку. Он был в хорошем расположении духа, и они решились спросить его, как им следует служить Господу. Рабби удивился вопросу и ответил: «Откуда бы мне знать?» Но затем, разговорившись, поведал им такую историю:
«Жили-были два приятеля, и оба они были обвинены в некоем преступлении и предстали перед царским судом. Царь, любя их, решил проявить милосердие, но он не в силах был их просто помиловать, поскольку даже царское слово не может быть выше закона. И потому он вынес такой приговор: над глубокой пропастью натянули канат, и оба осужденных должны были пройти по канату над пропастью – тот, кому это удастся, не будет казнен. Все было сделано по царскому указу, и вот первый из осужденных благополучно оказался на другом краю пропасти. Второй, никак не решаясь сдвинуться с места, крикнул приятелю: «Скажи, как у тебя это получилось?» «Я и сам не знаю, – ответил тот. – Едва я почувствовал, еще на том краю, что падаю, – и тотчас же оказался на этом».
Некий молодой человек обратился к рабби из Ружина с просьбой сделать так, чтобы Бог обуздывал его дурные порывы. Рабби говорил с молодым человеком, едва скрывая улыбку: «Ты хочешь, чтобы Он обуздывал твои дурные порывы? Но обуздать можно норовистую лошадь, а не дурные порывы человека. Тебе следует молиться, учиться и работать со всей искренностью, и тогда ты просто забудешь о своих дурных порывах».
Человек, измученный тяжелой болезнью, пожаловался рабби из Ружина, что страдания отвлекают его от учебы и молитвы. Рабби положил ему руку на плечо со словами: «Разве ты можешь знать, друг, что более угодно Господу – твоя учеба или твои страдания?»
Когда рабби из Ружина по совету врачей отправился в Одессу принимать морские ванны, там в это время жил внук рабби Яакова Эмдена. Звали его Меир, и он давно уже отошел от пути отцов. Рабби Исраэль встретился с ним и пригласил его в Ружин, пообещав, что все расходы он возьмет на себя. Меир согласился.
Пробыв в гостях у рабби Исраэля не очень долгое время, Меир полностью раскаялся в своих поступках. Через несколько дней, однако, рабби заметил, что его гость снова выглядит удрученным, и он спросил его: «Меир, дитя мое, что тебя беспокоит? Если ты думаешь о своих грехах, то помни, что, вернувшись на истинный путь, ты примирился с Господом».
Меир ответил: «Как же мне не беспокоиться! После раскаяния я снова и снова возвращаюсь к своим грехам – как та собака из пословицы, что возвращается к своей блевоте. И разве я могу быть уверенным в том, что мое раскаяние принято на небесах?»