Хеопс и Нефертити
Шрифт:
– Да-да, – сказал Карл. – Она стала заноситься. Вчера она сделала мне замечание. Она сказала, что такие галстуки, как у меня, уже не носят.
Решено было через два дня начать контакт с Хеопсом. Я успел показать Нефертити кинофильм о жизни слонов в Африке. Кинофильм тронул меня до слез. Там показывали старую слониху с детенышем. Слониха умирала, и слоненок оставался один. Он беспомощно тыкался в лежавшую на земле умирающую слониху.
Нефертити осталась равнодушной.
– Не переживай за слоненка, – сказала она. – Его спасет съемочная группа,
– Но ты-то хоть ощущаешь себя слонихой?! – воскликнул я.
– Не более, чем ты, – ответила она. – Интересное дело! Упрятали меня в шкуру слона… По-твоему, форма определяет содержание?
– Нет. Но они едины.
– Интересно, что бы ты сказал, если бы имел форму воробья, а соображал бы на том же уровне, что сейчас?.. А?
– Сейчас вырублю! – предупредил я.
– Конечно, чего от тебя можно ожидать! Но это не аргумент в споре, учти.
Признаться, она мне здорово надоела. Я уже мечтал поскорее запустить ее к Хеопсу, пускай он с нею разбирается. Хотя ждал от этого эксперимента самого худшего. Мне было стыдно подкладывать Хеопсу такую свинью.
Накануне контакта я пригласил в КБ Папазяна. Он пришел с мешочком, в котором была крупная очищенная морковь. Я познакомил их.
– Папазян, – сказал Аветик Вартанович.
– Нефертити, – представилась слониха, подавая Папазяну хобот, точно для поцелуя.
Папазян протянул ей морковку. Нефертити посмотрела на него иронически, но морковку взяла.
– Я хотел бы рассказать вам о Хеопсе… – начал Папазян.
И он изложил ей биографию Хеопса, его вкусы и привычки. Аветик рассказывал тихо, с доброй, доверительной интонацией, будто говорил о любимом брате. Трудная и одинокая жизнь Хеопса раскрылась передо мною с такой неожиданной пронзительностью, что я тут же хотел бежать к Карлу и умолять его отказаться от нашей затеи. Мне было жалко Хеопса.
– Напрасно вы так одушевляете слона, – заметила Нефертити. – Это пахнет антропоморфизмом. Уверяю вас, ничего подобного он не чувствует.
– Увидите. Все увидите, – сказал Папазян. – Вы уж с ним поласковей…
– Я постараюсь, – сухо сказала Нефертити.
Папазян оставил ей мешочек с морковкой, и мы вышли на улицу.
– Ну как? – спросил я.
– Умна, – сказал Папазян.
– Слишком умна! Не понимает только ни черта! – выругался я. – Боюсь, что мы нанесем Хеопсу психическую травму.
– Не бойся, Тиша, – сказал Папазян. – Хеопс тоже не дурак. И потом он – личность, – тихо добавил Папазян. – Посмотрим.
Я вернулся в цех.
Нефертити отдыхала в выключенном состоянии. Рядом с ней лежал пустой мешочек Папазяна. Вокруг суетились монтажники и операторы, готовя слониху к завтрашнему эксперименту.
Контакт
До ворот зоопарка Нефертити довезли под брезентом. Там брезент сняли, включили слониху за хвост и приказали – в программном режиме – идти в слоновник, следя за Папазяном.
Вокруг стала собираться толпа. Нефертити сошла с платформы и двинулась за Аветиком Вартановичем. Сзади тащили хвост любопытствующих и участников эксперимента. Две операторские группы фиксировали происходящее телекамерами. Одна была с телевидения, а вторая – научная, из нашего КБ. Все стадии эксперимента записывались на видеомагнитофон.
День был хмурый и ветреный. Температура плюс семь. Звери жались по углам клеток и провожали слониху взглядами.
Открыли железную калитку слоновника, сваренную из двутавровых балок, и Нефертити вошла в вольер. Она остановилась посреди площадки, ожидая дальнейших указаний.
– Перевести в автономный! – скомандовал Карл.
Андрюша нажал кнопку на портативном пульте управления и перевел Нефертити в автономный режим. Она оглянулась на толпу, махнула хвостом и двинулась к дому, где укрывался Хеопс.
Не успела она сделать двух шагов, как из дома вышел Хеопс. Он не спеша подошел к слонихе и остановился. Операторы приникли к камерам. Я видел, как волнуется Карл. У него задергалась щека. Папазян стоял, как всегда, печальный.
– Сейчас он ее расколошматит! – восторженно заметил какой-то мальчик из зрителей.
Но слон, постояв несколько секунд, дотронулся хоботом до уха Нефертити, медленно повернулся и зашагал обратно к дому. У входа он обернулся, как бы приглашая слониху следовать за ним. Нефертити повиновалась. Они вошли в дом.
– Запрос! Передавай запрос! – подскочил Карл к Андрюше.
«Что делаете?» – передал Андрюша по радио.
«Едим отруби», – ответила Нефертити.
«Он ничего не подозревает?»
«Кто его знает?» – философски ответила слониха.
Научная съемочная группа кинулась на крышу слоновника, где было оборудовано специальное окно для наблюдений. Они всунули в окно телекамеру и принялись снимать.
Мы пошли в вагончик, где стоял монитор. На экране можно было видеть в полумраке спины слонов. Они стояли рядышком и заправлялись отрубями. Сверху невозможно было различить, кто из них живой, а кто искусственный. Затем один из слонов отправился в угол, где в огромном баке лежала свекла. Он взял хоботом одну свеклу и пошел обратно. Тут мы увидели, что это Хеопс. Он протянул свеклу Нефертити. Та взяла и съела.
«Ответь любезностью на любезность», – передал нетерпеливый Карл.
«Не учите меня жить», – ответила Нефертити.
– Выключай передатчик, – скомандовал Карл Андрюше. – Пускай работает самостоятельно.
Хеопс подтащил весь бак со свеклой к ногам Нефертити. Слониха стала благосклонно есть свеклу.
«Следующий сеанс связи завтра утром, в десять ноль-ноль, – передал Андрюша. – Всего хорошего!»
«Пока!» – ответила слониха.
Андрюша выключил приемопередатчик. Теперь следовало ждать.
Мы здорово замерзли, и Папазян предложил пойти к нему домой погреться. Остались только операторы на крыше, которые подогревали себя жидкостью из термоса. Что в нем было – неизвестно. Толпа расползлась. Мы вчетвером пошли к Папазяну.