Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!»
Шрифт:
– Не надо стесняться, – невозмутимо заметил он тотчас. – Я врач, а лекарь, как известно – не мужчина и не женщина. У него нет пола. Он – целитель, вот и всё.
Гелерра кивнула. Вернее, с достаточным почтением, как ей казалось, склонила голову. Волшебник ответил – коротким кивком.
– Приступим, адата. – Он по-прежнему глядел на неё внимательно, изучающе. – Сестра моя добилась многого, очень многого, Гелерра. Ты на пути к излечению. Конец уж недалёк. Я очень рад – дело пошло даже быстрее, чем рассчитывала Соллей. Скоро ты будешь свободна, адата, и сможешь идти куда
Гарпия ощутила, как внутри её всё сжалось. Она не раз и не два начинала с Соллей разговоры о Познавшем Тьму, о том, как он благ, и что любое противостояние с ним – есть великое зло, но волшебница только посмеивалась.
«Мы сами по себе, Гелерра. Свобода наша – превыше всего. Прости, но мы никогда не пойдём на службу, кто б ни предложил – Хедин ли, Дальние ли, Хаос, Спаситель или, я не знаю, Древние. Ни к кому и никогда. Запомни это, пожалуйста».
Гелерра запомнила.
И всё равно, ей всякий раз становилось неприятно и неудобно, когда троица магов при ней вот так вот поминала великого Хедина, а она… а она отмалчивалась. Отмалчивалась, словно всякий раз предавала и его, и свою любовь к нему.
– Начинаем. – Чародей потёр руки. – Нападай!
Прямо перед Гелеррой на песке арены возникла отара овец. Рядом с матерями – совсем мелкие ягнята.
Адата заколебалась. Они с Соллей успешно задавили демоническую жажду крови и убийства, неистовое желание рвать живую плоть когтями и пожирать сырое мясо…
– Нападай! – уже резче бросил Кор Двейн.
Клыки и когти у Гелерры пока ещё никуда не делись, чешуя начала облезать только в одном месте. Демон демоном, что ни говори.
Демон-то она демон, да только лишь с виду.
Однако приказ есть приказ. Внутренне поморщившись, адата выпустила отливающие синевой когти, шагнула к отаре. Овцы сбились в кучу, толкаясь и прячась друг за друга, испуганно блея. Кругами бегал потерявший мать ягнёнок, тонкие ножки с маленькими копытцами взрывали песок.
– Нападай! – Голос Кора Двейна хлестнул, словно бич.
Гелерра нехотя повиновалась.
Стальные когти пронзили шею ближайшему барану, животное забилось в конвульсиях, по красно-чёрной броне потекла тёплая кровь. Демон с надеждой шевельнулся, осторожно приподнимая рогатую башку где-то там, в глубине подсознания Гелерры.
– Ещё! – крикнул чародей. Крикнул глухо и яростно; адату словно толкнул кто-то между лопаток, впихивая в самую гущу отары. – Бей! Рази! Быстрее! Без пощады!
Задыхаясь от отвращения, адата разила.
В её родном мире гарпии в основном питались рыбой и овощами, морскими растениями. Рыбу обычно растили на фермах. Конечно, в походах с учениками великого Хедина делать приходилось всё, в том числе – и свежевать убоину; Гелерра гордилась собственным хладнокровием в таких делах. Надо – значит надо. Отряд должен есть. А гном, не поевший мяса, – это не гном.
Но сейчас её почти что выворачивало наизнанку.
И демон, почувствовав слабину, ринулся в атаку.
У Гелерры вырвался неистовый, рвущий глотку рёв. Она застыла на месте, воздев окровавленные лапы с выпущенными на всю длину когтями.
Демон пировал, наслаждался, выл, ревел, бушевал. Клыки и резцы работали без устали, разрывая ещё трепещущую плоть. Кровь и внутренности так и летели во все стороны, превращая арену в подобие жуткой скотобойни.
Демон настигал и убивал. Баранов, овец, ягнят. Последних – с особым удовольствием. Он завладел всем сознанием Гелерры без остатка, загнав саму адату в такие глубины, что она могла лишь скорчиться и судорожно рыдать, не в силах ни сопротивляться, ни даже помыслить о сопротивлении.
Оставался последний ягнёнок. Белая шубка забрызгана алым, он суматошно метался из стороны в сторону, жалобно взмекивая. Демон замедлился, смакуя страх и ужас беспомощного создания. Конечно, лучше, если б это оказался человеческий ребёнок – и демон представил его себе, мальчишку лет пяти-шести, с белыми, выгоревшими на солнце волосами и перепуганной мордашкой. Сейчас, сейчас, он медленно приблизится, замахнётся, ударит, пронзит, и…
В грудь демона словно грянуло морозным тараном, а сверху обрушился град пронзающих броню насквозь ледяных игл. Иглы пробивали чешую, рвали мышцы, все три сердца и лёгкие, застревали в толстых костях черепной коробки.
Рёв агонии сотряс стены замка, чёрно-красное существо заметалось, смертельно раненное. Демон слепо кинулся на человека, причинившего ему столь нестерпимую боль, но мышцы уже служили не так хорошо, отказывали; многочисленные раны извергали тёмную кровь. Демон поскользнулся на останках овечьей туши, рухнул, вздымая облако кровяных брызг, и тут его настиг последний удар.
Хлыст, составленный словно из множества каменно-твёрдых ледышек, обвился вокруг незримой сути демона, захватив горло. Тварь захрипела, напрасно царапая когтистыми лапами стиснувшую шею удавку. Из пасти вывалился тёмный язык, затрепетал; красные глаза выпучились. Из глотки вырвалось неразборчивое сипение.
Чародей Кор Двейн молча наблюдал.
И, когда трепыхающееся тело замерло, просто вытянул руку. Просто вытянул руку, однако лицо его блестело от пота, а глаза запали.
С кончиков пальцев, словно капли крови, срывались золотистые бисеринки, тяжёлые, точно ртуть. Золотистое сияние подползло к поверженному демону, охватило его, и кроваво-чёрная чешуя вспыхнула, весело затрещав в огне, словно сухой хворост.
Чешуя горела, загибалась и сворачивалась в трубочки, точно кора. В огне проступили совершенно иные очертания – человеческого тела, застывшего ничком, с огромными нагими крыльями за спиной.
– Просыпайся, Гелерра, – с усмешкой сказал чародей.
…Адата возвращалась в сознание медленно и трудно. Всё её существо, казалось, сделалось болью. Сквозь муть в глазах медленно проступали очертания двух рук, бледных, перепачканных кровью и гарью, но – её рук.
– Дело сделано, адата, – услыхала она. – Правда, перьев у тебя пока нет, но, надеюсь, они отрастут достаточно скоро. Вставай.