Хищники. Теория и практика рейдерских захватов
Шрифт:
Для дополнительной квалификации используется ст. 327 УК РФ «Подделка документов», а если имел место самовольный захват имущественного комплекса — ст. 330 УК РФ «Самоуправство».
В том случае если имущественный комплекс, пакет акций или доля в уставном капитале перепродавались через фиктивные подставные юридические лица, преступникам вменяется ст. 174.1 УК РФ «Легализация», которая до недавнего времени предусматривала наказание до 15 лет лишения свободы.
Тем не менее судебная практика складывается не так гладко, как хотелось бы. И это не удивительно, поскольку каждый рейдерский захват по-своему уникален, его организаторы и исполнители
Ряд приговоров рейдерским группам по ст. 159 УК Российской Федерации (мошенничество), вынесенных в первой инстанции, которые считались одними из первых серьезных результатов в борьбе с рейдерством, не устояли в кассации. Это произошло по уголовным делам по обвинению Шамбир и Ружьева, которое нами упоминалось, а также по уголовным делам по обвинению Казакова и Плотникова (захват ОАО «Чебоксарский электроаппаратный завод»), Капитонова (захват ООО «Максим», Владимирская область), а также по некоторым другим делам.
Еще на заре рейдерского движения, когда суды с трудом представляли, как судить лиц, совершивших захват предприятия с целью смены руководства, в приговорах фигурировала формулировка, сводящаяся к следующему тезису: «Между потерпевшими и обвиняемыми имел место корпоративный конфликт, т.е. событие преступления в виде хищения отсутствует». Тогда палочкой-выручалочкой служила ст. 330 УК РФ «Самоуправство», которая вменялась за факт самовольного вторжения на охраняемую территорию юридического лица.. Именно так суды поступили в 2003–2004 годах по уголовным делам о захвате НИИ «Зенит», ОАО «Ассоциация "Арис"», банка «Национальный капитал» и многим другим, осудив рейдеров по этой статье и приговорив к 1–2 годам лишения свободы условно. По уголовному делу по обвинению братьев Т. по факту корпоративного конфликта (т.е. уже не захвата) вокруг ЗАО «Трансэкспедиция» вышеуказанная мотивировка вообще послужила основанием для вынесения оправдательного приговора.
Эта лукавая формулировка некоторыми судами вспомнилась и сейчас. Именно ею руководствуются суды, оправдывая подсудимых в части ст. 159 УК РФ, особенно после отмены предыдущего приговора в кассационной инстанции.
Помимо субъективной причины, стыдливо именуемой «человеческий фактор», этому есть и объективная причина, заключающаяся непосредственно в доктрине уголовного права России. Понятие «хищение» определяется как противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества в пользу субъекта преступления. Корыстная цель — обязательный признак хищения — крайне сложен в доказывании. Самое надежное доказательство при расследовании таких уголовных дел — изъятие у лица, обвиняемого в совершении хищения, самого похищенного имущества. Глеб Жеглов это прекрасно понимал, задерживая карманника Кирпича.
По всем уголовным делам о кражах, грабежах, разбоях, вымогательствах (разновидности хищения) принимаются исчерпывающие меры к отысканию и изъятию вещей, ставших предметом преступного посягательства, а если оно не обнаружено, следователь усердно «обкладывается» документами, доказывающими полную невозможность этого.
По делам о мошенничествах финансового характера, к коим следует отнести и рейдерские захваты, имущество, как правило, переводится в собственность надежных третьих лиц, как юридических, так и физических, и доказать, что они находятся под контролем бенефициара
С сожалением отметим, что следствие, доказывая финансовое мошенничество, особое внимание уделяет доказыванию факта выбытия имущества из законного владения собственника (потерпевшего) путем обмана или злоупотребления доверием. Корыстная цель, к сожалению, в большинстве случаев доказывается факультативно.
Обращение имущества в пользу обвиняемого (ту самую корыстную цель) следователь считает тождественным незаконному обогащению обвиняемого и часто вопреки теории доказывания обосновывает это аргументами сослагательного наклонения.
По уголовным делам о «финансовых пирамидах» в конце 1990-х годов доказательством служили факты наличия в собственности обвиняемых недвижимости, дорогостоящих автотранспортных средств и т.д. И все равно уверенности в том, что корыстная цель доказана, тогда не было. Нет ее и сейчас, в том числе и по уголовным делам о рейдерских захватах.
Есть и второй фактор, заставляющий задуматься о совершенстве нашего уголовного законодательства. В ряде случаев рейдерский захват пресекается на стадии регистрации в ЕГРЮЛ фиктивной информации о единоличном исполнительном органе, т.е. в момент захвата управления в юридическом лице.
Наблюдается некоторая растерянность судов и следствия в такой ситуации. Правомерно ли применять в такой ситуации ст. 159 УК РФ, ведь фактического хищения имущества еще не произошло?
Некоторые правоприменители не колеблются, поскольку понимают, что захват управления совершается отнюдь не в альтруистических целях. Отчуждение наиболее ликвидных активов юридического лица «своим» контрагентам — единственная задача рейдеров. Поэтому смена исполнительного органа в юридическом лице путем обмана или злоупотребления доверием абсолютно верно квалифицируется как покушение на мошенничество.
Однако некоторые следователи, а вслед за ними и суды имеют свои взгляды на такую ситуацию.
Тушинским районным судом г. Москвы в феврале 2008 года вынесен приговор в отношении Гриднева, который дважды организовал регистрацию в ИФНС фиктивных сведений о единоличном участнике и генеральном директоре ООО «16» (цель внесения фиктивных сведений в ЕГРЮЛ в приговоре не указана).
Так как подсудимый признал свою вину в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 165 УК РФ, и согласился с рассмотрением дела в особом порядке, суд признал квалификацию преступления правильной и милостиво приговорил супостата к году лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении (т.е. прожить всего лишь год где-нибудь в деревеньке на севере страны без какой бы то ни было охраны или стражи, занимаясь незнамо чем).
Суд использовал в приговоре формулировку: «В результате преступления потерпевший утратил право участия в ООО "16", чем ему причинен особо крупный имущественный вред» и на этом основании сделал вывод о том, что в действиях Гриднева отсутствуют признаки хищения. Однако причинение имущественного вреда путем обмана без признаков хищения, которое предусмотрено диспозицией ст. 165 УК РФ, вроде бы имеет место быть.
Если вы помните, на ту же ст. 165 УК РФ суд перешел, рассматривая уголовное дело по «наезду» на Михайловский ГОК, о чем мы подробнейше писали выше.