Хищник цвета ночи
Шрифт:
– Это решать не мне, а суду. Он примет в расчёт все обстоятельства и вынесет приговор, - спокойно отозвался Петров, но по его лицу я неожиданно поняла, что шансов почти нет.
– Ник рассказал вам о шаери?
– А что это?
– Я его шаери. Половинка зверя. Он чувствовал, что со мной происходило тогда. Мою боль. Скажите, вы женаты? Что с вами было, если бы вы не только знали, что вашу жену в данный момент насилуют, но и чувствовали это? Её… мой страх, ужас и отчаянье. Вы бы смогли сдержаться? Войти в спальню
– Это надо остановить! - ко мне подбежала мама.
– Успокоительное. Я вызову врача, - вторила ей психолог, но я оттолкнула их, смотря прямо в глаза следователю.
– Да, я не могу избавиться от этой картинки. Да, меня преследуют кошмары. Но я рада. Рада, что эта мразь мертва. Что он не будет сидеть на скамейке подсудимых, нагло улыбаясь, смотря мне в глаза. Что он не выкупит себе свободу через пару годков.
– Я понял вас, Виктория. У меня только один вопрос. Вы хотели этого ребёнка?
Гнев сразу утих, сделав меня опять слабой, беспомощной и растерянной.
– Что?
– Господина Н’Ери обвиняют еще в том, что он против вашей воли сделал вам ребёнка, что противоречит соглашению между хищниками и людьми.
– И кто выдвинул эти обвинения? - я бросила злой взгляд в сторону мамы.
Та быстро замотала головой и пожала плечами.
– Берт З’Ерн.
Я почти не удивилась этому заявлению. Дорогой кузен не упустит возможности утопить Ника.
– Тогда могу со всей уверенностью сказать, что я хотела этого ребёнка и принуждения со стороны моего жениха не было.
– Благодарю за ответы. Если будет необходимость, мы с вами свяжемся.
– Я могу его увидеть?
– Как только вам разрешит врач.
В дверях уже стояла медсестра со шприцем наизготовку. Увидев её, я покачала головой.
– Не надо. Со мной всё хорошо.
– Вика, но может…
– Не надо, - оборвала я маму, возвращаясь на кровать. - Сейчас я просто хочу побыть одна.
Этим вечером мне всё-таки удалось отвоевать свою жизнь. Три дня, в течение которых я самозабвенно придавалась тоске, жалея себя, подошли к концу. Прошлого не воротить и изменить его невозможно, но я намеревалась воевать за своё будущее.
Первый, самый сложный разговор был с мамой, которая наотрез отказывалась признавать, что я здорова и способная сама принимать решения.
– Ты пережила такой стресс, - настаивала она.
– И выжила, - перебила её и покачала головой, стараясь не смотреть в глаза родительнице.
И как я могла допустить такое? Как незаметно позволила родным влезть в мою жизнь, перевернув её до основания? Ведь раньше всё было совсем иначе - самостоятельная жизнь в столице, работа, независимость.
Изменения произошли после того, как маме поставили страшный диагноз. Именно страх потерять её сделал своё дело, я дала слабину. Господи, да
Даже сейчас, твёрдо уверенная в принятом решении, я испытывала вину. За то, что выросла. За то, что отказывалась подчиняться. За то, что причиняла ей боль, хотя шесть месяцев назад клялась всегда слушаться. Лишь бы она осталась с нами. Как изменчив наш мир.
– Я ведь хочу, как лучше.
– Но делаешь только хуже. - Говорить это было сложно, но необходимо. - Мам, не надо… Просто не надо. Пусть я набью шишки, пусть мне будет больно. Но это буду я. Пытаясь надавить, ты лишаешь меня смысла жить. А я этого не хочу.
– Вика, что ты такое говоришь? Ты из меня будто врага делаешь.
Её глаза были полны непролитых слёз, и сердце снова дрогнуло, а разум подкинул другие воспоминания. Когда мама лежала на больничной постели, исхудавшая, бледная, с огромными синими тенями под глазами, а я застыла на жестком стуле, держа в руках её хрупкую кисть, и молилась, как только могла.
Пришлось даже ущипнуть тело, чтобы прийти в себя. Всё слишком далеко зашло.
– Правду, - тихо, но твёрдо ответила ей. - Если ты меня действительно любишь, то поможешь и примешь моё решение.
– Он причинил тебе столько боли.
– Но именно Ник сделал меня счастливой, - возразила ей.
– То есть ты выбираешь его?
Разговор заходил в тупик. Никогда не думала, что дойдёт до такого, мы ведь всегда ладили. Или это была видимость, потому что наши интересы совпадали? А теперь правда наконец открылась.
– Ты действительно так хочешь поставить вопрос? Хочешь заставить меня сделать выбор? - спокойно спросила я.
Мама поджала губы и некоторое время молчала.
– Что ты хочешь?
– Мне нужен ноут, доступ в интернет и телефон. Еще ты говорила, что моё лечение оплачивают Н’Ери.
– Да, это так.
– Отлично. Мне нужно с ними поговорить. У тебя или у персонала же есть контакты? Если меня отсюда выпускать не хотят, то пусть впустят их. Мне всё равно, кто это будет.
– Хорошо.
– Спасибо.
Ноутбук и сотовый я получила через полчаса. Мама с каменным выражением на лице вручила мне всё и так же молча удалилась, оставляя в палате одну.
Интернет великая вещь, там можно найти много интересного. Особенно, когда всё отечественное и зарубежное СМИ трубит о кровавой резне в нашем некогда спокойном городке.
Оказывается, Морозов не терял времени даром. Убив отца (журналисты писали о том, что он лично застрелил родителя), отморозок запустил цепную реакцию. Главы местных бандитских группировок, те самые, которые помогли ему обезвредить охрану Морозова-старшего и возвести на трон, жаждали получить свой куш. И тот обещал им богатства и капиталы хищников. Оставалось всего ничего, лишь силой отобрать их.