Хмурый город. Ненастье для Насти
Шрифт:
Был.
Ощущение того, что власть переменилась и что он, Зябкин, неосмотрительно выпустил в мир что-то страшное, темное и жестокое, ввергло вурдалака в легкую панику.
Огненный взгляд колдуна, казалось, прожигал насквозь щуплого вампира.
Зябкин попятился, совсем так же, как это делала недавно его мать.
– Низший? – голос колдуна в покрывале прозвучал глухо, но у вампиров прекрасный слух. Зябкин услышал и оскалился.
– Слуга? – словно бы размышляя вслух, продолжал бубнить чернокнижник. – Упырь? Кровосос? Отлично! – и выпростал
Зябкина точно под дых ударили. Сильнейший удар повалил парня на пол, невидимые руки схватили молодого кровососа за шею и потащили вперед, к колдуну.
Сил сопротивляться не было.
– Сожрет! – запаниковал Роман. – Совсем сожрет, все соки выпьет. – и попытался сопротивляться, вцепившись когтями в драный линолеум. Не помогло – его продолжало подтаскивать к колдуну, а по линолеуму расползлись длинные царапины, уродуя затертое покрытие еще больше.
– Встань, слуга. – приказал чернокнижник и Зябкин, перестав сопротивляться, опомнившись, отодрал руки от пола.
«Слуга? – озадачился молодой кровосос, осознав, что, по всей видимости, вредить ему, в данный момент, никто не собирается. – Ну, и ладно. Пусть – слуга. Хорошо, что не обед и не ужин.»
– Господин? – осторожно обратился упырь к чернокнижнику, которого, едва не принял за Золотую рыбку. Как же – Золотая рыбка обернулась хищной чудой-юдой и едва не сожрала своего спасителя. – Чего прикажите?
– Какой нынче год? – голос колдуна, по- прежнему звучал отрывисто и глухо. – Война еще идет?
– Война? – несказанно удивился Зябкин. – Какая, война? В нашем мире всегда, где-нибудь, да идет война.
Колдун злобно фыркнул, несколько мгновений тяжело давил Зябкина сердитым взглядом.
– Та самая. – голосом, далеким от доброжелательного, пояснил он. – С Германией.
– Война с Германией? – тупо моргнул Зябкин, шевеля извилинами и вспоминая школьную программу по истории. – Так это, когда ж, было-то?
В глазах колдуна мелькнула ярость – небось, сетовал на то, что слуга ему достался на редкость несообразительный.
– Это – точный календарь? – требовательно тыкнул пальцем в картинку на стене, чернокнижник.
Календарь на стену повесила мать Романа, желая слегка разбавить темные тона в комнате единственного сына чем-то светлым и жизнерадостным. Получилось, по мнению Зябкина, убого – на фоне темно-серых обоев, алые капли маков смотрелись жутковато.
– Точный. – послушно кивнул Зябкин.
– Год? – продолжал настаивать колдун.
– 2022. – торопливо ответил парень, начиная понимать причину беспокойства, выкопанного из могилы, колдуна. – Что, много лет прошло с тех пор, как упокоили?
Чернокнижник медленно поднял взгляд на молодого упыря и поморщился – наверно, его задел несколько вызывающий тон слуги. Но, колдун не спешил с замечаниями по этому поводу. Серое лицо недавнего, почти что, покойника, выражало злость и досаду.
– Восемьдесят лет… – злобно прошипел чернокнижник, хрустя суставами кистей рук. – Восемьдесят лет без сил..
«Ого! – не удержавшись, присвистнул упырь. – Не мало так, в земле ты, дядя, провалялся. И дольше бы лежал, коли б не я.»
По всей видимости, мысль о том же, посетила лысый череп колдуна. Морщины на лбу чернокнижника заиграли, глаза сузились, тонкие губы скривились.
– Меня ты выкопал, слуга? – небрежно свалившись обратно в продавленное кресло, спросил колдун. – Случайно аль, подсказал кто?
Зябкин понял, что врать не стоит. Не в этот раз.
– Случайно. – упырь передернул плечами. – Смотрю, из земли что-то торчит, вот я и заинтересовался.
– Упырь. – фыркнул чернокнижник, насмешливо рассматривая, неожиданно заробевшего кровососа. – Вампир обыкновенный, новообращенный. Что ж, будем работать с тем, что есть. Девку, небось, затащил в укромный уголок? – глаза колдуна проникали в самое черное нутро чернокнижника. – Крови захотел, вурдалак?
– И, крови. – спокойно выдержал тяжелый взгляд недобрых глаз Зябкин. Он не смутился ни разу – да, он – кровосос. Не по своей воле, но, как доходчиво объяснили ему подручные главы клана, внятно объяснили, при помощи ног и дубинок – навсегда. Обратного пути нет – если не кровь сосать, то, в могилу – червей кормить. Приходится с этим жить.
Зябкину нравилось. Не все, но придется терпеть.
– Дерзкий упыреныш. – широко усмехнулся колдун и у Зябкино отлегло. Говорят, нет души у вампиров. Брешут, поди. Отлегло ощутимо, откуда- то. Не от желудка же?
– 2022. – чернокнижник натянул покрывало на голые колени, торчащие вперед под острым углом. – Хороший год для того, чтобы отомстить. – и, улыбнулся снова. Жутко. Предвкушая.
Зябкину стало страшно, и он внезапно подумал о том, что жадность и любопытство – плохие советчики. Не доведут они до добра молодого и перспективного вампира. Кто знает, может быть, всем было бы лучше, если бы свинцовый саркофаг с останками древнего колдуна, остался в рыхлой земле городского парка.
– Называй меня – Чуран, слуга. – продолжал гнусно ухмыляться колдун и глаза его запылали особо яростным пламенем. – Не бойся меня, служи верно – ты получишь свою награду, обретешь то, чего желаешь. Чуран, слуга Чернобога, вознаградит тебя за спасение своей жизни.
*
Так началась новая жизнь молодого упыря. Нельзя сказать, что чернокнижник, сиднем сидевший в старом кресле, слишком давил на неживого подручного.
Нет, вовсе нет.
Колдун постоянно торчал в комнате Романа, не показываясь посторонним. Да, разумеется, чернокнижника приходилось кормить. Едой. Человеческой.
Зябкину пища смертных была до лампочки, с некоторых пор. Превратившись в вампира, он перестал нуждаться в настоящей еде. Бухло – иное дело. Выпить вампир был не прочь, как и все его соклановцы. Алкоголь обострял чувствительность и выявлял некоторые сверхспособности, которыми обладал любой из кровососов, в той или иной степени.