Химера
Шрифт:
— Как вам, уважаемый господин? — поинтересовался зазывала из-за спины Крысолова. — Венец моей коллекции. Таких трудов стоило его поймать.
— Как вам разрешили притащить в город живого плотояда? — дрожащим голосом спросил Ладаим.
— Это же ради зрелища. Он в клетке и на цепи, бояться нечего. Мы его провезли от самого Дегоара досюда, потом поедем на юг, к Анору. Мы знаем, что делаем. Не то, что тот придурок, который хотел химеру привезти.
— Химеру? — переспросил Ладаим. Город с утра бурлил от вестей о нападении крылатой бестии и отвлёкся лишь с началом Жатвы.
— Не
С утробным рыком плотояд бросился на прутья, но цепи с жутким грохотом сдержали его. Зрители с воплями разбежались, и Ладаим решил последовать за ними. Он всё же предпочитал, чтобы такие твари оставались там, где им самое место. Подальше от него.
Крысолов продолжил свой путь по праздничным улицам. Его цель была ближе к набережной Сальмены, где и читал свои речи некий Иштаим. Даже в праздник вседозволенности жрецы Далёкой Звезды не могли допустить, чтобы последователь Святого Солнца проповедовал у стен главного летарского собора.
Набережная стала отхожим местом праздника. Жители города выбирали её закоулки, чтобы справить нужду и предаться утехам с видом на главную реку королевства. Стражники поглядывали на упившихся людей с лёгкой завистью и разгоняли лишь самых буйных.
Ладаим шагал вдоль водной глади, в которой отражались огни набережной. Чуть впереди — у места, где в Сальмену впадает Астара, покачивались у пристани суда. К осени их оставалось всё меньше: слишком сильно падала глубина в некоторых местах, да и погода становилась непредсказуемой.
Бассель пока не обзавёлся церковью Святого Солнца, поэтому для своих проповедей Иштаим расположился в зале постоялого двора «Золото Сальмены». Ладаим представлял бродячих жрецов бедными старцами в обносках, живущих на чистой вере и затхлой воде, но во время Жатвы позволить себе комнату здесь могли только самые богатые путешественники. А Иштаим выкупил «Золото Сальмены» целиком.
Трое тивалийских наёмников бесцеремонно обыскали Ладаима на входе. Гадюка предупреждала о таком, так что Крысолов предусмотрительно оставил оружие у Биальда и Марвы. Без кинжала в ночь Жатвы он чувствовал себя беззащитным, но и выдать свои намерения не мог.
Немолодой проповедник расположился за стойкой трактирщика, словно у алтаря. Одет он был слишком неприметно для человека, способного снять самый дорогой постоялый двор в Басселе: изношенный шерстяной плащ поверх обычной жёлтой туники служителя Солнца. Лишь увесистый рубин на серебряной цепи, что подпрыгивал на его груди в такт каждому слову, выдавал в Иштаиме небедного человека.
Слушателей в «Золоте Сальмены» набралось не так много. Ладаим насчитал семнадцать горожан, решивших узнать поближе таинственное верование и окруживших проповедника. За ними присматривало ещё шесть тивалийцев с узкими саблями на широких поясах.
— Взгляните вокруг! — призывал Иштаим с характерным говором. Многие на родине Ладаима изучали язык
— А на кой хрен оно вообще заходит тогда? — раздался разумный вопрос от слушателей. — Если любит всех, так и светило бы.
— Как иначе мы бы его ценили? — спросил Иштаим. — Всю силу Святого Солнца мы можем познать, лишь когда его нет. Когда мы по нему скучаем! Так говорил святой Сальмаш, когда сошёл в осаждённый генконами город Саддалл и спас его! Далёкая Звезда не даст вам того тепла, той силы, того счастья. Те, кто уверовал в Святое Солнце, находит его даже в самое тёмное время!
— Жрец Мадугар говорит иначе, — перебила его высокая пожилая дама. — Солнце ослепляет, из-за него мы не видим праведный путь. Далёкая Звезда ведёт нас даже ночью.
— И какая же из тысячи звёзд, что есть на небе — та самая? — Иштаим поднялся и раскинул руки. — Сегодня я вышел на берег реки и не увидел ни одной звезды. Что же это за божество, которое могут покрыть обычные тучи? Даже в самый хмурый день Святое Солнце не оставляет нас без света и тепла!
— Как вы можете такое говорить в Басселе? — возмутился лысеющий мужчина. — Весь город построен лишь милостью прорицателя Кваранга!
— Бассель построен на костях своих же жителей. Тех, кто отказался перейти к Кварангу! Это называется милостью? Посмотрите на меня и на своих жрецов. Я скромный земной человек, потому что так учит Фарахшатаим, Святое Солнце. Вспомните царя Анорского. Где это видано, чтобы смертный называл себя вместилищем высшей воли? Посмотрите на ваш собор и на ваши дома! Кротость — основа веры. Здесь же я вижу лишь алчность и несправедливость.
Ладаим держался в стороне до самого конца проповеди, когда Иштаим пригласил желающих причаститься к вере в Фарахшатаим остаться и пообщаться лично. Таковых нашлось лишь трое. Крысолов знал, что жрец узнает в нём земляка, пусть он и не был таким же смуглым, как многие тивалийцы. Оно и к лучшему: Лисам выделяться не положено.
— Какая встреча! — воскликнул Иштаим по-тивалийски, едва очередь дошла до Ладаима. — Брат-тивалиец в таких далёких краях! Всегда приятно встретить в чуждом месте кого-то, кто так же любит Святое Солнце. Никак, на праздник приехали?
— Вы знаете, я уже давно здесь, — Крысолов сел на ещё тёплый после предыдущих слушателей стул. — Так давно, что начал забывать свою родину. И учение Святого Солнца тоже.
— Разве можно его забыть, брат? — вопрошал проповедник тихим голосом. — Оно всегда в нас, нужно лишь докопаться до глубин души.
— Думаю, я слишком далеко от Тивалии. Зимой я и вовсе забываю вид Солнца, — Ладаим не лукавил. — Может, вы сможете вернуть меня на правильный путь?
— Конечно, смогу, — Иштаим наклонился через стол и взял Крысолова за руку. — Тивалия — это просто линия на карте. Я не видел её больше года, но не позволяю бредням иноземцев о Далёкой Звезде или Архиманте сбить меня с пути. Я научу тебя.