Хищник. Том 2. Рыцарь «змеиного» клинка
Шрифт:
Поэтому я постоянно твердил себе, что не должен обижаться на то, что Теодорих мной пренебрегает: теперь он вдобавок ко всем своим многочисленным королевским обязанностям стал проводить немало времени, ухаживая за Аудофледой и помогая ей готовиться к пышной королевской свадьбе. Однако меня задевало то, что теперь мой друг был больше похож на сраженного любовью поклонника, чем на спокойного решительного монарха. С другой стороны, Теодориха абсолютно не смущала его борода, которая к этому времени была уже такой же величественной, как у библейского пророка. Я обратил внимание, что он теперь часто поглаживал ее, глупо улыбаясь при этом. Теодориху, однако, не было нужды приплясывать перед принцессой и бросать на нее томные взгляды. Аудофледа в любом случае вышла бы за него замуж, даже если бы жених был равнодушным, холодным или даже жестоким по отношению к ней.
Теперь я редко встречался с Теодорихом наедине. Как правило, он быстро разбирался с делами, которые я приходил обсудить, после чего принимался донимать меня новыми подробностями относительно своих матримониальных планов; честно говоря, я уже устал от всего этого. В последний раз, это было уже буквально накануне свадьбы, он пылко заявил:
— Церемония продумана не так хорошо, как мне бы того хотелось. Вся беда в том, что здесь есть только одна арианская церковь. И раньше этот баптистерий — ты знаешь, Торн? — использовался римлянами в качестве купален. Это все, что смог получить бедняга епископ Неон для того, чтобы проводить службы по арианскому обряду в городе, где торжествует католичество.
— Всего лишь бывшие купальни? — довольно язвительно спросил я. — Да будет тебе известно, что римские термы никогда не помещаются в тесных и дешевых зданиях. Старый Неон ловкач, если сумел получить их под свою церковь. Баптистерий довольно большой, и там не стыдно провести даже королевскую свадьбу.
— Тем не менее я пообещал Неону, что построю еще одну, большую арианскую церковь, которая и станет его собором. Видел бы ты, как епископ обрадовался! В любом случае этот город достоин такого сооружения и получит его, а ариан здесь вскоре станет больше, чем католиков.
Я раздраженно произнес:
— Никак не пойму, почему ты так настаиваешь на том, чтобы Равенна осталась твоей столицей. Это весьма унылое место. Сырое, туманное, с вонючими болотами. Всю ночь напролет квакают лягушки, которых еле-еле можно расслышать сквозь жужжание отвратительных кровососов. Только свежий ветер на берегу Классиса способен разогнать их, но, пока доберешься туда, на середине дамбы можно потерять сознание от вони, которая исходит со стороны рабочего района.
— Я уже думал о том, как сделать жизнь в городе лучше, — мягко сказал Теодорих.
Но я не успокаивался:
— А какая вонючая тут вода! Мало того что Падус приносит в городские каналы отвратительную жирную пену с болот, так в Равенне к ней примешиваются еще и отходы из уборных. Ох и гадость в результате получается! Местные жители, между прочим единственные из всех римлян, пьют вино неразбавленным, прямо из амфор, потому что они не рискуют разбавлять его здешней водой. Ты и сам наверняка слышал эпиграмму Марциала о том, что в этом городе лучше иметь свой собственный фонтан, чем винный погреб, поскольку свежая вода ценится здесь гораздо дороже, чем доброе вино. Чем тебя так привлекает Равенна?
Все так же спокойно Теодорих сказал:
— Этот город был столицей со времен императора Гонория.
— Все, что его беспокоило, — это неуязвимость собственного убежища. Ни Гонорий, ни его преемники и палец о палец не ударили, чтобы сделать жизнь в Равенне более здоровой и удобной. Они даже не стали ремонтировать разрушенный акведук, чтобы получать приличную воду. Насколько мне известно, Теодорих, тебе убежище не требуется. Ты можешь сделать столицей любой из двух десятков более подходящих…
— Ты прав, конечно же. Thags izvis, Торн. А скажи мне, что ты думаешь об Аудофледе?
— Что? — Я споткнулся, не в силах продолжать свою пламенную речь. — А при чем тут Аудофледа?
— Она уже как-то заметила — не жалуясь, вовсе нет, — что от вечной влаги ее длинные локоны развиваются. Но она также сказала — и как всегда жизнерадостно, — что такой влажный воздух очень полезен для женской кожи. Наверняка ты говорил все это не просто так, Торн, но беспокоился о том, что я плохо забочусь об Аудофледе, держа ее здесь. Не стоит волноваться. Моя нареченная твердо вознамерилась разделить со мной неудобства Равенны, пока я буду пытаться тут все улучшить. Я уже обсудил с ней мои планы по осушению болот, восстановлению акведука, — надо постараться сделать из Равенны прекрасный город.
— Вот как, ты обсуждал планы с Аудофледой! — вспылил я. — А между прочим, твои генералы, маршалы, и я в том числе, ничего не слышали о подобных планах!
— Не сердись! Вы тоже скоро услышите. Неужели ты не видишь разницы? Ведь в то время как любящая жена счастлива пережить со своим супругом любые испытания, едва ли я стану требовать, чтобы ты, королевский маршал, тоже вел себя подобно верной супруге.
Вы даже не представляете, как сильно задело меня это замечание. Но я только пробормотал, что отправлюсь туда, куда моему королю будет угодно послать меня.
— Нет, Торн, я прекрасно знаю, что ты по натуре бродяга. Я уже назначил достаточно своих людей во всех более или менее крупных городах. Соа, например, отправил представлять мои интересы в Медиолане. Но тебе, Торн, я уготовил странствия. Если хочешь послужить своему королю, то поезди по Италии, отправляйся за ее пределы, куда сам захочешь, и доставь или пришли мне известия о чем-нибудь интересном. Надеюсь, подобный приказ придется тебе по вкусу? Найдет отклик в твоем сердце?
Разумеется, Теодорих угадал, но я ответил довольно сухо:
— Я прошу только об одном: пусть мой король мне приказывает, не надо мне потакать.
— Отлично, Торн. Тогда я хочу, чтобы ты прежде всего поехал в Рим, поскольку я еще не решил, кого отправлю туда, дабы представлять мои интересы. Сам я там еще никогда не бывал. Поэтому отправляйся туда, а потом вернешься и расскажешь… ну… расскажешь все, что мне следует знать о Риме.
Я отсалютовал ему и произнес:
— Я отправлюсь немедленно.
Я вынужден был сказать Теодориху, что отправлюсь немедленно, желая получить законный предлог, дабы отсутствовать в Равенне в день его свадьбы. Вот и прекрасно. В противном случае herizogo Торн, верный маршал и добрый друг короля, бросался бы в глаза своим удрученным видом среди счастливых виновников торжества и гостей. А теперь, получив приказ отбыть в Рим, Торн мог не присутствовать на свадебном торжестве. Однако Веледа все-таки была на церемонии. Это, надо сказать, чисто по-женски: если болячку нельзя облегчить, почесав, то приходится расчесывать зудящее место до тех пор, пока оно не начинает болеть все сильнее.