Хладнокровное предательство
Шрифт:
Если бы не снегопад, Грили без труда определил бы убийцу по следам и раскрыл дело.
Ратлидж повернул к двери черного хода. Хэмиш что-то говорил ему, и он остановился, чтобы послушать. Голос заглушал что-то важное. Он попытался вспомнить. Но ему помешали последние слова Хэмиша: «У тебя есть время до завтрашнего чая. Ты не можешь себе позволить спать!»
Ратлидж лежал без сна не один час, передумывая все, что видел и делал здесь, в Эрскдейле, вспоминая свои поступки и бессознательные наблюдения. Лишь
Он видел запутанные, непонятные, неприятные сны – как будто их ему послали в наказание.
Вот по снегу, волоча ноги, бредет мальчик. Вокруг лежат мертвые Элкотты, их разметало, как солдат после артиллерийского обстрела. Их руки и ноги вывернуты под неестественным углом. Возле них топчутся овцы. Над головой грохочут пушки. Хэмиш зовет мальчика по имени, показывает вниз, и Ратлидж отчетливо видит его следы на грязном, окровавленном снегу.
Пушки загрохотали ближе, снаряды взрывались прямо перед его лицом, и он, вздрогнув, проснулся. Кто-то громко колотил в его дверь.
Глава 34
Перед Ратлиджем стоял, покачиваясь на каблуках, тощий, лысеющий субъект. Увидев инспектора, субъект произнес высоким, звонким тенором:
– Ну и тяжело же сюда добираться! Я пошел спать. Вы отстранены от расследования.
За спиной подчиненные называли Майклсона Кассием. Кличка отлично подходила этому вечно голодному на вид типу, потому что он был печально известен угодливостью к начальству и ради собственной карьеры готов был предать кого угодно. Сын бакалейщика, он высоко взобрался и рассчитывал взобраться еще выше.
Ратлидж ничего не ответил, и Майклсон направился к двери комнаты, которую отвел ему Гарри Камминс. Камминс бросил на Ратлиджа извиняющийся взгляд, а нового постояльца спросил, все ли его устраивает.
Ратлидж закрыл дверь. Он чувствовал себя опустошенным. Целых полгода он вел тяжелую борьбу ради того, чтобы вернуть себе прежнее положение. И вот чем все закончилось. Хэмиш сказал: «Вряд ли ему удастся превзойти тебя».
И все же на отстраненном от следствия как будто ставят клеймо. Всем кажется, что он не выполнил свой долг. Боулс наверняка постарается пустить слух, что Ратлидж не справился, и не позволит Ратлиджу искупить свою вину.
«Ума ему не хватает. Зато тщеславия хоть отбавляй…» – негромко заметил Хэмиш.
Ратлидж глубоко вздохнул. Ради себя самого он должен каким-то образом найти ответ, который ускользал от него с самого начала – ускользал от всех. Может быть, тогда ему хотя бы удастся сохранить уважение к себе.
Стоя у двери, он вспоминал свой сон. В нем было что-то важное. Он попытался понять, что именно, хотя обрывки сна стремительно улетучивались. Пушки – и окровавленный снег. Пушки мерещились потому, что Майклсон барабанил в дверь, даже не думая о том, что будит и других постояльцев.
Неожиданно он вспомнил, что показалось ему таким важным. Не кровь, не разбросанные повсюду трупы. Он
А ведь он видел их не только во сне! Он видел их наяву – длинные полосы, которые оставляет человек, который бредет, волоча ноги. Так может идти ребенок, обутый в большие, не по размеру, ботинки или сапоги…
Ратлидж снова лег в постель и проспал еще два часа. Потом, уложив свои пожитки, вышел на кухню, где Элизабет Фрейзер уже поставила чайник на огонь.
– Мне нужна ваша помощь, – сказал он. – Не бойтесь, вам не придется подвергать себя опасности, например засовывать голову в пасть льву, и все-таки…
– Да, конечно. Я слышала, приехал инспектор Майклсон. Мне нужно будет что-то ему передать?
– Не ему, а инспектору Грили. Вчера вечером я просил его освободить Пола Элкотта. Пожалуйста, скажите, что я уехал в Лондон, а вы, прибираясь в моей комнате, нашли забытую мной рубашку и хотели бы вернуть ее мне.
Она изумленно воззрилась на него:
– А вы где будете?
– Не спрашивайте, все равно не скажу. И еще, если можно, окажите мне любезность: не будите инспектора Майклсона, пусть выспится.
Элизабет расплылась в улыбке:
– Вы нашли мальчика? Я всегда верила, что вы его найдете!
Его лицо ничего не выдало.
– И помните, для всех я уехал из Эрскдейла.
Кивнув, Элизабет повернулась к чайнику.
– Понимаю. – Помолчав, она сказала: – От вчерашнего ужина осталось мясо. Могу сделать вам несколько сэндвичей. У вас есть термос?
– Как великодушно с вашей стороны. Спасибо! Сейчас уложу чемодан в машину и вернусь за сэндвичами.
Заведя мотор, он вернулся на кухню, Элизабет протянула ему пакет с сэндвичами и наполнила его термос.
– Мне жаль, что вы уезжаете, – просто сказала она. – И все же желаю вам счастливого пути! – Она протянула ему руку, и он пожал ее, задержал ненадолго и отвернулся.
Ратлидж проехал мимо фермы Элкоттов к загону для стрижки овец, где прежде побывал с Дрю Тейлором. С одной стороны загон был открыт, и он поставил в него машину.
Место убийства давно отмыли и перекрасили. Убитых предали земле. Но раз Майклсон соизволил сюда приехать, он потребует от Грили подробного отчета, где и как были обнаружены тела. А потом вернется в Эрскдейл и начнет допрашивать всех подряд.
Вряд ли Пол Элкотт найдет в себе смелость снова бродить по горам; хорошо, если разок выберется на бывшую ферму брата. Если погода испортится, овцы Элкоттов будут предоставлены сами себе.
Еще день или два его машину никто не найдет.
Он захватил с собой пакет с едой, термос и пошел дальше пешком. Надо найти подходящий наблюдательный пункт, откуда хорошо видна ферма Ингерсонов. В кармане у него лежал бинокль, который так пригодился ему раньше. И он хорошо помнил карту и замечания Дрю Тейлора, которые тот отпускал, когда они вместе обозревали окрестности.