Хевдинг
Шрифт:
— Хельги… А расскажи-ка мне вон про того. Рядом с князем, без пальцев который, — попросил я.
— Мне казалось, вы уже знакомы, разве нет? — хмыкнул он. — На днях прибыл, с командой. Сорок человек в команде, но как по мне — сброд. Изгои, убийцы. Отовсюду набрал, по всему северу.
— И почему я не удивлён, — пробормотал Сигстейн Жадина.
— А корабль? Что у него за корабль? — спросил я.
— Драккар, — пожал плечами Хельги. — Я не интересовался подробностями.
Наверняка где-то украл, или у кого-то отнял, убив прежних
— И Хререк ему…
— Верит как себе, — пожал плечами Хельги, перебивая меня. — Они были знакомы. Уппленд — тесное местечко. Все друг друга знают.
— Вот как… — пробормотал я.
Странно, тогда и «Морского сокола» Хререк должен был узнать, наш драккар он видел много раз. Все корабли здесь делались штучно, под заказ, и двух одинаковых кораблей просто быть не может, все они отличаются хотя бы в мелких деталях, и как я мог издалека узнать, например, корабль Ивара Бескостного, так и силуэты многих других можно с лёгкостью отличить друг от друга.
Пир тем временем подходил к своей кульминации. Блюда уже несколько раз сменились, слуги без устали притаскивали новые бочки с выпивкой. Многие уже напились, кто-то горланил песни, бахая кулаком по столу в такт, какой-то служанке задрали юбку прямо здесь, в зале, несколько самых слабых уже рухнули спать лицом в стол. Обычное зрелище, привычное для всех, кто хоть раз бывал на пиру у северян.
За столом оставались лишь самые стойкие, да и те уже, в основном, осоловело глядели в пустые кружки. Но не я. Я почти не пил, часто пропуская или едва притрагиваясь к напитку, как всегда. Хререк тоже выглядел бодрым и весёлым. А ведь он забыл кое-что, и меня это самую малость напрягало.
Я встал со своего места с кружкой и кувшином эля в руке, подошёл к столу, за которым сидел князь со своими ближниками. Хререк поднял на меня внимательный взгляд.
— Хочу выпить с тобой, князь! — произнёс я.
— Бранд! Грешно отказывать такому храброму хёвдингу, как ты! — рассмеялся Хререк.
Мы выпили до дна, и Эйрику тоже пришлось пить со мной вместе. Вот только он демонстративно сплюнул через плечо, едва пригубив напиток.
— Не ожидал увидеть здесь ручного пса Рагнарсонов, — сказал он.
— Не ожидал увидеть здесь бывшего раба, — ответил я.
— Ну, хватит! — воскликнул Хререк. — Негоже устраивать склоки здесь, на моём пиру. Я хочу, чтобы вы помирились.
— Нет, — сказал я.
— Нет, — в один голос со мной сказал Эйрик.
Князь помрачнел, отказов он, как и любой другой властитель, не терпел и не любил.
— Бранд больше не служит сыновьям Лодброка, — медленно произнёс он. — Эйрик больше не носит цепей.
— Потому что я его и освободил, — вышло так, что я перебил князя, и это было опасно, но слова вырвались у меня сами собой.
— Неважно, — сказал Хререк. — Если вы оба хотите оставаться в моём войске, между вами не должно быть разногласий. Я одинаково ценю и тебя, Бранд, и тебя, Эйрик.
Первым моим порывом было уйти, громко хлопнув дверью, но я сдержался. Надо держать себя в руках, мы, в конце концов, не дети и не подростки, чтобы устраивать тут сцены. Поэтому я прикрыл глаза и выдохнул через нос, пытаясь игнорировать присутствие Эйрика.
— На нашем разногласии я выхожу в море, — сказал я, понимая, что Эйрик от своей клятвы вернуть «Морского сокола» не отступится, а я ни за что в жизни не уступлю.
Хререк поиграл желваками, явно недовольный тем, что вынужден решать наши склоки, а не отдыхать и развлекаться. Всему должно быть своё время.
— У Эйрика есть собственный корабль, — сказал князь.
— Лучше прежнего, — вставил Эйрик.
— Ступай, Бранд, — вздохнул князь. — Веселись, отдыхай. Расслабься.
Но спокойно отдыхать я не мог, тем более сейчас, когда я завёлся и вспылил. Деструктивная энергия требовала выхода, как бы я ни старался держать себя в руках. А самодовольная харя Эйрика выводила меня ещё сильнее.
— Да, Бранд, ступай, — вставил он, паскудно улыбаясь.
Видит Бог, не надо было спасать эту неблагодарную тварь. Мне стоило неимоверных усилий просто держать нож в ножнах. А из-за чего весь сыр-бор? Эйрик сам пошёл против команды, сам вызвал Жадину на хольмганг, и сам же в нём проиграл. Будь он чуть скромнее, ничего этого бы не случилось, и никакой вражды бы не было.
Но Эйрик сам прилюдно сказал, что отомстит нам всем, а это автоматически записывало его в стан врагов. Таких, каких лучше не оставлять в живых. Такие, как Эйрик, с радостью воткнут тебе нож в спину, как только для этого представится возможность, а в войске князя она обязательно представится.
— Не смей указывать мне, раб, — процедил я.
— А то что? — фыркнул он.
— Не то я сделаю из твоего черепа кубок для питья, а из мошонки — крохотный игрушечный кошелёк, — сказал я.
В зале повисла тишина, через пару мгновений сменившаяся громовым хохотом. Не смеялся только Эйрик, багровеющий от злости.
— Князь… Дозволь мне выйти с ним на поединок… — севшим голосом попросил Эйрик.
— Нет! Довольно! Я не желаю ничего слышать про поединки и вашу вражду! — разозлился Хререк.
Хах. Такие оскорбления смываются только кровью, и Хререк только что дал повод всем очевидцам говорить, что Эйрик безропотно стерпел подобное обращение. Вряд ли князь сделал это специально, скорее всего, он не подумал о последствиях, но меня и такой вариант полностью устраивал.
— Удачи, князь, — бросил я, разворачиваясь и возвращаясь на своё место.
Хотелось покинуть зал и вернуться к команде, но уходить с пира до его окончания было бы не очень вежливо. Да и наблюдать за кислой рожей Гудредсона оказалось довольно-таки весело.