Хищник цвета ночи

Серганова Татьяна

Оставаться в больнице было невозможно. Ворота осаждали журналисты, врачи и другие пациенты пытались завести со мной разговоры. Попытка спрятаться в палате не помогала. Я готова была выть от клаустрофобии и бессилия.

Домой тоже было возвращаться бесполезно. Дашка по телефону ежедневно рассказывала о журналистах, которые не давали им прохода. Зато выручка увеличилась в два-три раза.

Город постепенно приходил в себя, зализывал раны. Погибших похоронили, дома начали восстанавливать.

–  Резервация? -

предложил Дрэго Н’Ери, явившись на четвёртый день после моего интервью, когда я рассказала ему о своих проблемах.

–  Не уверена, что это хорошая идея.

–  Там нет журналистов.

–  Зато есть хищники.

–  Которые воспринимают вас как героиню, - не сдавался мужчина.

–  А не я ли раскрыла ваши тайны?

–  Вы спасали своего жениха.

–  Которого у вас считают изгоем и ублюдком. И не будем забывать про Берта. Он точно жаждет моей крови.

Особенно в свете того, что завещание так и не было обнаружено.

–  Есть еще наш дом. Он находится не в резервации, а рядом. Там тихо и спокойно, большая территория под охраной, свежий сосновый воздух. Вам будет полезно. Готовы ли вы вынести наше общество, Виктория?

–  Я могу подумать?

–  Конечно, принуждать вас никто не будет.

Я знала, но проблема была в том, что сейчас мне по сути негде было укрыться. Мое лицо мелькало по всем каналам, чаще рекламных роликов. Даже сбеги я заграницу, это бы не помогло. Меня бы нашли и там. И еще неизвестно, где хуже. Вот она обратная сторона славы.

Вот так я и оказалась в доме Н’Ери-старших под крылом Ольги Ивановны. Первый день было сложно. Обида никуда не делась, и мы маялись от неловкости, боясь разрушить то хрупкое перемирие, которое у нас возникло.

Один раз на территорию пытался проникнуть Берт. Кузен о чём-то долго разговаривал у ворот с Дрэго, который так и не пустил племянника в дом. Я видела из окна, как он размахивал руками и похоже кричал, но на Н’Ери-старшего это не произвело никакого впечатления, и тому пришлось уйти.

Количество моих недоброжелателей увеличивалось в геометрической прогрессии.

Вестей от Ника всё не было. Я не могла избавиться от мысли, что мужчина общается со всеми кроме меня. Спросить напрямую не могла, но избавиться от этого ощущения было невозможно.

Синяки почти сошли, став отвратительного желто-фиолетового цвета, ушибы зажили, а кошмары перестали мучить. Но легче не становилось.

Я так себя истязала, что едва не потеряла сознание. В самом прямом смысле этого слова. Просидев на диване в гостиной, резко встала и тут же плюхнулась назад. Перед глазами всё закружилось, полетели чёрные мушки, и я едва не отключилась.

–  Вика? - Ольга Ивановна тут же оказалась рядом. - Что с тобой?

–  Голова закружилась, - всё еще боясь открыть глаза, ответила ей.

–  Сейчас принесу воды, - произнесла женщина, убегая.

Я

откинулась на спинку дивана, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Горькая слюна подкатила к горлу, напоминая, что я почти ничего не ела.

Снова шаги - осторожные, нерешительные, шорох одежды, и в следующее мгновение я ощутила, как к моим губам прикоснулось прохладное стекло.

–  Спасибо, - всё так же не открывая глаз, ответила я, взяла стакан и сделала пару глотков. Слабо звякнул лёд. - Сейчас посижу чуть-чуть и пройдёт.

–  Тебе надо быть осторожнее.

Рука дрогнула, и я едва не уронила стакан на пол, но вовремя успела подхватить другой рукой.

Выпрямилась, всё ещё боясь посмотреть. Вдруг у меня начались галлюцинации? Очень материальные галлюцинации, сидящие в кресле напротив, пропахшие морозом и снегом, с синеватой щетиной на подбородке и застарелой ссадиной на скуле. В потёртых джинсах и коричневой куртке с мягким мехом, в вырезе которого я могла рассмотреть черный пуловер.

–  Ты здесь, - едва слышно произнесла я, впиваясь взглядом в родного и такого любимого мужчину.

–  Здравствуй.

Ярко-зелёные глаза безумным огнём горели на исхудавшем лице.

–  Ты не позвонил. Мы бы хоть как-то подготовились.

Слова не шли. Всё казалось глупым и не важным и эта неправильность выбивала из колеи. По-другому я представляла нашу встречу. Может и чувства я тоже выдумала?

–  Меня освободили всего пару часов назад, и я сразу к вам.

–  Ясно.

–  Я видел твоё интервью.

–  Не понравилось? - спросила у него.

Дрожащими руками поставила стакан на столик и обхватила плечи.

–  Понравилось.

–  Мог бы сообщить об этом. Я ведь не получила за это время от тебя ни строчки, ни весточки.

–  Ты не поверишь, я боялся.

–  Чего?

–  Я видел твоё лицо, глаза тогда. Ты боялась меня, была в ужасе.

–  В шоке, - поправила его, понимая, что Ник прав. Мне тогда было очень страшно.

–  Я хищник, Вика.

–  Это я заметила.

Он отодвинул в сторону воротник кофты, показывая новое клеймо на шее - ярко-алое, как сама кровь.

–  Был им. Сейчас до вынесения решения зверь под замком. Теперь ему так просто не вырваться.

–  Но они отпустили тебя.

–  Подписка о невыезде, огромный залог. Ты подняла знатную бучу.

–  Я старалась.

Мы снова молчали, пристально смотря друг другу в глаза.

–  Прости, что не защитил тебя.

–  Ты меня спас.

–  И чуть не потерял. Я разговаривал с твоей матерью.

Я напряглась. Даже представить было страшно, что она ему успела наговорить.

–  Она рассказала о твоём желании.

–  О каком? - не поняла я.

–  Начать всё заново, без родственников, наследства, дядей, игр и притворств. Просто ты и я.