ХМАРА
Шрифт:
-Нет, нет, нет!
– заартачился внезапно набычившийся Велень.
– Вы тут помирать будете, а я, как трус последний, в город побегу? Ни за что!
-Послушай, не городи чепухи, ягода лекарственная в городе вот как требуется! Не привезем - так мор по всему Росслану пойдет! Уж извини, что выбрал тебя, но ты легче всех будешь, конь тебя как пушинку сквозь ряды вражеские пронесет. Кому, как не тебе, скакать надо?!
-Ладно уж!
– вняв моим доводам, неохотно согласился Велень.
– Но как только ягодки в город доставлю, враз к вам возвернусь!
-Ну, это ты потом уж как хочешь делай, хоть головой в омут ныряй!
– я передал ягоды тут же запрятавшему их в свои необъятные карманы Веленю и принялся растолковывать диспозицию. Впрочем, и растолковывать-то особенно было нечего. Я в центре, по правую руку от меня Яга, слева достойный потомок Вельстибюрга, Радскнехт Георг Ротшильд де Смоктуновский,
Из зарослей колючего кустарника, словно серые туманные тени, медленно выплывали Стылые. Их было не больше десятка, но я сразу почувствовал выступивший на спине озноб.
-Стылые!
– вскричал я, показывая рукой на взлетевшие над землей "привидения", словно кроме меня их никому не было видно.
-Ну, с энтими мы запросто справимся!
– ехавшая рядом со мной Яга подняла вверх руки, и я увидел на её запястьях тускло блеснувшие амулеты. Серебро, потемневшее от времени - древний артефакт ведунов-россов, о мощи и величии которых твердили старые были-сказания, предстали моему взгляду.
– Дракула расстарался, как в воду глядел, ему они без надобности, а мне в самый раз пришлись!
На душе стало чуть-чуть легче, но не отлегло. Тем более, что из зарослей появлялись всё новые и новые противники: упыри, мертвяки, оборотни. Последним появился сам маг. Подле его ног, визжа и поскуливая, словно преданные собачки, жались огромные уродливые волкодлаки.
-Взять их!
– донесся до меня противный, хрипловатый голос, и вся свора, ощерив утыканные кривыми зубами пасти, устремилась в нашу сторону. Кони под нами словно взбесились.
-Спешиваемся!
– проорал я, - запоздало сообразив, что мой план с прорывом вражеских силков с треском разваливается. Мой конь крутанулся на месте, я выругался и, беспомощно завалившись на бок, попытался соскочить на землю, но ещё не успел этого сделать, когда мой конь внезапно перестал взбрыкивать, успокоился и застыл как вкопанный, ожидая, когда я смогу выровняться в седле. Я снова зло выругался, ухватился за гриву и вновь приняв вертикальное положение скользнул взглядом в сторону Яги. Но моё беспокойство было напрасно. Матрёна Тихоновна ,успев соскочить со своего скакуна, приняла боевую стойку и, полуприкрыв глаза, плела какое-то заклятие. Я ещё какое-то мгновение наблюдал за спешивающимися товарищами, затем похлопав своего скакуна по шее, я спрыгнул на землю, и крикнул успокаивающему своего коника Веленю:
-Забирай коней, уводи в сторону! Всё остальное как было договорено!
– Тот кивнул и принялся выполнять отданное приказание.
Вырвавшиеся вперед Стылые сбились в кучу и, пронзительно завывая, устремились к шагнувшей им навстречу Яге. Плотно сжав губы, Тихоновна медленно повела рукой, и ближайшая к ней тень осыпалась серебристым пеплом. Потерявшая авангард шайка нежити взвыла еще сильнее и внезапным рывком сократила разделяющее нас расстояние на половину. Яга снова повела руками и сразу два Стылых прекратили свое существование, а в рассерженном вое оставшихся появились истерические нотки. Один за другим они осыпались на пробивающуюся из-под земли траву. Их вой превратился в визг, впиявливающийся в наши уши и едва не раздирая барабанные перепонки. Последний пепельный сгусток осел на землю почти у самых ног отпрянувшей назад волшебницы. Казалось бы, она плела свои волшебные сети легко, можно сказать даже шутя, играючи повергая в прах исчадия черной магии, но по её осунувшемуся лицу было видно, каких немалых усилий потребовала от неё эта схватка.
Устало утерши со лба выступивший на нём пот, она посмотрела в мою сторону и, видимо, желая подбодрить, всплеснула руками:
- Так они травы - борзянки объелись, что ли? При ясном-то свете на рожон-то прут! Уф!
– она вымученно улыбнулась.
– Им-то от этого одна смертушка ранняя прописана!
– и снова улыбнулась, но в следующее мгновение ей стало не до улыбок. До того лишь
-Ягу прикрой!
– крикнул я растерянно взиравшему на приближающегося врага Дубову, и сам в четыре прыжка выскочил вперед, защищая её спереди. И тут же огромная зверюга с разбегу напоролась на мой выставленный вперед меч. Я едва не упал, но, всё же устояв, вырвал клинок из груди всё еще пытающейся дотянуться до меня зверины, и вторым ударом раскроил ей голову. Рыцарь, оказавшийся подле Яги следом за мной, приняв первого волкодлака на грудь и, подставив под его зубы закованный в тяжелые доспехи локоть, воткнул в землю бесполезный меч, и выудив притороченный сбоку стилет, вонзил узкое остриё в красную от налитой крови глазницу. Тварь чуть слышно взвизгнула и, не разжимая стиснутых на руке клыков, повалилась на землю. Морщась от боли, рыцарь кое-как разжал звериную пасть, и я увидел оставленные острыми зубами глубоко вмявшиеся в металл отметины. В этот момент ко мне подбежало сразу два хищника, и я завертелся в безумной карусели. Одного волкодлака мне удалось достать, когда тот взмыл в воздух в попытке дотянуться до моего горла. Второму перерубил хребет подоспевший Андрюха. Можно было перевести дух. А на левом крыле два священника, стоя спина к спине, нещадно крестили пытающихся добраться до их кровушки упырей. Но так, как делали они это весьма своеобразно, в свойственной только им манере, за исход схватки я не опасался. А судя по доносившимся оттуда звукам тяжелых ударов, им это (в смысле крещение) удавалось весьма неплохо! Не успели мы покончить с рвущимися до нас волкодлаками, как подоспели оборотни. Этих странных зверин было около двух десятков. Похожие на странную помесь саблезубого тигра и жирного безволосого поросенка, эти огромные многоцентнерные туши, с маленькими красными глазками, глядевшими злобно и презрительно, двигались нарочито медленно, в оскаленных пастях торчали острые как бритва двадцатисантиметровые клыки. Меч в моих уставших руках слегка дрогнул:
"Вот и смерь моя пришла"!
– подумал я, делая первый выпад. Как ни странно, но справились мы с этими жиртрестами сравнительно легко. То ли для хорошего боя этим прославленным убийцам не хватало луны, то ли недооценив противника они слишком поздно опомнились, но лишь с двумя самыми последними оборотками нам пришлось повозиться, остальные, обескураженные нашим внезапным переходом в атаку, полегли сразу же. Выдернув клинок из пробитой груди оборотня, я быстро осмотрелся и бросился на подмогу священникам. Но не успел сделать и десяти шагов, как упыри, так долго сдерживаемые святыми отцами, сообразив, что им ничего доброго не светит, кинулись в разные стороны.
-Теперь он!
– крикнул я, показывая кончиком окровавленного меча в сторону сцепившегося в схватке с Ягой колдуна, и в этот момент Тихоновна сдавленно охнула, ноги её подломились, и она повалилась на землю. Колдун, стоя на небольшом возвышении, простер руки в стороны и хрипло засмеялся.
-Ты умрешь!
– прокричал он и взмахнул руками, целясь в мою голову. С его ладоней выплыло небольшое, слегка мутноватое облако и, подхваченное ветром, тут же рассеялось. Колдун непонимающе заозирался по сторонам и, что-то прокричав на непонятном языке, снова попытался метнуть заклинание. Новое облачко было еще меньше и прозрачнее первого. Дико вскричав, Хайлула потряс в воздухе кулаками и, одним прыжком отскочив назад, скрылся в густом кустарнике.
-Не уйдешь, сволочь!
– крикнул я, сломя голову бросившись вслед за исчезнувшим противником. До него было не менее сотни метров, и я чуть сбавил шаг, экономя силы для предстоящей погони.
Думая только как бы не упустить ускользающего колдуна, я и не заметил, как он вновь оказался на взгорке. В руках у него, глядя своим черным глазом прямо в мое сердце и слегка подрагивая, отливал чернотой вороненого ствола АК-74. Я, еще не успел до конца осознать сего факта, когда бегущий следом за мной Георг, каким-то внутренним чутьем увидев грозящую мне опасность, протянул руку и ухватив за лямку, всё еще висевшего на моих плечах рюкзака, отдернул меня назад, а сам рванулся вперёд и закрыл меня своей грудью.