Хладнокровное предательство
Шрифт:
Камминс кивнул и зашагал к лестнице, с трудом переставляя ноги. Его сгорбленные плечи говорили о многом. Грили, проследив за ним взглядом, вздохнул.
– Ну и что нам теперь делать?
– Попросите своих людей еще раз расспросить местных жителей. Мы должны знать обо всех чужаках, которых здесь видели. Не было ли у Элкоттов ссор с соседями, пусть даже и мелких? И потом, важно понять, какие отношения были у Джоша Робинсона с отчимом.
Грили в упор посмотрел на Ратлиджа:
– При чем тут отношения Джоша с отчимом?
– За ужином Робинсон признался: он боится, что Элкоттов убил его сын. Джош злился на отчима, а мать ревновал
– Ну и ну! – Грили тихонько присвистнул. – Представляю, как тяжело сейчас бедняге Робинсону! Я не слишком хорошо знал Джоша и не могу сказать вам, правда это или нет. Но учителя я к вам пришлю сегодня же!
– Надо отдать должное честности Робинсона. Вот еще почему нам так важно как можно скорее найти мальчика. Сейчас еще можно установить, как он умер и где. – Про себя Ратлидж добавил: «И был ли при нем револьвер…»
– Интересно, как вы его найдете? – поинтересовался Грили. – Будете следить за вороньем, которое кружит над падалью?
– Для начала нужно выяснить, не прячется ли Джош у кого-то из местных жителей. Может быть, кто-то его защищает. Ведь он осиротел. Вдруг соседям стало его жалко! Он мог найти приют у одноклассника иди друга Джералда. Главное – понять, в какую сторону он побежал от дома.
– С самого начала поисков мы только об этом и говорили! – возразил Грили. – Говорили, что мальчик, скорее всего, видел убийцу и он нужен нам живым и невредимым. Нет, должен сказать, что в случае с Джошем вы попали пальцем в небо.
Учитель пришел в гостиницу через час. Высокий, худощавый, с седеющей шевелюрой, он напомнил Ратлиджу приходского священника. Его звали Руперт Блэкуэлл. Ратлидж провел учителя в промозглую гостиную и предложил кресло.
– Я хотел расспросить вас о мальчике, Джоше Робинсоне. Пасынке Элкотта.
– Ах да, я так и думал. Я ведь тоже вышел на поиски с одним из отрядов. Мы очень старались, поверьте мне, но все напрасно!
Заинтересовавшись, Ратлидж спросил:
– В самом деле? Где вы искали?
– Я искал Джоша вместе с Камминсом и еще двумя фермерами. Мы двинулись на восток от дома Элкоттов, а потом свернули к югу, описали полный круг. – Блэкуэлл сухо добавил: – Когда вы за мной прислали, я уже лежал в постели! – Его обветренное лицо скривилось в подобии улыбки.
– Я постараюсь расспросить вас как можно быстрее. Пожалуйста, расскажите мне о Джоше.
– Он умный мальчик… был… – Учитель помолчал, как будто еще не был готов говорить о Джоше в прошедшем времени. – И руки у него на месте, и голова ясная. Мне кажется, ему нужно было лучшее образование, чем то, что мы могли ему предложить. Видите ли, он вырос совсем в другом мире, где перед ним открывались более широкие горизонты. Почти все ученики в нашей школе идут по стопам своих отцов. Кое-чему они, конечно, учатся в школе. Во всяком случае, я стараюсь дать им, что могу. А Джош, он не из наших мест и потому остался в классе чужаком, в некотором роде изгоем. Он рассказывал о том, как жил в пригороде Лондона; его одноклассникам казалось, будто он задается. Поэтому друзей у него было немного.
– Он считался трудным учеником? Смутьяном?
– Для того чтобы стать смутьяном, нужны задатки лидера, вам не кажется? Изгой тоже доставляет немало трудностей. Он не может понять, почему другие его недолюбливают, отталкивают от себя. Ему больно и одиноко. Хочется как-то
«…о людях, которые совершали подвиги в одиночку…» Может быть, книги, данные мальчику из самых лучших побуждений, и подтолкнули его к мысли об убийстве близких? От такой мысли мурашки пробежали у Ратлиджа по коже.
– Какими были его отношения с отчимом?
– К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос. – Учитель помолчал. – В последней четверти он чаще обычного пропускал школу. Бывало, его потом приводила мать; она его защищала, придумывала всякие отговорки. Хотя я понимал, что Джош откровенно прогуливает, я все же радовался, когда он возвращался, надеясь как-то сгладить то, что его волновало. Несколько раз я спрашивал у миссис Элкотт, не лучше ли мальчику жить с родным отцом и учиться на юге. Видите ли, возможно, он разрывался между чувством долга по отношению к матери и любовью к отцу.
– И что она вам ответила?
– Что он ее сын и она никуда его не отпустит. Вряд ли ей приходило в голову, что отъезд, возможно, был бы лучше для Джоша. И по-моему… но что сейчас толку говорить! Если Джош жив, он ведь так или иначе поедет жить к отцу.
Хэмиш что-то проворчал. Ратлидж прислушался к нему. Шотландец сказал, что Блэкуэлл способен подтвердить подозрения Робинсона.
Мотив налицо: несчастный, отвергнутый всеми ребенок мог поддаться искушению.
– Как вы считаете, возможно ли, чтобы Джошу Робинсону настолько плохо жилось здесь, в Эрскдейле, что он решил сам все изменить и тем самым получить возможность вернуться к отцу?
Блэкуэлл посмотрел на Ратлиджа в упор:
– Боже правый! Неужели вы думаете… Нет, не может быть! Помилуйте, речь ведь идет о ребенке!
– Мы, полицейские, лишены такой роскоши – делать исключения из общих правил. Я обязан рассмотреть все версии, какими бы чудовищными они ни казались, – негромко ответил Ратлидж.
– Ему всего десять лет, в январе будет одиннадцать! – воскликнул потрясенный Блэкуэлл. – Вы, должно быть, сошли с ума! С таким же успехом можно назвать преступниками Гарри Камминса или меня!
Ратлидж сказал:
– С револьвером не нужно думать, да и силы особой не требуется. Достаточно прицелиться и нажать на спусковой крючок. И жертва падает замертво.
Блэкуэлл встал:
– На это я даже отвечать не стану!
– К кому Джош мог обратиться за помощью? Есть ли здесь люди, которым он доверял? Может, вам, своему учителю?
Учитель остановился на пороге.
– Мне бы очень хотелось, чтобы мальчик обратился за помощью ко мне. Но это исключено. – Он досадливо передернул плечами. – У меня правило: не заводить себе любимчиков. Я никогда не давал мальчику оснований полагать, будто он может доверять мне больше, чем остальным. Я и не думал, что настанет время…