Хитник
Шрифт:
– Ну, блин, ва-аще… – закипая, протянул гном: парень незаметно ущипнул его, мол, заткнись, дурень! Федул ойкнул, по-арестантски сложил руки за спиной и поник рогатой головушкой.
– К сожалению, все необходимые документы сгорели вместе с мотоциклом, – продолжил Глеб, помня о необходимости ковать железо не отходя от шлагбаума, – и мне нечем подтвердить свои слова. Но поверьте, нам действительно очень надо попасть в Музейную Тюрьму, – тут Глеб не врал ни чуточки.
Что именно убедило сэра Калбасика – сгинувший ли на его глазах мотоцикл, напористая ли речь
– Ладно. Давайте на досмотр вашу сумку, – и протянул руку.
– Нате, – бабай сунул в железную перчатку кулёк с вином. – Ничего недозволенного, всего лишь обычный провиант. Питательные напитки, заедательные консервы – паёк, одним словом. – Калбасик с сосредоточенным видом изучил содержимое пластиковой сумки, извлёк оттуда бутылку вермута, осмотрел её, удивлённо присвистнул:
– И вы на таком пайке живёте и путешествуете?
– Чрезвычайно калорийный эльфийский продукт, – поспешил заверить старшего граничника приободрившийся гном. – А вы сами попробуйте, отдегустируйте!
– До окончания несения суточного караула никак нельзя, – с явным сожалением ответил Калбасик, возвращая бутылку на место. – Последний вопрос: оружие имеется? – отдавая сумку бабаю поинтересовался граничник.
– Нет, – в один голос ответили Модест и Глеб. У бабая оружия не было по определению, потому что он сам был одно сплошное оружие – судя по его рассказам о бабайском обучении жизневредительским наукам. А что до глебова кинжала… Разве ж на нём написано, насколько он, кинжал, опасен? Так, ерунда, серебряная игрушка для разрезания газет. Пугалка от ночных оборотней. Одно слово – сувенир, а не оружие.
– У меня имеется, – задрав нос, гордо ответил гном. – Особо дальнобойная рогатка, фамильная ценность! Дедушкин подарок, – Федул вытащил из-под свитера, со спины, ту самую стеклянную рогульку с красной кнопкой, утянутую им из будимировского сейфа – наверняка колдовскую, хотя и без резинки. Видимо, рогатка всё это время была спрятана у Федула под свитером, воткнута сзади за джинсы как пистолет у профессионального бандита.
– Ух ты! – изумлённо поднял брови Калбасик, куда только подевалась его строгость и официозность. – Можно глянуть? – Старший граничник смотрел на федуловскую рогатку восторженным взглядом, точь-в-точь как школьник на первый в его жизни сотовый телефон.
– Да сколько угодно, – гном, несколько удивлённый реакцией сэра Калбасика, протянул ему «фамильную ценность». – Вещица знатная, муху за сто шагов в глаз бьёт! Да я без моей рогаточки никуда ни шагу, она – единственная моя отрада и утешение в нелёгкой арестантской судьбинушке… Резинку я на время снял, чего ей зря трепаться, не то запросто продемонстрировал бы высший рогаточно-стрелятельный класс – мы, эльфы, о-го-го какие меткие… Эй-эй, вы на кнопку-то не нажимайте, это аварийный самоуничтожитель! Чтоб, значит, историческое оружие врагу не досталось.
– Можно подумать, – веселясь, заметил Хитник. – Небось только-только о той рогатке вспомнил и, конечно же, решил ею похвастаться. Причём совершенно не вовремя… Ох и хитрец Федул, ох и пройдоха! Увидел интерес граничника и сходу начал историю придумывать… Любопытно, а нашему бронированному сэру нафига та рогатка сдалась?
Сэр
– Уникальное оружие, явно колдовское, – с некоторой завистью признал граничник. – Впервые подобное вижу! Кстати, должен сказать, что я – председатель клуба рогаточников-любителей. Возможно, вы не в курсе, но на нашем Перекрёстке, – сэр Калбасик особо выделил слово «нашем», – существует традиционная мужская забава: стрельба из рогаток по движущимся целям. Если дело с… ээ… Музейной Тюрьмой не чересчур спешное, – сэр Калбасик с надеждой посмотрел на Глеба, – то я попросил бы вас задержаться у нас на сегодняшнюю ночь, поучаствовать в рогаточной охоте. Очень уж хочется увидеть в действии столь уникальный боевой экземпляр… Арестант ваш, как я понимаю, вполне благонадёжен, иначе бы ему ни в коем случае не оставили сей опасный предмет! Вы не против, старший? – Граничник явно принял Глеба за начальника конвоя.
– Не против, – важно выпятив подбородок, изрёк Глеб. – Тем более, что нам всем надо похме… хорошенько пообедать и отдохнуть после трудного утра.
– Именно обед не обещаю, – сэр Калбасик поднял шлагбаум, – но ужин гарантирую. Проходите!
– Долго, однако, нам того ужина ждать придётся, – бабай с унылым видом глянул на небо. – Солнце хоть и не видно, но, сдаётся мне, время близится всего лишь к полудню. Оголодаем, как есть оголодаем… Отощаем.
– Это тут полдень, – вежливо пояснил граничник, – а за переходом, у нас, уже вечер. Будьте любезны, – и сэр Калбасик подтолкнул в спину вдруг заробевшего Глеба, решительно отправив парня в молочно-белый туман. В чародейную пелену, отделяющую таинственный морской сектор Ничейных Земель от не менее таинственного девяносто седьмого Перекрёстка.
На Перекрёстке действительно наступал вечер. Мало того – вечер осенний: тусклое небо там и тут закрывали низкие тучи, из которых моросила пренеприятнейшая водяная пыль. Холодный ветер мёл жёлтые листья по уходящей вдаль бетонной полосе; по левую сторону дороги, за рядом нечастых деревьев, просматривались сжатые поля с обязательным белым маревом вместо горизонта. По правую же – в полукилометре от границы – виднелся посёлок: одноэтажные домики, сложенные то ли из камней, то ли из тёмного кирпича, с крохотными оконцами и островерхими, как у пограничной будки, крышами.
– Опаньки, – первым делом сообщил вывалившийся из тумана Модест, – смотри-ка, а наш эльфовый Федул был невероятно прав! В смысле, не дал мне зря шапку выкинуть, – бабай тут же натянул «будёновку» по самые брови и поднял воротник фуфайки.
Следующим из мутной пелены вышел гном – нет, не вышел, прошествовал – важный, неприступный, с надменно задранной бородкой и стеклянной рогаткой в высоко поднятой руке. Глеб рассмеялся: сейчас брателло Федул здорово напоминал какого-нибудь новоявленного святого, осеняющего неземной благодатью всех уверовавших. Эдакого рогатого святого, с винными пробками вместо нимба.