Хоббит. Путешествие по книге

Олсен Кори

Гномы. Вполне порядочный народец

Когда Смог старается внушить Бильбо недоверие к гномам, слова его звучат достаточно правдоподобно и потому повергают Бильбо в замешательство. В конце концов, оценка, которую рассказчик пока давал Торину и компании, звучала лишь как «вполне порядочный народец», «только не надо ждать от них слишком многого». И это не очень-то похоже на похвалу. Бильбо уже успел прийти к той же мысли; когда он спрашивал, кто из отряда пойдет с ним в туннель в первый раз, то «не ожидал, что раздастся хор добровольцев, поэтому и не был разочарован». Торин и его спутники – вовсе не «дрянные», но они даже в лучшие минуты «не герои, а расчетливый народец, превыше всего ставящий деньги».

Возможно, инсинуации Смога беспочвенны, но у нас есть причины опасаться, что, столкнувшись с драконовой болезнью, гномы окажутся очень уязвимы.

Даже до наступления этого критического момента гномы продолжают вести себя не самым достойным образом, продолжая

начатое в одиннадцатой главе. Их основной проблемой снова оказываются неуемное воображение и перепады настроения, которыми гномы страдали начиная с Озерного города. Когда Бильбо приносит им золотую чашу из драконьего логова, гномов обуревает восторг. «Гномы все еще передавали из рук в руки чашу и с воодушевлением обсуждали, как обретут в недалеком будущем все свои сокровища», – они торжествуют так, словно победа уже одержана и поход уже завершен. Через несколько минут, когда Смог пробуждается и гномы слышат, как бушует его ярость глубоко в подземельях Одинокой Горы, они «сразу забыли свое самонадеянное бахвальство и съежились от страха». Гномов швыряет то в одну эмоциональную крайность, то в другую, и все это без весомых рациональных оснований: они впадают то в тоску, то в ликование, даже не подумав как следует. Только что они праздновали победу так, будто она уже одержана, и вот уже скованы отчаянием. Они сетуют: «Бомбур и Бофур! Мы забыли про них, они внизу в долине! Они погибнут, и наши пони тоже, мы останемся без припасов». Гномы безнадежно заключают: «Мы ничего не можем поделать!» Ужас и паника гномов в ответ на первое нападение Смога заставляют рассказчика несколько нравоучительно заметить: «Если живешь бок о бок с драконом, изволь с ним считаться». Хотя гномы уже с первой главы толковали о том, как заполучат сокровища обратно и как отомстят Смогу, у них и в мыслях не было продумать план конкретных действий, решить, как именно они отобьют сокровища и как будут мстить. Бильбо понимает это: «Бильбо так и подмывало упрекнуть гномов за то, что с самого начала эта проблема [как уничтожить Смога] была слабым местом в их замыслах». Но Бильбо хранит молчание, потому что, даже если бы он сказал эти самые слова, они бы все равно были сильнейшим преуменьшением.

Однако Толкин не позволяет читателям просто махнуть на гномов рукой и не описывает их как безнадежных идиотов. Да, гномы продолжают вести себя глупо и переменчиво, но мы видим и некоторые положительные проявления, которые позволяют надеяться, что гномы еще покажут себя молодцами. Первое такое проявление – это приязнь «старого Балина, вечного дозорного», к Бильбо. Балин вызывается проводить Бильбо по туннелю хотя бы часть пути и, более того, очень обаятельно проявляет бурную радость, когда Бильбо возвращается живым и невредимым – хватает Бильбо на руки и торжествующе выносит из туннеля. Все это напоминает нам, что на самом деле гномы не только наниматели, но и друзья Бильбо и привязанность их взаимна: «Раз они взяли его специально для того, чтобы он делал за них трудную работу, то и не возражали, чтобы он ее сделал, коли сам не против. Но они непременно выручили бы его из беды, как поступили уже в начале путешествия при встрече с троллями, когда у них еще не было никаких причин быть ему благодарными». Второе положительное проявление – это эпизод, когда Торин впервые выступает как подлинный вожак отряда. Хотя он с самого начала считался главным, мы пока еще ни разу не видели, чтобы Торин в критические моменты действовал решительно, храбро и жертвенно, как неоднократно поступали Бильбо и Гэндальф. Однако, когда гномы слышат шум приближения разъяренного дракона и ударяются в панику, Торин наконец-то показывает себя настоящим вожаком. Он командует парализованными страхом гномами, заставляет их действовать так, чтобы спастись самим и спасти товарищей. «Вздор! – оборвал их Торин. К нему вернулось прежнее достоинство. – Мы не можем их бросить! Внутрь войдут мистер Бэггинс, Балин, а также Фили и Кили – все сразу дракону не достанутся». Теперь мы наконец видим, что Торин способен принимать решения в трудную минуту и в то же время думать о друзьях, а не только о себе.

Гномы наделены способностью меняться к лучшему, созревать во что-то большее, чем «комическая труппа», которой они были на протяжении почти всей книги. В двенадцатой главе мы наблюдаем первые проблески таких перемен, но до настоящей метаморфозы еще очень далеко. Более того, впереди гномов ждет суровое испытание – им предстоит справиться с драконом. Даже если гномы и сумеют придумать способы его одолеть, им еще нужно найти в себе силы, чтобы побороть себя и не превратиться в подобия дракона.

Удача. Бильбо и дрозд

Возможно, заважничавший Бильбо действительно преувеличивал в разговоре со Смогом, но трудно поспорить с хоббитом в одном: приносящим счастье он величает себя по заслугам. Да и гномы не могут не заметить, что фокус со «счастливым числом» сработал, и Торин признает, что Бильбо наделен «запасом удачливости, который превышает обычный, отпущенный судьбой». Даже сам Бильбо говорит об удаче, неизменно сопровождавшей его на всем протяжении путешествия, скорее как о некоей черте своего характера.

Впрочем, Бильбо не замыкается на самом себе: он прекрасно понимает, что удача, которая сопутствовала Торину и компании всю дорогу, – это некая внешняя сила и он, Бильбо, над ней никоим образом не властен. Например, Бильбо замечает: «Если вы спрашиваете про то, как вынести сокровища, то пока не представляю. Несомненно, это зависит от того, насколько удачный оборот примут наши дела и удастся ли избавиться от Смога». Судя по всему, Бильбо понимает, что его поступки – малая толика чего-то большего и его удача – тоже.

К концу разговора со Смогом Бильбо еще глубже начинает осознавать роль судьбы и удачи и настраивается на пророческий лад. Когда он пытается защитить достоинство Торина и компании, отстоять благородство миссии, которая привела его и друзей к Одинокой Горе, а также опровергнуть унизительные обвинения Смога в мелком воровстве, то провозглашает: «Мы прибыли сюда над горами и под горами, по воде и по воздуху для МЕСТИ». В этом заявлении Бильбо снова прибегает к тем же формулировкам-загадкам, которые уже использовал, когда описывал Смогу самого себя. Может показаться, будто хоббит вновь пускается говорить загадками, чтобы поважничать и преувеличить значение свое и компаньонов, придать их появлению волшебный и значительный оттенок. Бильбо завершает свою речь косвенным упоминанием ветра, несомненно подразумевая полет на орлах, однако эти слова также должны напомнить нам о песне про ветер, которую гномы поют в седьмой главе. Как уже осознал Бильбо в начале десятой главы, его вместе с гномами и правда несло на крыльях судьбы и занесло на неожиданную тропу, по которой они добрались от Холма к Горе. Торин и его спутники нипочем не отыскали бы эту тропу сами, по случайности. Смог смеется над Бильбо, и его смех внушает ужас, но однако, невзирая на все его угрозы, ветер судьбы переменился и обратился против дракона, как о том и предупреждают слова Бильбо, – пусть даже предупреждение это бессознательно.

Вряд ли мы вместе с драконом будем потешаться над зловещим предсказанием Бильбо. События, которые происходят в конце одиннадцатой главы, когда сбывается пророчество, начертанное лунными буквами, вне всякого сомнения, говорят о том, что судьба сыграла в походе гномов решающую роль. Бильбо косвенно вспоминает эту сцену, когда стоит на пороге пещеры – в кульминационный момент встречи с драконом. Когда Бильбо замечает проплешину в чешуе на груди у Смога, то думает: «Старый болван! Да у тебя слева на груди дырка, голое тело торчит, как улитка из раковины!» Сравнение Смога с улиткой, которая высовывается из раковины, явно пришло Бильбо на ум благодаря дрозду: как мы помним, тот стучал клювом по серому камню, дробя улиток, и этот стук послужил сигналом к открытию волшебной двери. Дрозд также подслушивает и новость о том, что дракон уязвим, словно улитка в раковине, и этот дрозд станет гонцом, который поможет победить и убить дракона в четырнадцатой главе. Таким образом, старый дрозд из волшебного птичьего племени («Порода их была долговечной и волшебной», – говорит Торин) с самого начала и до конца связан со смертью дракона Смога.

Дрозд символизирует собой гармонию древних времен, когда гномы и люди жили в мире друг с другом. По словам Торина, «дрозды птицы порядочные и дружелюбные; этот дрозд очень стар, быть может, он – последний из старинной породы дроздов, которые жили в этих местах и ели из рук моего отца и деда». В те далекие времена дрозды служили гонцами между Дейлом и Озерным городом, поэтому наш дрозд, передавая важные сведения о слабом месте дракона, играет древнюю роль, возрождая мирную традицию былых лет в нынешние неспокойные времена. В контексте всей истории с этим дроздом, разворачивающейся перед нами в двенадцатой главе, мы понимаем, что упоминание о стуке его клюва, о том, как дрозд своим острым клювом добирается до слабого места в раковине улитки, служит метафорой-загадкой, в которой зашифрована гибель самого Смога. В каком-то смысле текст, начертанный лунными буквами, не только предсказывает то, как удастся проникнуть в логово дракона, но и содержит завуалированное пророчество о том, как именно будет повержен и уничтожен дракон.

Прорицать, не осознавая, что именно говоришь, – это как будто не вполне в характере мистера Бильбо Бэггинса, однако если мы будем внимательно читать текст, то заметим, что ближе к концу книги Бильбо несколько раз посещают пророческие предчувствия. Вспомним, с чего начинается утро Дьюрина дня в одиннадцатой главе. У Бильбо появляется предчувствие: «У него было странное чувство, будто он чего-то ждет», хотя и не знает точно, чего именно. Вечером после разговора со Смогом Бильбо терзается смутной тревогой: «Его тоска и дурные предчувствия все усиливались». Он предупреждает гномов: «Я могу поклясться, что дракон налетит на наше укрытие еще раз». Он признает, что попросту боится (боится обоснованно и благоразумно). Бильбо говорит: «Я убежден, что оставаться здесь весьма небезопасно», – и добавляет: «Не спорьте, прошу вас. Смог может вылететь в любую минуту. Единственное наше спасение – забраться поглубже в туннель и закрыть дверь». Гномы верят пророческим предчувствиям Бильбо: «Он говорил так горячо, что гномы послушались его, зашли внутрь». Сами того не желая, гномы нечаянно запирают себя в туннеле, и как раз вовремя, чтобы спасти свою жизнь, поскольку предсказание Бильбо сбылось и чувство времени его тоже не подвело.