Хладнокровное предательство
Шрифт:
Джанет Аштон сидела за столом на кухне и мрачно смотрела в окно на снег, переливающийся в последних лучах солнца. Войдя, Ратлидж не сразу заметил ее, потому что света на кухне не было. Удалиться незаметно он уже не мог. Поэтому сел напротив и спросил, лучше ли ей. Джанет Аштон рассеянно кивнула. Видимо, физическая травма казалась несущественной по сравнению с вопросами, не дающими ей покоя.
– Расскажите о Джоше, – попросил Ратлидж.
Она посмотрела на него с презрительной ухмылкой.
– Нет, не начинайте снова про Пола Элкотта. Я прошу вас рассказать о племяннике, а не защищать его, – нарочито спокойно пояснил
– Ну конечно! – воскликнула она. – Джош самый обыкновенный мальчик. Иногда с ним бывало непросто. Он часто не слушался.
– Ладил ли он с отчимом?
– Вполне. Джоша не готовили к тому, чтобы стать овцеводом. К работе на холоде, в сырости и грязи. У него трескалась кожа на руках. Появлялись мозоли и трещины. Но он понимал, что овцы их кормят, и как мог помогал Джералду. Мне кажется, они по-своему уважали друг друга.
– А после рождения близнецов?
– До их появления на свет Джош все время ходил угрюмый. Грейс писала, что он стал беспокойным и унылым. Она догадывалась, что мальчик такой из-за нее. Беременность у нее протекала трудно – наверное, поэтому Джош и тревожился. Сначала у нее был токсикоз, потом начали отекать руки и ноги. Правда, роды прошли достаточно гладко, и она быстро оправилась – на удивление быстро. Бывало, она смеялась и говорила: «Джанет, я ела за троих, это было ужасно! Я была огромная, как дом!»
– Расскажите об Элкотте. Что вам о нем известно?
Джанет Аштон подошла к окну и повернулась к нему спиной.
– Если честно, Джералда и Грейс познакомила я. Мы с ним встретились раньше. – Она говорила нехотя, как будто признание было для нее болезненным.
– Как вы с ним встретились?
– Мы с Грейс жили в Эллингеме, в Гэмпшире. Когда началась война, я переехала в Лондон – там штаб-квартира нашей фирмы. Тогда женщинам часто приходилось заменять мужчин. Я была машинисткой, а стала клерком, какое-то время даже водила грузовик. Когда Грейс написала, что Хью убили, я вернулась в Эллингем. Меня подвез Джералд. Он ехал навестить друга, который лежал там в госпитале. Мне он понравился. Прежде чем его снова отправили на фронт, он несколько раз приезжал ко мне в гости. С Грейс они встретились случайно. После того как его ранили и сделали операцию в Лондоне, его отправили именно в Эллингем, в клинику для выздоравливающих – можете себе представить? Тогда я была так занята на работе, что у меня не было времени его навещать. Я старалась прокормить и себя, и сестру. Когда же я наконец добралась до него, Джералд уже не мог говорить ни о ком, кроме Грейс. Сразу было видно, что он влюблен в нее по уши. Я сказала, что ничего у них не выйдет, ведь она совсем недавно овдовела – за шесть или семь месяцев до их знакомства. Но Джералд меня не слушал. – Джанет резко повернулась и улыбнулась: – Я ведь влюбилась в Джералда – вот как мне не повезло! А он любил не меня. Я оказалась не той сестрой.
Ратлидж не ответил, и спустя какое-то время Джанет продолжила:
– Да, если хотите, у меня имелся повод убить Грейс. Из ревности. Но я бы ни за что не причинила вреда Джералду. Что толку мне от него мертвого?
В тот вечер, в десять часов, автомобиль Ратлиджа вернулся из Кесвика. Констебль Уорд, спрыгнув на землю, доложил:
– Я выполнил только половину вашей просьбы. Остальное сержант Гибсон обещал прислать через день-другой.
Он протянул Ратлиджу запечатанный конверт. Ратлидж вскрыл его по пути в гостиную. При свете лампы он прочел письмо, снова сложил его и погрузился в глубокие раздумья.
– Если я вам больше не нужен… –
– Нет, – ответил Ратлидж, поворачиваясь к нему. – Все хорошо. Ступайте домой. Ответ я напишу утром.
Когда констебль ушел, Ратлидж снова перечел письмо. Особое его внимание привлек один абзац:
«Я поговорил с командиром Джералда Элкотта. По его словам, три года назад Элкотт давал в военно-полевом суде показания против одного рядового, которого обвиняли в том, что он тяжело ранил своего сержанта во время атаки немцев. Элкотт считал, что обвиняемый, рядовой Бертрам Тейлор, стрелял нарочно, потому что за несколько часов до того сержант поссорился с ним из-за женщины. Когда рядовому Тейлору вынесли приговор, он назвал Элкотта лжецом и угрожал ему. Две недели назад Тейлора перевели в госпиталь, заподозрив сердечный приступ. Ему удалось одолеть охранника и сбежать. С тех пор его никто не видел. Никто не счел нужным предупредить лейтенанта Элкотта…»
Далее следовало краткое описание примет сбежавшего узника.
«Все-таки чужак! – воскликнул Хэмиш. – То-то обрадуется инспектор Грили!»
Глава 23
Ночью Мэгги услышала, как мальчик плачет. Она вылезла из кровати и тихо прошлепала босыми ступнями по холодному полу к двери его комнаты. Плач прекратился.
Она налила себе воды и выпустила Сибил на темный двор. Собака глухо заворчала. Но мимо просто пробегала лиса, ее длинный хвост отчетливо виднелся в лунном свете. Мэгги слышала, как беспокойно двигаются овцы в загоне, но лисице было не добраться до них. Куда больше ее беспокоил волк, и не четырехлапый, а двуногий. Волк, который охотится за ее ягненком.
Топор по-прежнему стоял у двери, под рукой.
Сибил скоро вернулась, и Мэгги заперла за ней дверь на засов.
Улегшись в остывшую постель, она прислушалась. В соседней комнате было тихо. Либо мальчик выплакался и заснул, либо услышал, как она ходит, и уткнулся головой в подушку. Минут через пять она услышала, как Сибил легонько скребется в дверь соседней комнаты. Дверь тихо отворилась; Сибил заклацала когтями по полу. Потом она запрыгнула на кровать, в которой раньше спал отец Мэгги.
Улыбнувшись, Мэгги подоткнула одеяло и закрыла глаза.
Когда Ратлидж на следующее утро передал инспектору Грили сообщение из Лондона, тот сразу же распорядился размножить приметы рядового Тейлора и попросил сержанта Миллера раздать их всем жителям Эрскдейла.
– Я лично объеду окрестные фермы и оповещу хозяев, – добавил Грили. – Правда, мы еще раньше расспрашивали, не видели ли здесь чужаков. Никто никого не видел. Искать у нас Тейлора глупо. Если у него осталась хоть капля разума, он давно уже вернулся в Лондон. Там легче затеряться.
Ратлидж вспомнил слова миссис Петерсон с фермы «Южная»: «Ну, если чужак и замышлял недоброе, вряд ли он стал бы привлекать к себе внимание».
– Да, найти его будет непросто, – согласился он.
– А все-таки я куда больше обрадуюсь, если убийцей окажется именно Тейлор, а не другие наши подозреваемые, – сказал Грили. – Как-то не верится, чтобы десятилетний мальчик мог перестрелять всех своих близких. Да и Пол Элкотт тоже… По-моему, ему бы духу не хватило на такое зверство. Про мисс Аштон не знаю, что и думать, для меня она темная лошадка. Но трудно представить себе женщину, способную убить малых детей, тем более родных племянников. Что еще удалось выяснить вашему сержанту?