Хмельницкий.
Шрифт:
Туда направились и посланцы Болотникова.
Прямая дорога, шедшая из Путивля на Украину, манила Семена. Там была его родина, там находились его жена и сын. Яцко рассказывал Семену о чигиринских событиях и о том, что Мелашка, его жена, изгнанная из Субботова старостой, уехала вместе с добрым урядником Хмельницким. Правда, позже он узнал от казаков, что Михайло Хмельницкий снова возвратился в Чигирин, обласканный самим Жолкевским, и занял должность подстаросты. Но Мелашку он оставил вместе со своей женой в Переяславе, взяв ее к себе в дом работницей.
Семен понимал, что хотя Мелашке и не угрожает уже королевский суд, однако и ее свободная жизнь казацкой жены окончилась. За сына он был спокоен — отважный казак будет. Кобзарей Богуна и Нечипора казаки любили, уважали их за боевую славу. Для мальчика-поводыря такие слепые — лучшей школы и не придумаешь…
Его размышления были прерваны появлением отряда сторожевых казаков. В вечерних сумерках над дорогой встали столбы пыли, поднятые копытами лошадей. Семен сразу понял, что в городе и вокруг него располагались лагерем многочисленные войска.
— Чьего войска будете? — спросил он людей, остановивших его отряд у окутанного вечерними сумерками темного леса.
— Поедем, казаче, к есаулу, там все тебе скажут.
— Не казаче, а… атаман, — сердито ответил Семен, которого разозлила эта обидная сдержанность реестровых казаков.
Долго ехали лесом. Уже совсем стемнело, когда они выбрались на берег реки и дозорные разыскали у переправы своего начальника. Молодой есаул внимательно выслушал дозорного, присматриваясь в темноте к Семену и его товарищам. Он был невысок ростом, невзрачен, одет так, словно собирался танцевать мазурку, — в ярко-красного цвета кунтуше с бесчисленным количеством мишуры, в новых сафьяновых сапожках, опоясывал его кованный серебром ремень, на котором висела дамасская сабля. По одежде прибывших, по их вооружению есаул без труда узнал в них людей, приехавших с поля боя, и разговаривал с ними уважительно.
Сперва Семен не проявил никакого интереса к молодому есаулу. Несет человек свою службу, как того требуют обстоятельства военного времени, — вот и все. Было вполне естественным то, что есаул внимательно присматривался к Семену — старшему в отряде. Казалось, что есаул смотрел на бывалого атамана с тем завистливым чувством, которое возникает у молодого воина при встрече с более опытным.
Но вдруг Семен с тревогой вспомнил о том, что с этим есаулом он уже встречался где-то в военных условиях, что и тогда тот был подчеркнуто аккуратен в одежде, точен в несении службы и почтителен к старшим.
— Говорите, от воеводы Болотникова с посольством к его величеству? — спокойно спросил есаул. И тут же добавил: — Я не уверен, что его величество сможет принять пана посла сегодня. Вам лучше переночевать вместе с нами, отдохнуть. Я же доложу о вас пану полковнику…
— А нельзя ли узнать, кто ваш полковник, уважаемый пан есаул, если это не тайна? — спросил Семен. Ему казалось, что он вот-вот вспомнит, где и когда уже видел этого человека.
— А почему же нельзя? — удивился молодой есаул. — На движение пана Болотникова возлагает свои надежды его величество, под знаменем которого собираются сейчас казацкие отряды и кварцяные [35] войска польского короля под командованием Романа Ружинского…
35
правительственные (польск.)
— Разве? — невольно вырвалось у Семена.
В этом возгласе чувствовалось не только удивление, но и возмущение. Может быть, это понял и есаул, но сделал вид, будто ничего не заметил. А может быть, и в самом деле вопрос Семена он воспринял как проявление простого любопытства — трудно сказать. Немного подумав, есаул ответил:
— Ну да, конечно. Думаю, что полковник Сагайдачный, как наказной атаман гетмана Олевченко… да и сам князь Ружинский охотно побеседуют с паном атаманом, если он пожелает выяснить этот вопрос.
— Полковник Сагайдачный — наказной атаман? Нет, пожалуй, не стоит на ночь глядя беспокоить его, а тем паче — князя Романа. Мы будем очень благодарны пану есаулу, если он доложит его величеству о нашем прибытии и о том, что мы просим срочно принять нас. Как пан есаул заметил, мы приехали сюда прямо с поля брани под Москвой, только проездом немного задержались в Путивле. Воевода Ивашка Болотников просит выслушать меня, его посла, чтобы получить совет, как действовать впредь…
6
По казацкой привычке собирались заночевать прямо здесь, возле куреня есаула, на мягком, пускай и прошлогоднем сене. На прибрежных лугах росла высокая трава, по которой давно соскучились утомленные кони Семена и его товарищей. Есаул велел казакам приготовить уху для гостей, а сам, сев на оседланного коня, собирался вброд переправиться через реку, чтобы известить полковника о прибытии послов. Семен пешком сопровождал есаула до самой реки, прося его убедить полковника в необходимости немедленного приема их царевичем. Сейчас же Семен, стоя одиноко на берегу, думал, хорошо бы хоть на день-другой съездить на Днепр, в Переяслав.
— В цалковитой ли мы здесь безопасности, атаман, аль нет? — неожиданно послышался голос Силантия. Тот всегда старался разговаривать с Семеном на украинском языке, неверно произнося при этом отдельные слова.
— Кажется, как у себя дома, — вполне искренне ответил Семен.
Силантий шепотом высказал Семену свои подозрения. Он со стороны наблюдал за тем, как есаул внимательно присматривался к Семену. У Силантия сложилось такое впечатление, что они попали во вражеский лагерь, где их принимают не как своих, а как противников. Силантий рассказал также и о том, что он вместе с товарищами подслушал разговор реестровых казаков. Войска, собранные на Украине князем Романом Ружинским по просьбе воеводы Сандомирского, были направлены на московскую границу, чтобы предотвратить набег восставших русских крестьян на польские земли. С такой целью и привел их пан Меховецкий в Белоруссию. А в Красноставе сам гетман Жолкевский перехватил реестровых казаков и повернул их в Чернигов, под начало Ружинского, который должен сопровождать московского царевича до Путивля. Сейчас они шли походным маршем на Путивль и вдруг, встретив боярина Шаховского, остановились, — Москва, мол, не желает принять на престол царевича. Теперь реестровым казакам придется не границу защищать от восставших русских крестьян, а самим вместе с королевскими войсками двигаться на Москву, скрывая это от войск Болотникова!..
— Но здесь, кажется, еще нету королевских войск? — поинтересовался Семен.
— Да черт их разберет, — ответил Силантий, — говорят, что их до черта собралось возле Смоленска под хоругвями Радзивиллов. Но часть находится и тут во главе с паном Меховецким. С ним не ладит украинский князь Ружинский. Князь собирается двинуться прямо на Орел, и, кажется, Сагайдачный должен первым от Тушила нанести удар по московским войскам, после того как Шуйский разгромит ополчение Ивашки Болотникова…
— Интересно, — тихо произнес Семен. — Давай-ка присядем, Силантий, вон там, возле оставленного казаками костра, а то эти комары покоя не дадут. Если бы эти разговоры услышали воины нашего ополчения, вряд ли бы они так рьяно бились за престол для царевича… Значит, паны Ружинские и Меховецкие ждут не дождутся, когда Шуйский разгромит Болотникова, а они тогда и нападут на измотанные в боях войска московского царя!.. Да, веселые новости! А казаки не заметили, что вы подслушиваете их?