Химера
Шрифт:
Все закончилось традиционным рукопожатием двух командиров — Киттреджа и Григгса. Эмма в последний раз взглянула на экипаж шаттла — родной экипаж, — помахала им на прощание, и люки закрылись. Еще двадцать четыре часа «Дискавери» будет пристыкован к МКС. Все это время экипаж будет отдыхать и готовиться к расстыковке, однако из-за герметично закрытых люков контактов между станцией и шаттлом уже не будет. Теперь экипажи снова находятся на двух разных космических кораблях, временно сомкнувшихся друг с другом, словно две стрекозы в брачном танце.
Пилот Джилл Хьюитт не могла заснуть.
Прежде она никогда не страдала бессонницей. Даже в ночь перед стартом ей удалось выспаться —
Но сегодня сон не приходил. Все из-за трупа на борту.
Никто не хотел спать возле него. Хотя перегородка закрыта, а тела не видно, все чувствуют его присутствие. Рядом бродила смерть, ее тень присутствовала за ужином — экипаж даже прекратил свои обычные шутки. Смерть стала пятым членом их команды, пусть и нежеланным.
Словно избегая мертвого тела, Киттредж, О'Лири и Мерсер отказались ночевать в привычных спальных отсеках и перебрались в кабину экипажа. Только Джилл осталась на средней палубе, доказывая мужчинам, что она не так брезглива, как они, и что ей, женщине, труп не помеха.
Но теперь, в приглушенном свете она вдруг поняла: сон не идет. Она продолжала думать о том, что находилось за закрытой панелью. О живом Кеничи Хираи.
Она прекрасно помнила этого человека — бледного тихоню с черными, жесткими как проволока волосами. Однажды на тренировке в невесомости она случайно коснулась его волос и удивилась — они казались колючими, как щетина у хряка. Джилл задумалась о том, как он выглядит сейчас. И ощутила внезапный приступ нездорового любопытства: ей стало интересно, как выглядит сейчас его лицо, какие изменения внесла смерть. В детстве подобное любопытство заставляло ее тыкать палочкой трупики животных, которые иногда попадались ей в лесу.
Джилл решила перебраться подальше от тела.
Она перетащила свой спальный мешок к левому борту и закрепила его у лестницы, ведущей в кабину экипажа. Это самый дальний угол — пристроившись в нем, она по-прежнему оставалась на одной палубе с трупом. Джилл снова застегнула мешок. Утром ей понадобятся каждый рефлекс и каждая клеточка мозга, ведь, совершая вход в атмосферу и сажая корабль, ей придется работать с максимальной отдачей. Усилием воли она заставила себя погрузиться в транс.
И уже спала, когда из пластикового мешка, в котором лежало тело Кеничи Хираи, потек ручеек переливающейся жидкости.
Сначала через крошечную дырочку в пластике, возникшую, когда мешок застрял, просочилось всего несколько блестящих капель.
За пару часов давление выросло, а пластиковый мешок начал медленно надуваться, так как его содержимое разбухало. Дырка увеличилась, и из нее потек переливчатый ручеек. Проникнув через вентиляционные отверстия койки, ручеек разделился на сине-зеленые капли, которые, танцуя в невесомости, сливались в большие пузыри и колыхались в тусклом свете отсека. Блестящая жидкость продолжала вытекать. Крупные капли разлетелись по палубе, влекомые слабыми потоками циркулирующего воздуха. Капли подобрались к расслабленному телу Джилл Хьюитт; она спала и не подозревала ни о странной дымке, проникавшей в ее легкие, ни о капельках, которые, словно конденсат, оседали у нее на лице. Она слегка пошевелилась, чтобы смахнуть каплю,
Воздушные потоки увлекли капли через проход в полутемную кабину экипажа, где в расслабленной невесомости покачивались трое спящих мужчин.
12
Днем ранее над восточными Карибами начала образовываться зловещая воронка. Все началось с небольшой облачности, легкой ряби облаков — испарений обжигаемого солнцем экваториального моря. Разбиваясь о фронт холодного воздуха с севера, облака начали вращаться, закручиваться вокруг сухого центра. В конце концов они сформировали четко выраженную спираль, которая, казалось, увеличивается на каждой последующей картинке геостационарного спутника. Национальная метеорологическая служба НУОА [25] наблюдала за ней с момента зарождения в восточной части Кубы и ее перемещениями в неопределенном направлении. Были получены самые последние буйковые данные, а также температура, скорость и направление ветра. Эти сведения были подтверждены тем, что теперь видели метеорологи на экранах компьютеров.
25
НУОА (NOAA — National Oceanic and Atmospheric Administration) — Национальное управление по океанам и атмосфере.
Тропический шторм двигался на северо-запад, к Флориде.
Таких новостей и боялся руководитель полета Рэнди Карпентер. Погода могла помешать решению технических проблем. Вызвать множественные неполадки в системе. Но против матушки природы люди бессильны. Главной задачей совещания руководителей полета этим утром было принятие решения по уходу шаттла с орбиты: расстыковка челнока и уход с орбиты планировались через шесть часов. Совещание по погоде все изменило.
— Группа космической метеорологии НУОА сообщает, что тропический шторм движется на северо-северо-запад, направляясь к Флорида-Кис, — объявил метеоролог. — Радар авиабазы Патрик и доплеровский радиолокатор Национальной метеорологической службы в Мельбурне показывают радиальную скорость ветра до шестидесяти пяти узлов, а также усиление дождя. Радиозонд и ветровой зонд «Джимсфер» подтверждают сведения. Сеть электромагнитных датчиков на мысе Канаверал, так же как и лидары, показывает усиление грозовой активности. Эти погодные условия, вероятно, продлятся еще сорок восемь часов. Если не больше.
— Другими словами, — произнес Карпентер, — мы сажаем шаттл не в Кеннеди.
— Кеннеди явно отпадает. Во всяком случае на ближайшие три-четыре дня.
Карпентер вздохнул.
— Хорошо, будем думать. Как насчет Эдвардс?
Авиабаза Эдвардс, находящаяся в долине на востоке Сьерра-Невады в Калифорнии, была не лучшим выбором. Посадка в Эдвардс задерживает подготовку и разгрузку-загрузку шаттла для следующего полета, потому что челнок нужно прежде всего доставить обратно в Кеннеди, посадив его верхом на «Боинг-747».
— К сожалению, — сказал метеоролог, — с авиабазой Эдвардс тоже проблемы.
У Карпентера засосало под ложечкой. Он почувствовал, что это — начало цепи нехороших событий. Для него, ведущего руководителя полета шаттла, анализ каждого происшествия — личная задача; ему нужно было выяснить, в чем причина. Опираясь на прошлый опыт, он обдумывал в обратном порядке ход событий, ставших результатом неверных, но, как тогда казалось, безопасных решений. Иногда все начиналось еще на производстве, с рассеянного техника, который не подключил панель. Черт, даже такое большое и дорогостоящее оборудование, как линзы телескопа Хаббл, начало подводить с самого начала.