Хищники Аляски
Шрифт:
– Стойте. Не входите в изгородь, – затем, не дав опомниться пришедшим, он продолжал: – Я Рой Гленистэр. Я предупреждал вас, что не дам тронуть этих людей; мы будем защищаться.
Предводитель нападавших заговорил:
– Вы – предатель, Гленистэр.
Он вздрогнул.
– Быть может, но вы первые обманули меня; как бы там ни было, сюда вы не войдете.
В толпе поднялся говор, и кто-то сказал:
– Мы не тронем мисс Честер, нам нужен только судья. Мы его даже не повесим, если он согласится пощеголять в приготовленном для него костюме. Пусть он не боится. Деготь очень полезен
– О, Господи! – простонал представитель закона.
Вдруг появился человек, бегущий к толпе по дощатому тротуару.
– Мак Намара удрал, а с ним и другие! – прокричал он.
Наступило молчание. Затем лидер прокричал:
– Рассыпьтесь, братцы, врывайтесь в дом! Это твоя работа, проклятый предатель!
Послышалось щелканье курка Гленистэра; на лбу его выступил пот. Он думал о том, будет ли он в состоянии стрелять в своих товарищей. Казалось, что руки не могут подняться на такое дело.
Элен оттолкнула его и, далеко высунувшись в окно, громко и отчетливо прокричала:
– Стойте! Подождите! Мистер Гленистэр никого не предупреждал. Они решили, что вы собираетесь напасть на прииски, и уехали туда еще до полуночи. Я вам говорю правду, они давно уехали.
Все узнали ее голос.
Внизу нерешительно зашептали, выделился новый голос. Рой и Элен узнали голос Дэкстри.
– Товарищи, нас перехитрили. Нам здешние люди не нужны, нам требуется Мак Намара. Эта старая бритая физиономия там, наверху, делает то, что ему начальство приказывает, а двадцати нападать на одного противно. Я иду домой.
Толпа еще пошепталась, и заговорил лидер, требуя судью Стилмэна.
Старик подошел к окну, дрожа, как в параличе, пораженный ужасом. Элен была рада, что снизу нельзя было его разглядеть.
– На этот раз мы не тронем вас, судья, но помните: с нас довольно. Постарайтесь исправить сделанное вами зло, не то мы подвесим вас к фонарю. Пусть это будет предупреждением для вас.
– Я б-буду исполнять свои об-бязанности, – сказал судья.
Толпа растаяла в темноте. По уходе ее Гленистэр закрыл окно, спустил штору и зажег лампу. Он понимал, как близки они были к трагедии. Если бы он выстрелил в толпу, то началась бы резня, которая погубила бы всю компанию судейских и его самого. Он пал бы под чужим знаменем. Кто знает, и теперь еще ему, пожалуй, придется умереть за него. По всей вероятности, «Бдительные» сочтут его предателем; во всяком случае, он сам себя лишил поддержки, единственной своей поддержки в Северной стране.
С этого дня он ренегат, пария, одинаково ненавидимый обеими сторонами. Он нарочно не глядел на судью и отвернулся от него, когда последний протянул ему руку, выражая благодарность. Он исполнил свою обязанность и стремился как можно скорее покинуть этот дом. Элен пошла за ним к двери и положила руку на его рукав.
– Я не могу выразить словами, я не в состоянии отблагодарить вас за то, что вы для нас сделали.
– Для «нас», – подавленным голосом ответил Рой. – Неужели вы думаете, что я пожертвовал честью, предал друзей, убил последнюю свою надежду и превратил себя в отверженного ради «нас»? Сегодня я в последний раз беспокою вас, и, может быть, вы дали мне прекрасный урок, и я благодарю вас за него.
– Вы всегда были мужчиной, – сказала она. – Я ничего не понимаю во всем этом деле, и, кажется, никто не хочет разъяснить мне его. Должно быть, я просто глупа. Не вернетесь ли вы завтра и не расскажете ли вы мне все толком?
– Нет, – грубо ответил он. – Вы не принадлежите к моей среде. Мак Намара и его близкие – мне не друзья, и я не друг им.
Он уже сбежал по лестнице, когда она тихо проговорила:
– Прощайте и будьте счастливы, мой друг.
Она вернулась к судье, находившемуся в жалком состоянии, и долго успокаивала его, как ребенка. Она хотела расспросить его о вопросе, наиболее интересующем ее, но первый намек на прииски привел его в капризное раздражение.
Элен просидела у его кровати, пока он не заснул, и все старалась разобраться в происшедшем.
Она еле-еле дотащилась до постели, на которой беспокойно ворочалась с боку на бок, не будучи в состоянии заснуть от усталости.
Наконец, когда она стала погружаться в забытье, ей вспомнилась фраза; ей даже показалось, что она сказала ее вслух:
– Самая красивая женщина на Севере… но Гленистэр убежал от нее.
Глава XVI. В КОТОРОЙ ПРАВДА НАЧИНАЕТ ОБНАРУЖИВАТЬСЯ
На следующий день Элен проснулась около полудня и узнала, что Мак Намара приехал с «Крика» и завтракал с судьей. Он спрашивал о ней, но, узнав о приключениях этой ночи, не позволил будить ее. Они ушли вместе с судьей.
Благоразумие Элен вполне оправдало принятое ею накануне решение; несмотря на это, она ощущала странное нежелание встречаться с Мак Намарой. Она не знала ничего дурного о нем, кроме того, что подразумевалось под обвинениями озлобленных на него людей; ей также было известно, что каждый сильный и властный человек создает себе врагов в прямом соотношении с качествами, составляющими его силу.
Несмотря на это, она переживала непредвиденную душевную борьбу.
Мак Намара, столь спокойно веривший в то, что она будет его женой, не имел никакого нравственного влияния на нее.
За последнее время она привыкла делать длинные и одинокие прогулки верхом вдоль берегов моря и по извилистым долинам у подножия гор. Сегодня же лошадь ее захромала, и она решила пройтись пешком. Во время первых своих прогулок она с некоторым страхом встречалась с незнакомыми людьми, пока не убедилась, что держат они себя вежливо и почтительно.
Самые простые рудокопы были полны предупредительности в отношении женщин.
Она привыкла свободно разговаривать с ними.
Таким образом, со стороны людей не предвиделось никакой опасности, но девушке говорили о бешеных собаках, скитавшихся по городу, объясняя ей, что жара особенно действует на косматых, густопсовых «маламутов».
Аляска – страна собак; зимой они трудятся, холодают и голодают, летом же они шатаются без дела, дерутся, толстеют и бесятся от жары.
Элен возвращалась с дальней прогулки по малознакомым улицам на окраине города, которые она выбрала, чтобы избежать, после происшествия на балу, встречи со знакомыми дамами.