Хитрая злая лиса

Марс Остин

— Я вижу то же самое, что и вы, да. Хотите, чтобы я это вслух сказала? Я уже не раз говорила, вы мне не верили. Ну, вот. Вам всё ещё мало?

— Он проснулся, — хрипло сказал министр, Вера медленно кивнула и прошептала:

— Утречко. Пора умываться, завтракать и идти вершить великие дела. Или лететь. По желанию. Я лично рекомендую лететь, очень круто, гораздо быстрее, ещё подремать в процессе можно, если не выспались. Или вы выспались?

Он опять стал смотреть на экран, как будто искал подвох, а Вера смотрела на его голые плечи и грудь — она никогда его не видела в таком ярком свете. Он заметил и улыбнулся Вере с лёгкой укоризной, накинул костюм, но завязывать пояс не стал, продолжая крепко держать телефон, как важную улику. Опять посмотрел на экран, на Веру, усмехнулся с предвкушением

интересных событий и сказал:

— Я могу просить что угодно?

— Вы можете вообще всё.

— Вы предложили завтрак. Я могу попросить что угодно и вы это сделаете?

— Гарантировать не могу. Но знать, чего вы хотите — это очень хорошо, можно даже сказать, остро необходимо. Так что, ни в чём себя не ограничивайте. Рассказывайте.

— Я хочу голову Йори.

Она подняла брови без капли осуждения, но с большим недоумением:

— А смысл?

— Нет смысла. Просто хочу, она меня бесит, и я постоянно жду от неё подлянки, но предсказать её не могу — завихрения в её голове логике не подчиняются. И у неё в друзьях влиятельные люди, которые обеспечивают её очень хорошими щитами и сильными телепортистами, так что она может возникнуть из ниоткуда, когда ей нужно. Если она сдохнет, мне станет легче жить. Я серьёзно.

— Я вас услышала, — осторожно кивнула Вера. — Ещё что-нибудь?

Он смотрел в пространство между экраном телефона и неведомым великим будущим, так жадно, как будто ему пообещали подарить всё, что он из этого неведомого унесёт, и он планирует надорваться, но не упустить ни капли выгоды.

— Я хочу открыть дом. Я хочу сделать Двейна наследником официально. И Барта даже сделать, пусть все недовольные идут лесом, я хозяин этого дома, кого хочу, того усыновляю, кому не нравится — тот пусть поплачет. Я хочу праздник. Я хочу такой праздник, чтобы весь мир охренел, чтобы дворец сверкал до неба. У каждого цыньянского дома есть свой фестиваль, у дома Кан это Фестиваль Камня, он празднуется в Саду Камней. У нас была самая большая в империи коллекция камней и скульптур из камня, самая большая коллекция минералов и драгоценностей с камнями, мы проводили выставки скульптур и драгоценностей, попасть на которые мечтали все лучшие скульпторы и ювелиры империи, даже ридийцы хотели, хотя у них своих выставок хватает, в доме Кан выставляться было почётнее, чем в ридийской столице, потому что туда не брали средние работы, только самые лучшие. Нас уважал весь мир. Война всё уничтожила. Коллекцию разделили, семью разделили, часть экспонатов разворовали, часть продали от нищеты, часть раздарили. То, что осталось — это жалкие крохи. Я хочу собрать всё обратно. И докупить новое. Ещё больше, чтобы ни у кого такого не было. Я хочу... — он говорил всё тише, Вера протянула ему чашку:

— Компотика.

— Да.

Он взял и выпил всё, продолжая смотреть в те волшебные дали, и продолжил перечислять, как пункты плана:

— Я хочу телефонное покрытие на всю столицу.

— Это реально?

— Реально. Дорого просто охрененно, но если привлечь инвесторов, то можно сделать.

— Класс.

Он кивнул, медленно осмотрел полусферу из корней, небо над краем, зелёные листья и опять небо. Безошибочно нашёл направление и стал смотреть туда, как будто видел сквозь горб планеты свою конечную цель:

— Я хочу вернуть дом Кан. Старший. Он там. Отсюда не видно, но он там, если долго идти, то как раз на побережье он будет. Мне он не нужен, Двейну подарю — он там вырос, он любит этот дом. Он будет рад туда вернуться. Хочу женить Двейна. Чтобы у него были дети. И Барта тоже, всех женить, это в целом правильно. Старшая Кан права — это надо делать пораньше. Другой вопрос, где брать невест, но это уже не моя зона ответственности, — он медленно начал улыбаться, становясь живее и приземлённее, посмотрел на Веру, как будто вернулся из далёких миров в этот момент времени и эту точку реальности, с лица постепенно уходила бледность, он медленно провёл взглядом от лица Веры к лежащим на бёдрах ладоням, потом обратно к лицу, улыбнулся как милый котик и сказал: — Вы Двейну говорили привыкать к должности и морально готовиться, потому что имя в свитке — вопрос времени. Вот вам я скажу то же самое. Готовьтесь. Привыкайте. И уже сейчас

присматривайте себе новых родственниц, и не только родственниц — слуги, мастера, просто солдаты и рабочие — это теперь всё ваше, расширить дом можете только вы, а я хочу его расширить, я хочу много людей в доме, не обязательно детей, хоть артистов, просто много, я люблю толпу. Я богат, я могу их всех прокормить, не думайте о материальных вещах, думайте о том, чем эти люди будут нам полезны. Или приятны, хотя мне сложно это представить. Но начать лучше всё-таки с невест. Три мне надо — Двейну, Барту и Лану. И Эйнис какого-нибудь мужика, какого угодно, лишь бы она потом обратно не прибежала. Но лучше, конечно, здорового и богатого. Барту нужна умная девушка, и серьёзная, потому что он сам то ещё долбанько. Лану нужна такая, которая поймёт его состояние. А Двейну — не важно, лишь бы любила его и слушалась. Он сам выберет. С вас только договориться. Хорошо? — он посмотрел на неё полубезумным взглядом, по которому было понятно, что от земли он оторвался очень неслабо, и он это осознаёт, но не планирует останавливаться, потому что его всё устраивает. Улыбнулся максимально миленько и сказал: — Вы отлично справитесь.

Вера медленно глубоко вдохнула и покачала головой, не пытаясь сдерживать обожающую улыбку:

— Нефигово так вы завтракаете, ваша чешуйчатость. Но я не осуждаю. Вам надо больше кушать. Но, дабы не схлопотать несварение, давайте пойдём по порядку и начнём с вытаскивания дома Кан из задницы.

— Давайте. Отличный план.

Она кивнула и стала наливать ему ещё компота, протянула чашку, он посмотрел на свою руку, которая мелко дрожала. Поднял глаза на Веру и шёпотом спросил:

— Вера, что вы со мной делаете, а?

— Мотивирую расти в профессии?

— В какой?

— Глава дома Кан.

— Да, — он смотрел на свои руки, Вера взяла его за левую, а в правую сунула чашку, он кивнул: — Спасибо. — Выпил всё, посмотрел на солнце, потом на Веру и сказал с извиняющейся интонацией, хотя в голосе была только нервная жадность: — Поехали обратно? Мне надо много чего сделать.

Вера усмехнулась и спросила шутливым шёпотом:

— Нэтэрплячка?

Он рассмеялся:

— Классное слово, лет десять его не слышал. Да, она, — посмотрел на их руки, провернул на Верином пальце кольцо и повторил: — Идём?

— Пойдём, — она кивнула и сжала его руку сильнее, провернула на его пальце кольцо главы дома, любуясь тем, как сверкает камень и начищенный металл, — надо много чего сделать, это точно.

19.08.2022

Конец восьмого тома, следующий обязательно будет, следите за обновлениями ;)

Бонус. Красные клёны семьи Сун

около 600 лет назад

— Пойдём, я покажу тебе секрет, — бабушка протянула руку и загадочным взглядом указала на верхушки деревьев по ту сторону стены. Внучка радостно схватилась за её руку и прошептала:

— А можно?

— Конечно, нельзя. Но ты уже взрослая и никому не расскажешь. Только своей внучке, когда она у тебя появится. Пойдём.

Они выбрались за пределы дворца через тайный проход в стене, пошли по едва заметной тропинке, старая женщина всё сильнее опиралась на трость.

— Бабушка, ты не устала? Может, посидим?

— Мы почти пришли, скоро посидим уже, вон там, — она указала взглядом на единственное красное дерево между зелёных ёлок, с трудом дошла до него и села на большой плоский камень, посмотрела наверх, где в синем небе шумели красные листья. Потом посмотрела на внучку и сказала с улыбкой: — Я скоро умру, малыш.

— Бабушка, не говори таких страшных вещей! — шёпотом ахнула девочка, старуха опять запрокинула лицо к небу и прищурилась на солнце, медленно качая головой:

— Смерть — это не страшно, моя милая. Тебе страшно потому, что ты думаешь, что, умерев, я тебя оставлю. Но это не так. — Девочка смотрела на неё молча и непонимающе, бабушка собралась с силами и встала, тяжело опираясь на трость и ствол красного клёна, сделала несколько шагов в сторону лежащего на земле сухого ствола, указала на него девочке: — Загляни снизу.