Химера
Шрифт:
– Я буду менять кожу – Пропел Жнец. – Мне нужен будет запас. Этого хватит. – Я заинтересованно зашевелился. Жнец не часто менял свою кожу, а материалом она была превосходным. Колючие жесткие черные пластины, невероятно прочные, можно было приспособить для чего угодно. Кроме всего прочего в Форте я бы обменял шкуру Жнеца на многие, очень нужные и важные вещи.
– Где ты ее оставишь? – Как бы между делом спросил я, стараясь не выдать заинтересованности.
Жнец опять вытаращил на меня свои глаза, словно на маленького. – Разумеется в жилище. – Другого ответа я не ожидал. Новый покров, который позволял ему расти, также
– Я принесу тебе воды – Столько, сколько будет нужно, для того чтобы латать трещины в твоем новом панцире. – И масла. – Тебе не будет больно расти.
Жнец замер. Я знал его тайну и теперь нагло ею пользовался.
– Пусть человек придет, после того как Горгона выплюнет огонь еще два раза. Я буду готов.
– Иди уже. – Я толкнул Жнеца в ногу, прерывая его особо возвышенное настроение. Если он сейчас начнет благодарить за полученную возможность заработать тушу коровы, этому не будет конца.
– Ты знаешь, где искать меня, когда я буду слаб.
– Знаю- знаю. Иди уже, а то твоя кожа начнет сползать здесь. Горгоне это не понравится, знаешь ли.
Жнец медленно начал отступать, потом все быстрее и быстрее пятясь задом, перевалил за вершину бархана и, развернувшись, задал такого стрекача, словно вспомнил, что начал устанавливать рекорд по пересечению материка пешим ходом. Двигался он настолько быстро и легко, что песок под его ногам почти не двигался и только фиолетовый след электрических разрядов перенасыщенной электричеством атмосферы, указывал путь, которым следовал Жнец до своего убежища.
– Уфф- выдохнул я. – День оказался не столь безмятежным, как казалось вначале. Я думал, что хороший ветер дотащит нас до логова Полоза к вечеру, и мы успеем с ним о многом поговорить, но планы изменились.
– Химера. Одно слово – Химера. Здесь могло произойти все и всегда.
– Фрэнки. Вставай. Нам пора. – Фрэнки снова улегшийся на песочек и принимавший солнечные ванны, пока мы разбирались со Жнецом и Шакалом, не торопясь, приоткрыл одну из своих броневых пластин.
– Мыы ужее идем? – пропел он.
– Нет – летим. – Огрызнулся я. Теперь я, не боялся Фрэнки. Может потому, что он не улыбался. Может потому, что меня занимала шкура Жнеца. А может быть, просто, потому что я думал о том, что снова уперся в одну из загадок Химеры, и она становилась все непонятнее. – Долг, который копил Шакал, мог быть чем угодно, и то, что это будет, что-то материальное, вызывало большое сомнение. Что я мог отдать такого Шакалу, чтобы он от меня отстал. Это меня заботило больше всего. Но я ничего не мог придумать – как просто пойти и сдаться на милость победителя, когда придет время. Но зачем ему мои три литра крови, когда вокруг есть чем поживиться?
– Тьфу! Так и свихнуться недолго! – Я пнул ботинком песок. – Фрэнки! Черт бы тебя побрал! Сколопендра скоро закроет Химеру и мы будем искать свой скутер с фонарями! Пошли!
Теперь Фрэнки услышал в моем голосе раздражение и сталь, которой подчинялся беспрекословно. Он поднялся на ноги, и так же переваливаясь и касаясь лапами-руками песка, зашагал к скутеру насколько возможно быстро.
С раздражением я, пожалуй, поторопился. Поскольку «быстро» для Фрэнки означало для меня «бегом». Бегом с пудовой гирей за плечами. Тем не менее, я бежал за Фрэнки старательно втаптывая его следы, поскольку хорошо понимал, что когда пылевое кольцевое облако, которое являлось спутником Химеры, и своими хвостами напоминавшее многочисленные лапы этой твари, закроет Горгону целиком – наступит не менее опасная дневная ночь.
Искать скутер с фонарями – выражение образное, оставшееся, в моем древнем словарном запасе с незапамятных времен. Если быть точнее с тех времен, когда я еще не работал на космодроме Ра на Сиберии и не завел дружбу с Полозом. Результатом моей дружбы с ним и было мое неприятное присутствие на Химере.
Скутер мы вряд ли потеряем. Об этом я не беспокоился. Фрэнки видел в темноте едва ли не лучше чем днем, и найти обратную дорогу и скутер для него не составляло труда. Но ночь Сколопендры, или просто дневная ночь была временем вовсе некомфортным. Песок днем, под палящими лучами Химеры казавшийся мертвым, начинал постепенно оживать. Вот почему я хотел добраться до скутера как можно быстрее. Мелкие клещеобразные твари впадавшие в, что-то похожее на кому при высокой температуре, теперь тянули вверх крючки своих лапок, цепляясь за обувь одежду, старались подняться выше и пробуравить живую, мою, пока еще живую плоть. Фрэнки эти твари обходили стороной. Почему – кто же его знает? Может быть, они тоже не любили мертвяков. Но я-то был жив.
Сколопендра уже наполовину закрыла Химеру, и мы едва обгоняли наступающую тень. За нами песок темнел, шевелился, покрывался жесткой хищной «травкой-муравкой» в которую хотелось лечь. Но получилось бы это один единственный раз. Клещи прогрызали слабую кожу и устраивали себе жилище внутри тела, в которое попадали. Вполне сносное жилище, в котором можно было жить, размножаться, отмечать рождество и, разумеется – грызть и грызть его мягкие питательные стены. Меня такая перспектива не устраивала, и я, прибавив скорости, почти догнал Фрэнки.
Тот уже присел на корточки у скутера, разумеется, засыпанного песком до самого штандарта форта, и нащупывал, за, что бы покрепче уцепиться.
То, что Фрэнки силен: я знал. То, что он мог завязать французским кружевом дюймовую трубу легированной стали: я видел. Но я не видел, как Фрэнки выдергивает из песка скутер. Не откапывает. А выдергивает. Это было круто.
Фрэнки встал, растопырив широкие лапы. Расправил от напряжения броневые пластины на загривке и, так и не сняв с живота мешок со ста литрами воды, потащил скутер за трос на носу. Потащил вперед. Я же всегда говорил, что Фрэнки умен. Я бы скутер вначале откопал. И, разумеется, нахватал полные ботинки синих, прожорливых, песчаных тварей.
Фрэнки тянул скутер вперед, и тот, повинуясь своему единственному предназначению – двигаться вперед, медленно стал выбираться на ровную шероховатую поверхность, которую уже хорошо почистили Арравы.
Скопилось их здесь порядочно и клещи синей волной отхлынули в стороны.
– Арравы, здесь, откуда? – буркнул я за спиной Фрэнки. Фрэнки освободил одну лапу-руку и похлопал по пузырю на животе, как он делал это не один раз. Я признал себя уже в который раз круглым дураком, потому что Арравы чувствовали воду за километр и толпились вокруг Фрэнки в надежде на пару капель. Разумеется по пути или съедая или отпугивая клещей.