Хобо
Шрифт:
«Тебе надо подписать эти документы», Пеня сунул ему под нос бумаги. В его жесте было что-то полицейское.
«Какие документы?», человечек сник.
«Договор на рекламу твоей клиники парикмахерских услуг». Несмотря на то, что голос его звучал как у Святого Петра, Пеня не выдумывал: над витриной была вывеска на кириллице «Клиника парикмахерских услуг», пыльные неоновые буквы высотой сантиметров в десять, красного цвета на синем фоне.
«А на что мне это?», удивился человечек, разглядывая бумаги с обеих сторон.
«Нужно». Пеня был неумолим. «Такие времена. Барон хочет рекламировать тебя на своем радио».
«О-о-о», простонал пожилой
«Значит так», рявкнул Святой Петр. В порыве неожиданного вдохновения он потащил поблекшего сухопарого человечка к парикмахерскому креслу. «Садись, сейчас я тебя брить буду», пророкотал Пеня, глянул на себя в зеркало и остался доволен. Он весь был как бритва, с тупым лезвием.
«Да ты чего это?», только и успел сказать человечек. Пеня схватил его за волосы и принялся таскать как мать — дочку, которая в переходном возрасте стала вести себя вразрез с нормами морали. У пожилого брадобрея волос было немного, может быть, поэтому ему было особенно больно. Старческая прическа быстро превратилась в редкие торчащие кустики волос.
«Что же ты делаешь, Петр, побойся Бога», заскулил он, сжавшись в комок. «Ты что забыл, я знал мать Барона, мы были соседями».
Пеня помрачнел, он вскипел от бешенства, потом вдруг побледнел так, словно наступил на свежее, дымящееся паром говно. «Чью это ты мать вспомнил, кобель старый?» Он толкнул человечка в кресло и несколько раз треснул его по голове, прочно стоя над ним с расставленными ногами. «Может быть, ты ее знал так же, как знал и мою мать?», Пенин рык заглушил стариковские вопли о помощи.
Сказать, что Пеня впал в ярость, — это ничего не сказать. Ярость показалась бы милостью и кротостью по сравнению с тем, что сейчас накатило на Пеню. Мешать ему было бы безумием, и я просто сделал знак тем двоим, что сидели на скамейке, чтобы они продолжали читать газеты.
Старый мастер рыдал, умолял и заклинал Пеню остановиться. Парикмахерское кресло тряслось от ударов вместе с ним.
А я-то поначалу не мог понять, с чего нас занесло в этот занюханный салон, где стригут, укладывают, сушат феном, ухаживают за бородами и усами… Оказывается, вот оно что. Пеня захотел, чтобы зазвучала реклама его отчима, или кем он там ему приходится, чтобы его мастерство, обогащенное жизненным опытом и подтвержденное взятым в рамку дипломом, стало общим достоянием. Похоже, у великих мастеров старость всегда несчастливая.
Короче, я мог бы поклясться, что этого человечка вообще не было в списке Барона. И все же в конце концов ему пришлось умыться под краном, чтобы на договор не попало ни капли крови. Едва держащаяся на шее разбитая голова почти коснулась бумаги, когда он дрожащей рукой сжал ручку. После этого, я был уверен, он не подпишет и собственного завещания. Впрочем, вряд ли у него останется, что завещать.
«Я всегда знал, что ебешь большим пальцем», сказал Пеня несколько более спокойным тоном. На этот раз он обошелся без ухмылки.
Старикан скомкал свой экземпляр, бросил его в корзину для мусора и проковылял за коричневую занавеску, за деньгами.
Неудачный ход, он может навести на размышления, а я знал, чем кончится дело, если Пеня пустится в размышления. Поэтому я решил, что самое время обратить внимание на двоих, продолжавших сидеть. Хотя смотреть на них было противно. «Что пишут газеты?», спросил я у них. Две пары глаз с ужасом взглянули на
Пеня вернул их в колею. «Что? Чего вылупились?». Рявкнул так, что у них снова заработала система кровоснабжения. «Как вам моя прическа?» Бритая голова ослепительно блеснула, и они тут же уткнулись носами в газеты, очень, очень стараясь стать невидимыми.
«Видите, мужики», я помогал им сидеть тихо. «Одно хорошее бритье может изменить вашу жизнь». Они опять ничего не сказали, парализованные ужасом.
Тут приполз старый парикмахер с довольно большой пачкой денег в руке. Казалось, в любой момент он может их выронить. К счастью, все кончилось быстро. Обошлось без пересчета, без таскания за уши, без единого произнесенного слова. Ни у одной из сторон не было желания мучить другую.
После нашего визита «Затылок» стал действительно похож на «клинику парикмахерских услуг». Неон никогда не лжет, даже когда не светится.
Следующим пунктом назначения был итальянский ресторан «Аванти». Он считался элитным местом — так говорили и гости, и персонал. Я не переваривал рестораны, куда идешь пожрать, а вместо этого приходится выполнять трудное задание, потому что там важно, чтобы твой желудок разбирался в столовых приборах и знал, из каких бокалов пьют белое, а из каких красное вино. Здесь продавали не вкусные блюда, а вкус, и продавали его людям, страдающим отсутствием вкуса.
Пеня листал роскошно оформленное меню в кожаном переплете, на котором вычурными золотыми буквами было вытиснено имя ресторана Мы ждали, когда придет хозяин, мы явились без предупреждения, чтобы не упустить его. Ввиду того, что он был человек «светский», ему приходилось иметь кое-какие дела с Бароном. В частности, некоторое время назад Барон втюхал ему впечатляющее количество трески и консервированного тунца, а когда тот запротестовал, то ему пришлось купить у Барона еще и целый рефрижератор мясного фарша и муки из запасов гуманитарной помощи — на случай, если захочет расширить дело и открыть «итальянскую кебабницу» и «итальянскую блинную». После этого между ними установились отношения взаимной настороженности.
Мы терпеливо ждали, развалившись в креслах среди мрамора, бронзы, матового стекла, картинок с флорой и фауной — это место было так отполировано и стерилизовано, что напоминало «вечное пристанище» своего хозяина. Я бы не возражал, если бы так оно и было.
Когда мы в третий раз заказали по порции «чиваса», заставив лощеного официанта принести бутылку и наливать у нас на глазах, появился и сеньор Пепи, похоже, мы нарушили все принятые здесь нормы хорошего тона. Казалось, что когда он учился манерам, то немного перестарался — в его теле как будто не было ни одной кости. Пидерски элегантный, он приветствовал нас наиграно утомленным тоном. Ёб твою мать, ведь лето существует для того, чтобы люди потели, и даже самый тонкий батист не мог защитить его от летнего выделения влаги. А мы пришли предложить ему не кондиционеры и ледогенераторы, а кое-что погорячее. Самую горячую новинку в городе. Ясное дело, он прекрасно знал о причине нашего визита. Рассказы о «Радио Барон» кружили по всему городу. Это было смягчающим обстоятельством для всех и для всего, включая дорогостоящий инвентарь «Аванти». Натянутый разговор быстро оживился, по принципу «шутка догоняет шутку».