Хасидские предания
Шрифт:
совместный труд.
Высшая нравственность - это когда человек с Богом. Или
Бог с человеком. Сокрытые во всех вещах мира божественные
искры, отпавшие от Творца, нуждаются в очищении от наростов
и в освобождении. Эту миссию возлагает на себя цадик. Отсюда
– его безграничный альтруизм и самопожертвование, мерилом
которых выступают хасиды. Без них горение цадика не излучало
бы света.
Этот свет - радость хасидов. Они веселы внутренней радос-
тью, не имеющей ничего общего с пошлым весельем людей,
убежденных, что мир - это театр и что единственное удовольст-
вие человека в этой жизни - сделать ее повеселее.
Другая сторона своеобразия хасидов, по-новому представив-
шая значение обыденного соблюдения заповедей, - все большее,
по мере нравственного развития, тождество и равноценность
слова и дела, задуманного и совершенного. Нравственность
– это целый человек, а не только его поведение; ограниченно
нравственный человек, то есть подчиняющий этическому лишь
.часть себя, всегда лицемерен, даже если он чрезвычайно благо-
честив и добродетелен. Изобличая таких людей, цадик иногда
и поюродствует, поскольку юродство, как ничто другое, ярко
выявляет нравственную ущербность. Сам же цадик - живой
образец целостной нравственности. Поэтому, когда хасиды рас-
сказывают друг другу истории о своих цадиках - а это проис-
ходит всегда, когда они собираются вместе в субботу, - они
совершают в том числе и нравственный акт, причем в самом что
ни на есть практическом смысле.
Именно эти истории и образуют "Хасидские предания", со-
бранные М. Бубером. Помимо собирания и пересказывания ха-
сидских легенд, он посвятил хасидизму немало книг и статей. Но
сколько бы он ни высказывался в них о смысле своего увлечения
хасидизмом, причины этого по большому счету так и остаются
тайной. Возможно, знакомство с "Хасидскими преданиями" в пе-
ресказе М. Бубера поможет читателю приблизиться к ее постиже-
нию, а может быть, - кто знает - и к постижению загадки своей
собственной личности.
П. С. Гуревич, М. Л. Хорьков
ПРЕДИСЛОВИЕ
Один из живейших аспектов хасидского движения состоит
в том, что хасиды рассказывают друг другу истории о своих
духовных лидерах, "цадиким"*. Когда они присутствуют при
совершении чего-нибудь великого, когда они видят нечто значи-
тельное, они чувствуют, что призваны обрести с ним связь и за-
свидетельствовать это перед другими людьми. Слова, использу-
емые для описания такого опыта, - не просто слова; они облада-
ют свойством сообщать последующим поколениям происшедшее
во всей той действенности, какой обладают слова, в самих себе
становящиеся действием. И поскольку эти слова служат вечному
сохранению святых дел, они освящаются этими делами. Рас-
сказывают, что Ясновидец из Люблина однажды увидел огнен-
ный столб, поднимающийся из маленькой комнаты; когда он
вошел туда, то увидел там хасидов, рассказывающих друг другу
истории о своих цадиким. Согласно хасидским поверьям, в цади-
ким изливается изначальный Божественный свет; через них он
изливается затем в их деяния, а из деяний - в слова хасидов,
повествующих о цадиким. Баал Шем, основатель хасидизма,
говорил, что, когда хасид рассказывает что-то во славу цадиким,
это равнозначно его проникновению в таинство божественной
колесницы, которую лицезрел пророк Иезекииль. Один цадик из
четвертого поколения, равви* Мендель из Рыманова*, друг Яс-
новидца, прибавлял к этому такие слова: "Ибо цадиким - это
и есть колесница Бога"'. Но легенда - это нечто большее, чем
просто отражение. Она свидетельствует о священной сущности
для того, чтобы жить с нею. Чудо, когда о нем рассказывают,
приобретает новую силу; сила, действовавшая когда-то и пребы-
вающая теперь в живом слове, продолжает действовать - дей-
ствовать из поколения в поколение.
Одного равви, чей дед был учеником Баал Шема, как-то
попросили рассказать историю. "Историю, - ответил он,
– нужно рассказывать так, чтобы она сама собой доставляла
'Звездочками отмечены примечания переводчиков, помещенные в конце
книги. Арабскими цифрами - постраничные примечания М. Бубера.
– Примеч.
ред.
' Мидраш. Бытие Рабба LXXXII. 7.
слушателям помощь". И рассказал следующее: "Мой дед был
хромым. Однажды кто-то попросил его рассказать историю о его
учителе. И он поведал о том, что святой Баал Шам во время
молитвы обычно подпрыгивал и приплясывал. Рассказывая, мой
дед поднялся; его так увлекла история, что он и сам начал
прыгать и плясать, как бы изображая своего наставника. И в тот
самый час он излечился от своей хромоты. Вот так нужно рас-
сказывать истории!"
Бок о бок с устными преданиями существовала и письменная