Хоббит. Путешествие по книге
Шрифт:
Отметим, до чего схож этот куплет с «Песней ветра», которую исполняют гномы в седьмой главе. Бочки в песне лесных эльфов сопровождает «шепчущий ветер», а не ревущий ураган из песни гномов, однако движутся они по тому же пути. Подобно ветру из гномьей песни, минуют они тростники и камыш, а затем проплывают над прудами и озерами [36] . Что еще примечательнее, бочки получают довольно неожиданное напутствие: «Следуйте за звездами, что восходят в небесах, холодных и высоких». Конечно, сами бочки вряд ли станут следовать этим словам в буквальном смысле, однако читателю следует припомнить горний ветер из песни гномов, который, промчавшись над Долгим Озером и окрестностями Одинокой Горы, «покинул мир и полетел над обширными морями ночи». Эльфы, без сомнения, просто забавляются, однако их слова перекликаются с песней гномов. Бочки (и
Turn when dawn comes over land,
Over rapid, over sand,
South away! and South away!
Seek the sunlight and the day,
Back to pasture, back to mead,
Where the kine and oxen feed!
Back to gardens on the hills
Where the berry swells and fills
Under sunlight, under day!
South away! and South away!
Down the swift dark stream you go
Back to lands you once did know!
Сверните, когда рассвет поднимется над землей, / через пороги, через песок, / на юг! Все дальше на юг! / Устремитесь к солнечному свету и дню, / вернитесь к пашне, вернитесь к лугу, / где пасутся быки и коровы! / Вернитесь к садам на холмах, / где ягоды зреют и наливаются соком / под солнечным дневным светом! / На юг! Все дальше на юг! / Плывите по быстрому темному потоку / обратно в земли, которые вы когда-то знали!
Последние строчки песни предвкушают совсем иное возвращение домой, возвращение в страну мира и изобилия. Это цивилизованный, возделанный мир, край «пашни», «луга» и «садов на холмах». Край солнечного тепла, которое благосклонно льется на сочные ягоды и, быть может, на ромашки в траве. У эльфов, само собой, на уме земли, которые «на юге! Все дальше на юге!» – края, из которых прибывают к ним различные товары. Однако же, если бы Бильбо прислушивался к песне, он наверняка заметил бы сходство и с его родными местами, которые остались далеко на цивилизованном западе, по ту сторону Дикого Края. Повторяющаяся строчка «…обратно в земли, которые вы когда-то знали!» – сразу бросается в глаза в контексте книги, которая, в конце концов, именуется «Туда и Обратно». Напутствие, которое эльфы дают бочкам в этом последнем куплете, ненамеренно относится к Бильбо – точно так же как первые куплеты были связаны с гномами. Когда над краем, в который направляется хоббит, взойдет новая заря, он действительно «свернет» и «устремится к солнечному свету», возвращаясь к «садам на холмах». Как заново осознал Бильбо во время своей злосчастной службы придворным взломщиком в чертогах короля лесных эльфов, он ничего более не желает так страстно, как вернуться в земли, которые когда-то знал. Пускай себе гномы и близятся к концу своего похода, но Бильбо предстоит еще проделать долгий путь, прежде чем он достигнет цели своего путешествия.
10. Возвращение короля. Радушный прием
Удача. Единственная приличная дорога
Уплывая вниз по реке из Черного Леса, Бильбо впервые видит вдалеке Одинокую Гору, которая «глядит поверх болот на лес», словно поджидая хоббита и его спутников. Тотчас же рассказчик в очередной раз подчеркивает сверхъестественную удачу Бильбо и его друзей: «увидеть ее [Гору], пускай и издалека, – само по себе неслыханное везение» (перевод мой. – Т. К .). Прислушиваясь к разговорам плотовщиков [37] , Бильбо узнает, что «тропа через Черный Лес» – та самая, которой Бильбо и гномы шли по совету Беорна, – «на своем восточном конце одичала». Тропа, которую путникам было строго-настрого заказано покидать, привела бы их, вполне вероятно, к гибели, если б только они до конца последовали
В этих известиях читатель может снова разглядеть уже знакомую схему. То, что гномы сошли с тропы и вначале заблудились в лесу, а затем угодили в безнадежное заточение в темнице лесных эльфов, казалось тогда непоправимым несчастьем. Впрочем, и то, что в горах путников схватили гоблины, то, что сначала под горами, а затем на поверхности они сошли с намеченного пути, тоже мнилось в то время катастрофой. Первое отклонение от маршрута обернулось, судя по словам Беорна, удачей, поскольку прежний маршрут ничего хорошего путникам бы не принес. Необыкновенное везение, которое сопутствовало гномам при втором изменении маршрута, рассказчик подчеркивает еще настойчивее. Он сообщает читателю, что «единственным безопасным путем от северной окраины Черного Леса до равнины под сенью гор теперь оставалась только река, а реку охраняла власть короля лесных эльфов» (перевод мой. – Т. К .). Таким образом, пребывание в плену у эльфов не просто в конце концов сыграло на руку Бильбо и гномам – без него просто невозможно было обойтись. «Сами видите, – настойчиво продолжает рассказчик на тот случай, если читатель еще не понял его откровенных намеков, – Бильбо удачно напал на единственную приличную дорогу». Единственный доступный путь к Горе пролегал через погреба лесных эльфов, но гномы в жизни не добрались бы туда, если бы прежде не попали в плен и если бы им не подвернулся «невероятно» счастливый случай, предоставивший возможность побега, которую не упустил смышленый и решительный взломщик.
Сам этот взломщик целиком и полностью сознает ту роль, которую на этом отрезке пути сыграла удача, и, несмотря на опасности и неудобства их нынешнего положения, понимает, что «ему повезло куда больше, чем он рассчитывал» (перевод мой. – Т. К. ). Похоже, ветер судьбы из песни гномов и впрямь несет Торина и его спутников к Одинокой Горе. Направляется он в драконье логово, но прежде ненадолго остановится, дабы раздуть пламя надежд и радостных предвкушений в Озерном городе.
Возвращение, предсказанное встарь
Странный город, стоящий прямо посреди Долгого Озера, «на высоких прочных сваях», по-прежнему преуспевает, даже «под сенью далекой горы, где залег дракон» (перевод мой. – Т. К .). Правда, были времена, когда этот город был «еще богаче, еще могущественнее, чем теперь», и вносил свою лепту в «войны… и деяния, память о которых осталась лишь в легендах». То было, когда «на Севере процветал Дэйл», а «в Горе жили гномы». Теперь «многое уже забылось», и жители Озерного города «почти не помнят» тех времен. Впрочем, они не в силах забыть прошлое окончательно. Всякий раз, когда озеро мелеет в засуху, на его берегах видны «прогнившие сваи огромного города» (перевод мой. – Т. К .), напоминание об утраченном величии их предков.
Еще до того, как Торин и его спутники появляются в Озерном городе, читатель узнаёт, что в умах его жителей имеется внутреннее противоречие. Они, может, и подзабыли собственную историю, зато прекрасно помнят песни и легенды. Некоторые горожане до сих пор поют «старые песни про гномов – хозяев Горы, про королей Трора и Трейна из народа Дьюрина, про появление дракона и гибель властителей Дэйла». Выглядят эти песни как точный исторический очерк, основанный на событиях, о которых мы, читатели, узнали по ходу книги, однако сами жители Озерного города явно не считают их таковыми. Не надо забывать, что гномы живут долго, и хотя падение гномьего царства Под Горой случилось при жизни Торина, на самом деле произошло это сто пятьдесят с лишним лет тому назад. Не одно поколение озерных жителей покинуло мир с тех пор, как Смог опустошил Одинокую Гору и Дэйл, и теперь эти события считаются древними легендами.
Впрочем, некоторые песни, не забытые в Озерном городе, не столько вспоминают прошлое, сколько смотрят в будущее. В тех песнях поется, как «в один прекрасный день Трор и Трейн вернутся, и тогда золото потечет рекой из ворот Горы, весь край огласится новыми песнями и радостным смехом». Озерный город не только хранит смутную память о славном прошлом, но также лелеет надежды на исполненное величия будущее. Город не позабыл окончательно своего давнего короля, не потерял надежды на то, что он вернется из изгнания.