Хоббит. Путешествие по книге
Шрифт:
Лесные эльфы остаются эльфами, а значит, «Добрым Народом», однако рассказчик признает, что «если и есть у них недостаток, так это нелюбовь к чужакам» (перевод мой. – Т. К .), а также что они «более коварны и менее мудры», чем высшие эльфы – такие, как подданные Элронда. Если сравнить прием, который устраивают Бильбо и гномам в этих двух потаенных владениях эльфов, станет видно, что лесные эльфы более опасны потому, что менее мудры и знающи, нежели их сородичи из дома Элронда. Вспомним, что, хотя эльфы в Ривенделле кажутся веселыми до легкомыслия, они весьма осведомленный народ. Каким-то образом они уже знают все о Бильбо, его спутниках и их походе. Они дразнят путников и весело потешаются над ними, но при этом с готовностью приходят к ним на помощь, хотя, казалось бы, ничего от этого не выгадают. Король лесных эльфов не знает ничего ни о гномах и Бильбо, ни о цели их путешествия. Из его речей ясно, что лесные эльфы попросту неверно истолковали появление гномов на поляне минувшей ночью и король считает, что они хотели напасть на его подданных «во время пира». Если бы лесные эльфы были лучше осведомлены, проявили бы больше мудрости и меньше подозрительности, у них не было бы причины сажать Торина и его спутников в темницу.
Более того, у короля лесных эльфов есть и другая слабость,
Тем не менее лесные эльфы, несмотря на свои недостатки, – безусловно, эльфы, Добрый Народ, как и их сородичи из Ривенделла. Они могли схватить Торина с соратниками, увести их силой в свои подземные жилища – однако рассказчик старательно подчеркивает, что этот поступок не придает лесным эльфам сходства с гоблинами. Лесные эльфы – «не гоблины, и даже со злейшими врагами они обращались вполне сносно». Безусловно, и песни лесных эльфов поэтическими средствами побуждают читателя разглядеть контраст между ними и зловредными гоблинами. Рассмотрим песенку, которую эльфы-слуги поют бочкам, бросая их через люк в реку:
Roll – roll – roll – roll,
roll-roll-rolling down the hole!
Heave ho! Splash plump!
Down they go, down they bump!
Катись-катись-катись-катись, / катись-тись-тись в дыру! / Раз-два, взяли! Бух-плюх! / Бухнулись и поплыли!
Песенка эта пустячная – малоосмысленный набор смешных рифм. Впрочем, в некоторых аспектах текст напоминает первую песню гоблинов. Обе песни почти целиком состоят из односложных слов, а также изобилуют звукоподражаниями: «Бух-плюх» – подражание тому, как бочки падают в воду, «Свист-щелк!» – подражание свисту кнутов. Само это сходство, вне всяких сомнений, также ясно указывает на огромное различие и между самими песнями, и между теми, кто их исполняет. В то время как гоблины, распевая, наслаждаются своими грубыми и жестокими деяниями, лесные эльфы выражают удовольствие от работы, которой они заняты, – пускай даже это черная работа кухонной прислуги. Подобно эльфам Ривенделла, лесные эльфы взаимодействуют с внешним миром посредством песни и смеха, находя источник радости во всем, что их окружает.
Однако же как нам, читателям, примирить этот образ (эльфы – смешливая противоположность гоблинов, эльфы – заклятые враги лиходейских пауков) с тем, как они же безжалостно бросили в заточение гномов? К вопросу о взаимодействии эльфов и гномов Толкин подходит весьма тонко. Вначале рассказчик вкратце излагает историю отношений между этими народами, объясняя причины их взаимной неприязни и благоразумно описывая события с обеих точек зрения. Затем – в качестве модели этих отношений – читателю представляется допрос Торина королем лесных эльфов, при этом конфликт опять же показан с двух сторон.
С точки зрения короля лесных эльфов, когда его подданные пировали в лесу, на них трижды нападала шайка безрассудных бродячих гномов. Король питает стойкую неприязнь к гномам, и вот случай столкнул его с бесшабашными бородачами, которые пытались застичь врасплох лесных эльфов в тот момент, когда те не выставляли стражи и не имели при себе оружия. Теперь, изловив одного из тех самых гномов, король обнаруживает, что тот не желает объяснять, чего ради явился в лес и что вообще задумал. Понятно, что такой ответ звучит подозрительно, тем более что король лесных эльфов хранит в памяти воспоминания о той давней войне, когда армия гномов вторглась в лесное царство великого правителя эльфов. Настойчивое желание короля узнать, что именно привело Торина в его лес, – отнюдь не простое любопытство, но легко объяснимая осторожность.
С другой стороны, точно так же легко понять и возмущение Торина. Он и его спутники шли через лес по своим собственным делам и желали причинить беспокойство лесным эльфам ничуть не больше, чем доставить неудобства гоблинам Туманных Гор. Когда им стала грозить голодная смерть, они бросились к месту эльфийской пирушки, чтобы выпросить немного еды. В ответ Торина погрузили в зачарованный сон, а затем связали и приволокли пленником пред очи короля лесных эльфов. Торин прекрасно знает, что ни в чем не виновен, и даже обладатель менее гордого и вспыльчивого нрава, вполне вероятно, испытал бы понятное негодование оттого, сколь недружелюбно с ним обошлись.
Тот же образец поведения читатель увидит позже, когда перед королем предстанут Балин и все прочие гномы. Балин, полумертвый от голода и паучьего яда, угодивший в совершенно безнадежное положение, узнает вдруг, что гномов, судя по всему, взяли под стражу и привели на суд. Он вопрошает – со вполне оправданным раздражением: «Что мы тебе сделали, о король?… Разве преступление – заблудиться в лесу, проголодаться, попасть в паутину к паукам?» И добавляет с неразумной, но простительной язвительностью: «Разве пауки – твои домашние животные, что ты так разгневался?» Короля, который, само собой, уже готов принять все происходящее за новые свидетельства зловещего заговора гномов, эта реплика совершенно оправданно оскорбляет, и он велит посадить гномов в тюрьму и держать там, покуда он не узнает всей правды.
И гномы, и эльфы после этих сцен чувствуют себя глубоко оскорбленной и пострадавшей стороной. Таким образом, читатель получает представление о вражде, которая царит междуНатура Бильбо. Бремя руководства
К тому времени когда читатель приступает к девятой главе, отношения между Бильбо и гномами существенно изменились. Первоначальное мнение гномов о Бильбо выражено в прямом, но неприязненном вопросе, который задал еще в Бэг-Энде Под Холмом Глойн: «Думаете, он подойдет?» Скептицизм, содержавшийся в этом вопросе, просуществовал еще довольно долго; только после того, как Бильбо в начале шестой главы благополучно выбрался из-под Мглистых гор и внезапно появился прямо в лагере гномов, они стали смотреть на него «по-новому, с уважением». И однако даже после этого гномы по-прежнему часто видят в Бильбо только обузу, как видно из ворчания Дори: «Не могу же я вечно таскать его на спине». Может, они и смирились с присутствием Бильбо в отряде, но все же до сих пор не слишком на него рассчитывают. Да, именно его гномы выбрали для того, чтобы первым шагнуть в круг эльфов при второй их попытке найти общий язык с ночными гуляками, однако случилось это вовсе не потому, что Бильбо обладает некими талантами, более всего подходящими для этого дела. Хоббит избран лишь по одной причине: он настолько мал и очевидно безобиден, что эльфы наверняка его не испугаются [35] . Может, гномы и стали уважать Бильбо намного больше, чем прежде, но ценят они его все так же невысоко.
Второй поворотный пункт в карьере Бильбо и его успешный налет на паучью колонию раз и навсегда изменили эту ситуацию и заставили гномов в корне пересмотреть свое мнение о хоббите. После того как гномы с помощью Бильбо спаслись от пауков, они прекрасно сознают, что, «если бы не хоббит, их уже не было бы в живых». Читателю уже известно, что традиционное гномье приветствие включает в себя фразу: «К вашим услугам», обращенную к собеседнику, однако зачастую это – как в случае с Верховным Гоблином – «простая вежливость». Беорн также распознает в этой фразе ничего не значащую этикетную формулу, резонно замечая, что на самом деле это гномам требуются его услуги. Зато теперь гномы в подлинном и неоплатном долгу перед Бильбо и подтверждают это официально, исполняя вежливый ритуал, насколько позволяет их жалкое состояние. Они многократно благодарят Бильбо, а кое-кто, еще способный держаться на ногах, «даже поклонился ему до земли». Эти изысканные поклоны представляют собой как бы новое знакомство с Бильбо, знакомство уже на равных – именно это проделал Балин в начале шестой главы. Бильбо уже больше никогда – по крайней мере, в глазах гномов – не будет «пузаном, подпрыгивающим и пыхтящим в дверях».
По сути, гномы теперь видят в Бильбо не просто равного себе, но даже предводителя. Как только они достаточно оправились от пережитых мучений и стали спрашивать, что же делать дальше, «все эти вопросы они задавали теперь Бильбо и явно ждали ответа от него». Когда в главе первой Торин обратился за предложениями к «нашему многоопытному взломщику», в его голосе звучали сарказм и «преувеличенная вежливость». В Черном Лесу изможденные, ослабевшие от голода гномы искренне прониклись к Бильбо «уважением», и рассказчик спешит заверить нас: «Они не ворчали на него – они ждали, что Бильбо предложит какой-нибудь потрясающий план». Покидая отряд, Гэндальф со смешком говорит Бильбо: «Теперь вы отвечаете передо мной за всех гномов». Получается, он, как обычно, говорил истинную правду.
У гномов имеется превосходная причина видеть в Бильбо командира и предводителя. Именно его смышленость и отвага, примененные в равной мере, спасли их из паучьих тенет. У Бильбо не только хватило храбрости замыслить спасение гномов и решимости осуществить свой план – он еще и обладает достаточным присутствием духа, чтобы на ходу придумывать новые планы, сообщать о них гномам и исполнять даже в разгар боя. Что еще более важно, Бильбо подкрепляет свой статус предводителя актом самопожертвования, рискуя жизнью ради того, чтобы спасти своих друзей. В финальных сценах битвы с пауками жертвенный дух Бильбо поднимается до высот героизма. Весь его план по спасению гномов заключается в том, чтобы по возможности отманить пауков, обратив их ярость на себя одного. В миг, когда положение ухудшается, Бильбо появляется на сцене, бросается на пауков и своим небольшим тельцем снова заслоняет друзей от ужасных чудовищ, которые жаждут их сожрать. «Бегите дальше! – кричит Бильбо. – Я их задержу!» Это один из лучших моментов в истории Бильбо, подкрепленный простыми словами рассказчика: «И он задержал их!» Да, у гномов есть все основания считать, что они могут полагаться на Бильбо и следовать за ним.
Зависимость гномов от Бильбо возникла не оттого, что они лишились Торина. Безусловно, после исчезновения Торина кто-то должен был взять на себя командование отрядом, однако стоит заметить, что гномы обратили свои взоры к Бильбо еще до того, как узнали, что Торина с ними нет. Более того, новые обязанности Бильбо вовсе не отменились после того, как Торин все-таки нашелся. В темнице лесных эльфов он подкрепляет свое главенство, передавая через Бильбо остальным гномам ждать, пока «Торин, их предводитель», не отдаст дальнейших распоряжений. Впрочем, план самого Торина прост: ждать, пока «глубокоуважаемый мистер Бэггинс-невидимка (а он очень высоко вознесся во мнении Торина)» не придумает какую-нибудь хитрость. По сути, он перекладывает бремя своей власти на плечи Бильбо.
Предприимчивость Бильбо получает поддержку и от вышестоящей силы – то есть удачи, которая сопровождает весь поход гномов. Обнаружив, что начальник стражи собирается выпить чарку со своим приятелем, эльфом-дворецким, Бильбо сразу понимает, что «ему улыбнулась удача» (перевод мой. – Т. К. ). Рассказчик почти сразу же подчеркивает это обстоятельство, замечая, что «Бильбо неслыханно повезло», когда оба эльфа упились до потери сознания (перевод мой. – Т. К .). Здесь опять видна та же модель, что уже проявила себя в главе восьмой: «необыкновенное» везение Бильбо расчищает ему дорогу, однако он должен прибегнуть к собственной решимости и отваге, чтобы воспользоваться преимуществом, которое уготовил ему счастливый случай. Ему надлежит составить план, а затем воплотить его в жизнь. Бильбо вовсе не бездеятельный баловень фортуны, существующий в некоем зачарованном сне. Как он сам понимает, если кто и освободит его спутников из темницы короля лесных эльфов, то «только мистер Бэггинс, один, без посторонней помощи».