Хевдинг

Борчанинов Геннадий

Тем более, что Вышата доступно объяснил всем. Недостаточно будет просто выйти вверх по реке к истоку. Нужно зайти в правильный приток, подняться уже по нему, выйти в озеро, и уже оттуда на волок. Ручьями, озёрами, медвежьими тропами. К тому же, волок здесь был не один, и даже не два. Какие-то были короче, но сложнее, какие-то длиннее, но проще для перехода, и на каждом из них потихоньку разворачивалась целая индустрия.

Грузчики, бурлаки, бондари, мелкие торговцы, продающие всё необходимое проезжим купцам, постоялые дворы,

чтобы уважаемые люди могли отдохнуть перед трудным переходом. И Хререк желал взять всё это под свою твёрдую руку. Само собой, нынешние хозяева этому активно сопротивлялись.

— И что, в самом деле так до Миклагарда дойти можно? — спросил вдруг Сверри.

Мы наконец вошли в устье реки, и пейзажи вокруг казались дикими и глухими. Совсем не напоминающими о величественном Царьграде.

— Можно туда, а можно и в Булгарию, — сказал Вышата. — По здешним рекам все пути открыты. Главное, знать, куда идти.

— Никогда столько ничейной земли не видел, — сказал вдруг Хромунд. — У нас на севере каждая лужайка кому-то принадлежит, друг у друга на головах сидим. А тут…

— А с чего ты взял, что она ничейная? — усмехнулся Вышата.

— А чья? Князева? — проворчал Хромунд.

— И не только, — сказал Вышата.

О собственном куске земли мечтали многие, хотя лично я этой тяги не понимал. Хотя кто-то же должен пахать и сеять.

Мы поднимались вверх по течению Ловати, медленной, широкой и достаточно извилистой реки, и лишь изредка на берегах встречались хоть какие-то следы деятельности человека. Для ночёвки выбирались на пологий берег, разводили костры и готовили ужин, чтобы утром снова продолжить путь.

Рана меня почти не тревожила, разве что из-за неё я не мог стоять полную смену за рулевым веслом. Ладно хоть Вышата предложил помощь, так как он всё равно только и делал, что гулял по кораблю да изредка указывал путь.

Путешествие по реке почему-то напомнило мне путешествие на поезде. Там тоже никуда не денешься с проложенных рельс, и путь есть только вперёд, с редкими развилками. Разве что стрелки переводить не надо.

В какой-то момент мы зашли в один из притоков, узкий и извилистый, и ладно хоть осадка «Морского сокола» позволяла ему не царапать дно килем. Места начались болотистые, низкие, топкие, чем-то напоминающие Восточную Англию, только без англичан. Хотя Вышата предупредил, что здесь уже могут повстречаться враждебные племена. Племена непокорных зусулов. А мы, стало быть, должны принести им Железный Капут.

На всякий случай облачились в кольчуги. И хоть места здесь были открытые со всех сторон, человеческая изобретательность в плане засад и убиения своего ближнего не знает границ. Лучше перебдеть.

Мы поднимались всё дальше и дальше вверх по безымянной реке, которая с каждым километром пути становилась всё теснее и мельче. Настолько, что два корабля едва-едва смогли бы разойтись бортами.

— Вышата, а ты уверен, что мы правильно

идём? — спросил я наконец.

Куда ты завёл нас, Сусанин-герой.

— А ты хочешь куда-то свернуть? — усмехнулся он. — Скоро уже будем на месте.

И на самом деле, за очередным изгибом реки вдруг открылся вид на небольшой посёлок. Деревянные избы, конюшни, телеги, вытащенные на берег лодки. Волок, как он есть.

— Вождь, сразу драться будем или погодим сперва? — спросил меня Горм Кусака.

Будь я в целости и сохранности, я бы, может, ещё и подумал над его вопросом, но в моём состоянии лучше в драку без крайней необходимости не лезть. А отправлять в драку своих людей, оставаясь за их спинами, здесь было не принято.

— Погодим, — сказал я. — Они же не знают, кто мы такие, и откуда идём.

Да и вообще, сходу нападать на здешних работяг как-то глупо, всё равно, что дебоширить в самолёте или набить морду проводнику в поезде. Никому от этого лучше не станет, а вот ярлык неуравновешенного дурака приклеится к тебе надолго, если не навсегда.

«Морской сокол» скользнул к пологому берегу, почти к самому пляжу. Люди на берегу посматривали на нас с показным равнодушием, продолжая спокойно заниматься своими делами, даже при том, что драконью морду мы не снимали. Видимо, привыкли уже к таким, как мы.

— Канал бы прорыть и не маяться, — сказал я, оглядывая горизонт, где виднелось несколько озёр вдалеке.

По всей видимости, одно из этих озёр и есть наша цель, и тащить корабль волоком придётся как минимум несколько километров. А это занятие не самое приятное.

— Эти прохиндеи не дадут, — сказал Вышата. — Да и дорого. Кто ж его выкопает-то.

— Была бы тут сильная власть, выкопали бы, — сказал я.

От существования канала выиграли бы абсолютно все. Кроме непосредственно местных жителей, зарабатывающих именно на волоке.

— Кто такие будете, откуда и куда? — окликнул нас с берега плюгавенький мужичок в зимнем тулупе. Летний зной, казалось, ему нипочём.

Я кивком дал сигнал Вышате. Пускай он отбрехивается, как проводник, а мы сделаем вид, что не понимаем ни слова, как высокомерные гости с севера.

— Купцы это! Из Виборга! — ответил Вышата.

— Больно воинственный вид у твоих купцов! — осклабился мужичок.

— Так и места неспокойные! — развёл руками Вышата. — Слыхали, наверное, что творится-то?

— Слыхали уже… — махнул рукой мужик. — Скажи им расценки. За лошадей с телегами по две куны перевоз, брёвна по векше штука, людишкам по куне за работу.

Вышата, чтобы не выходить из образа, сказал всё то же самое по-норманнски. Я мысленно прикинул необходимую сумму, просто чтобы переправиться. Это кажется, что недорого, а на самом деле местные учинили тут настоящий грабёж.

— Скажи ему, что возьмём лошадей по одной куне и брёвна, — сказал я. — Людей не надо. Хотя нет, одного. В проводники.